Жестокая любовь (ЛП)

‒ У тебя есть определенная невинность. Молодость, которую я нахожу привлекательной.
Это называется несовершеннолетием, осел.
‒ Ну, спасибо. Наверное. Но я бы все равно хотела найти свою сестру. Я беспокоюсь о ней.
‒ Тебе никогда не придется беспокоиться о ней. Байрон никогда не позволит, чтобы с ней что-то случилось.
Этого-то я и боюсь. Я делаю шаг назад. Затем рука сжимает мое запястье. Рука Хавьера.
‒ Отпусти меня.
Он притягивает меня ближе. Я покачиваюсь на высоких каблуках, почти падая на него. Узел на шали ослабевает. Его взгляд опускается и темнеет.
‒ Клара, думаю, мы с тобой действительно поладим.
‒ Отпусти меня сейчас же.
Он шагает вперед, и у меня нет выбора, кроме как отступить назад, спотыкаясь на ходу. Одна из моих туфель подворачивается, а потом и другая. Я теряю равновесие и почти падаю, но он удерживает меня, вцепившись пальцами в мою кожу, дергая меня. Решетка оказывается у меня за спиной, та самая металлическая решетка, по которой я спускаюсь, та, по которой убегаю, и теперь она стала частью моей западни. Я застряла между этими несгибаемыми прутьями и его телом, дыхание учащается. Теперь я понимаю, что чувствует Хонор. Понимаю, почему она терпит это… потому что у нее нет выбора. Я знала это и раньше, но никогда не испытывала до сих пор, никогда не чувствовала страх, как живое существо внутри меня когтями проделывает себе путь на верх через мое же горло.
Я пинаю его, хотя часть меня осознает, что от этого будет только хуже. У меня нет такого самообладания, такого ранга и железного стержня, как у Хонор. Я не могу этого вынести, даже когда знаю, что должна. Я могу только сражаться.
‒ Ты маленькая сучка, ‒ огрызается он, когда мое колено врезается в его голень.
Он скручивает мое запястье, и теперь я стою лицом к стене. Шаль давно исчезла, и моя грудь вдавливается в металлическую решетку крест-накрест. Хавьер удерживает меня на месте, его горячее дыхание касается моего виска.
‒ Я хочу, чтобы мы начали с правильного тона, Клара. Я же тебе говорил.
А это тот самый правильный тон. Насилие. Принуждение. Слезы текут по моему лицу. Отсюда нет выхода.
Вот как должно быть чувствует себя Хонор. Пойманной.
Внезапно раздается крик и стон человека, держащего меня в плену, а затем он сам прижимается к металлической решетке, распластав руки, в то время как Джованни бьет его снова и снова. Единственный отклик Хавьера ‒ это стоны, от которых у меня волосы встают дыбом.
‒ Джованни, остановись! ‒ Он убьет его, и это будет намного хуже. Он сын губернатора и, что еще хуже, друг Байрона. ‒ Остановись!
Джованни поворачивается ко мне, и ярость рассеивается, как темные облака, он смотрит на меня достаточно долго, чтобы я смогла понять, что он вернулся. Он, мальчик, который провел те ночи в домике у бассейна, шутя и позволяя своей руке касаться моей. Туман рассеивается.
‒ Клара?
Я плачу, мои руки сжаты вместе, как будто в молитве. Умоляя.
‒ Джованни, пожалуйста.
Он поворачивается и смотрит на Хавьера. На минуту мне кажется, что он не собирается слушать. Он просто будет продолжать бить его, пока Хавьер не умрет, и что тогда мы будем делать? Я даже не знаю, что мы будем делать, если он жив. У нас уже крупные неприятности. Это даже выходит за рамки крупных неприятностей.
Джованни говорит тихо, так тихо, что я едва слышу его.
‒ Каково это, когда тебя не поддерживают твои приятели, а? Каково это один на один?
Затем он в последний раз врезает Хавьера в стену. Глаза парня закрыты, и он падает на землю.
Я смотрю на лежащего без сознания мужчину с окровавленным носом, в помятом и порванном накрахмаленном смокинге.
‒ Он... мертв?
Джованни вытирает лоб рукой.
‒ Нет.
‒ Это он с тобой так поступил? Те синяки? ‒ Со своими приятелями.
‒ Это не имеет значения.
‒ Нет, имеет. Зачем бы ему…
‒ Нам нужно убираться отсюда.
Точно. Что будет, если нас здесь обнаружат? Каждый мужчина здесь имеет при себе оружие. И некоторые женщины тоже.
‒ Мы должны найти Хонор.
‒ У нас нет времени. ‒ Он протягивает мне руку. Его хватка отличается. Не такая, как у Хавьера. Его глаза темны, как ночь позади него… бездонные. Они пугают меня так же, как и ночь, но я доверяю ему. Неважно, как сильно он пытался меня отпугнуть. Неважно, что он когда-то гладил мою шею, что когда-то держал ее в своей руке.
Я вкладываю свою руку в его.
‒ Пошли.
Он не медлит. Мы вместе бежим к нашему убежищу. Нам даже не нужно это обсуждать. Мы оба направляемся туда, будто это наша полярная звезда, наш дом.
Я задыхаюсь, когда мы вваливаемся внутрь. Адреналин, как лава в моих венах, делает мое тело слишком горячим, чтобы стоять на месте. Слишком жарким, чтобы садиться. Я могу только ходить по маленькому пространству, проводя руками по волосам.
‒ Что же нам делать? Боже мой. Что мы будем делать?
Джо берет меня за руки, и я, наконец, останавливаюсь. Я тяжело дышу, не переставая дрожать.
‒ Ты должна бежать, ‒ говорит он. ‒ Тебе здесь больше не безопасно.
Я знаю, что это правда. Я знала это с того момента, как он впервые ударил Хавьера, с того момента, когда Хавьер напал на меня. Я знала это и раньше, когда страдала только Хонор. Но все равно трудно слышать эти слова вслух. Это мой дом, единственное место, которое я знаю. И, несмотря на то, что мой отец был отстранен… и, возможно, даже не был по-настоящему кровным… он оставался единственным родителем, которого я знаю.
‒ Ты был тем единственным, кто сказал мне, что отец был прав, удерживая меня здесь.
Джо ругается по-итальянски.
‒ Он, черт возьми, больше не главный. Здесь ты не в безопасности. Ты больше никогда не будешь здесь в безопасности.
Я с трудом сглатываю.
‒ Хонор?
‒ Она тоже уедет. Она не будет сопротивляться, как только узнает о Хавьере.
‒ А ты, ты ведь пойдешь с нами, правда?
Он прислонился своим лбом к моему.
‒ Клара.
Паника растет у меня в груди.
‒ Джо, ты должен. Он очнется. Он расскажет им, что это был ты.
ГЛАВА 5
ДВЕРЬ РАСПАХИВАЕТСЯ. Я отскакиваю от Джованни, чувствуя вину и боясь быть пойманной на прикосновении к нему... даже несмотря на то, что у нас есть проблемы и похуже. Это не мой отец. И даже не Байрон. Это Хонор.
Она бросает взгляд на Джованни, но говорит со мной.
‒ Клара, мне нужно с тобой поговорить. Сейчас же.
Должно быть, она уже слышала о ситуации с Хавьером. Я могу сказать это по силе ее голоса... и дрожи, скрывающейся под ним.
‒ Ты можешь говорить об этом при Джо, ‒ говорю я ей. ‒ Он уже все знает.
Глаза Хонор сужаются. Скорее всего, задаваясь вопросом, можем ли мы ему доверять. Она не знает его так, как я.
‒ Ты должна вытащить ее отсюда, ‒ говорит Джованни. ‒ У нас не так много времени.
Она медленно закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной.
‒ Я знаю.
‒ Возьми мою машину, ‒ говорит он. ‒ Она заправлена газом. Его должно хватить на несколько сотен миль. Потом вам лучше сменить транспорт.
Хонор кивает.
‒ Это лучше, чем автобус. Я знаю, что они будут проверять каждый.
Джованни пересекает комнату и встает на спинку дивана. Я могу только наблюдать, как он тянется к вентиляционному отверстию, которое было над нами все эти ночи. Он открывает решетку и достает черную сумку.
‒ Здесь деньги, ‒ говорит он. ‒ Это все, что у меня есть.
Моя сестра принимает их без вопросов. Спасибо тебе.
‒ Не говори мне, куда направляетесь, ‒ говорит он.
Я молча пялюсь на него. Не говори мне, куда вы направляетесь. Как будто он не поедет с нами. Как будто его могут пытать за информацию. Я хватаю Джо за руку.
‒ О чем ты говоришь? Ты должен ехать с нами.
‒ Охрана, ‒ говорит он. ‒ Они держатся подальше от особняка, но вокруг ворот их еще больше, чем обычно.