Язычник

Незаметно Илья уснул, а проснулся от стука двери. Это Марья вернулась с торга, принесла в корзине обновки и развернула перед ним рубаху.
– Нравится?
– Нравится. Только ты обновки в сундук убери, а старую одежду достань.
Марья с испугом посмотрела на него:
– Неуж завтра опять пойдешь?
– Пойду. Доля у меня такая, самой Макоши обещал.
Вечер они провели в разговорах за неспешным ужином при свечах. Илья еще подумал: «С такой бы девушкой – да в приличном ресторане, при свечах посидеть, потанцевать. Только дико для нее все это будет – девушки в мини-платьях, их прически, курение. А поведение и вовсе разнузданное, просто ведьмовской шабаш какой-то – по меркам Марьи, конечно. Другие обычаи, другие нравы».
Вздохнул:
– Давай спать, завтра день тяжелый.
– Я тебе завтра воды в котле подогрею.
– Хлопотунья… – Илья обнял Марью. Где у парней глаза? Почему такую красавицу до сих пор никто замуж не позвал? Из-за приданого?
Утром он успел позавтракать, проверил оба меча. Чужой меч имел зазубрины, видно – сталь некачественная, а на своем клинке Илья даже царапины не обнаружил. Опоясался тяжелым поясом: с каждой стороны по мечу висит, да нож боевой. Плохо, что щит разбили, но Илье даже понравилось обеими руками биться.
Только он вышел за калитку на улицу, как увидел, что из переулка вывернул один из подручных волхва.
– Доброго здоровья, Ратибор!
– И тебе! Борг послал?
– На площади у торга народ собирается, вчера вы наших сторонников от побоища спасли. Сегодня убиенных дружинников в церкви распятого бога отпевают.
– Первуша и Ослябя будут?
– А как же! Тебя ждут!
Они дошли до торга – там уже собрались сотни людей. Волхв влез на чью-то телегу и держал речь, убеждая народ в правоте и силе языческой веры.
– Давеча три наших воина наголову разбили два десятка княжеских дружинников. Кто, как не Макошь и Перун, дали им умение? Получается, не в силе бог, а в правде! Так идем же, братья, и придадим огню последний дом распятого бога в нашем городе!
Толпа радостно и возбужденно возопила. В руках у мужиков были деревянные дубины, вилы, но что это за оружие против хорошо вооруженных, обученных и опытных дружинников?
Волхв с помощниками держался впереди.
После вчерашнего боя Илья стал уважать Борга: не струсил, не убежал старик за спины Ильи или Первуши, а сам довольно ловко отбивал посохом нападки дружинников. Это в его-то возрасте! По прикидкам Ильи, судя по морщинистому лицу и седым волосам волхва, ему должно быть далеко за шестьдесят лет.
Чтобы избежать кровопролития, воины – Илья, Первуша и Ослябя – шли сразу за волхвом.
Вышата уже знал, что толпа с торга, подстрекаемая волхвом, двинется по самой короткой дороге, ведущей к детинцу. На этот раз воевода выставил две шеренги дружинников по десятку в каждой, а между первой и второй шеренгами находились двое дружинников с сетью и он сам – для командования.
Дружинники перегородили улицу от забора до забора. Толпа приблизилась, из нее неслись угрожающие крики, полетели камни.
Воины не реагировали.
Волхв поднял посох, и толпа остановилась. Старик сделал несколько шагов вперед, отделившись от людей.
– Пропустите нас, порождение дьявола, служители распятого бога, и вас никто не тронет!
Дружинники засмеялись – этот волхв явно сумасшедший! Он имеет наглость угрожать княжеским дружинникам! Да стоит им взяться за мечи, как эта толпа трусливо побежит вспять. И кто останется? Волхв с посохом?
Старик повернулся к трем воинам:
– Начинайте, и да помогу вам Матерь земли Макошь и Перун!
Снова, как и вчера, вперед выступил Ослябя. Он успел выпустить две стрелы, когда по команде Вышаты два десятка дружинников, прикрывшись щитами, выстроили «черепаху».
Ослябя стал бить по ногам, ранив несколько воинов: между нижней частью каплевидных щитов были щели, и стрелы находили цель. Но вот колчан опустел.
Дружинники разомкнули «черепаху» и выстроились в шеренги. Раненые ковыляли к детинцу. Смеха у дружинников уже не было, только злость.
Волхв, Первуша и Илья двинулись вперед. С обеих сторон от них были помощники волхва с посохами.
Толпа застыла на месте: слишком неравны силы, и это было очевидно. Она, как единый организм, наблюдала – чья сторона возьмет?
Первый десяток дружинников сделал шаг вперед и обнажил мечи.
Вышата обратился к двоим с сетью:
– Видите того, рядом с волхвом, долговязого? Это ваша цель. На волхва плевать, только воин!
Обе стороны сошлись, раздался звон мечей.
Вышата был уверен в своих дружинниках, хотел сам посмотреть – чем так грозен этот верзила? Почему дружина понесла вчера такие потери?
Сразу бросилось в глаза, что Ратибор – как назвал его стукач – обоерукий. Оба меча так и сверкали в его руках, как крылья мельницы при сильном ветре.
Вышата по достоинству оценил мастерство противника – в его дружине так никто не умел, даже он сам. Вести бой двумя руками сразу могли только немногие, выдающиеся воины. И что удивило Вышату – отсутствие брони. Беден и не смог купить кольчугу или настолько в себе уверен, что даже и мысли не допускает о ранении?
Вышата хотел отдать команду, чтобы шеренга расступилась, но расступаться было некому: четыре воина корчились в пыли, орошая землю своей кровью. Получалось, что перед долговязым оказался сам воевода и двое воинов с сетью. Причем все произошло очень быстро, и Вышата понял: пропусти он секунду – и Ратибор доберется до него самого.
– Кидайте сеть! – вскричал он.
Дружинники метнули сеть, которая накрыла долговязого. Вышата повел взглядом по сторонам – видят ли его воины, как умно он придумал? Но первой шеренги уже не было: двое ратников, бросив мечи, держались за глаза, выбитые посохами, остальные были ранены или убиты. А впереди стоял треск.
Повернув голову на странные звуки, воевода глазам своим не поверил: долговязый воин руками раздирал сеть! Легко, как медведь паутину! Не может такого быть, он ведь сам сеть опробовал и не смог порвать веревку, из которой она сплетена!
Страх обуял воеводу. Только что он бесславно потерял десяток воинов и рискует потерять второй.
– Отходим! – закричал он.
Шеренга попятилась, он бросился за ней и протиснулся сквозь строй, увидев на ходу, как долговязый схватил одного дружинника – из тех, кто бросал сеть, и легко свернул ему шею. Вышата слышал, как захрустели у бедняги кости позвоночника.
Дружинники отступали, а волхв и воины преследовали их, не вступая в схватку.
Толпа, видя победу, радостно заорала, заулюлюкала и двинулась вперед. Как же! Не обманул волхв, говоря о том, что на их стороне боги!
Последние десятки метров перед детинцем дружинники просто бежали.
Только они миновали ворота, как караульные захлопнули створки и заложили дубовый брус на железные крюки. Теперь пробить тяжелые, из дуба, и окованные железом ворота можно было только тараном. Но приспособлений для штурма – подвижных башен, таранов, лестниц – не было.
Детинец был построен серьезно, по всем правилам фортификации, и взять его с налета было невозможно. Толпа била ногами и кулаками в ворота, но все было бесполезно.
Волхв и воины отошли.
– Что дальше делать будем? – спросил Борг. Он полагал, что они успеют ворваться в детинец на плечах отступающих дружинников. Не удалось.
Первуша, Илья и Ослябя осмотрели стены. Высокий, метров восемь-десять тын из крепких бревен.
Первуша почесал затылок:
– Надо опробовать таран.
– Они сверху будут поливать нас кипящей смолой, и толпа разбежится, – сказал Ослябя.
– Облить с нескольких сторон маслом и поджечь, – предложил Илья. – Дружинники не успеют загасить огонь, таская воду ведрами из колодца. Хоть одна стена да прогорит, через нее и ворвемся.
– Умный совет, – кивнул Борг, – только где взять столько масла? Тут не одну бочку надо.
– Я воин, волхв. Мое дело – биться, а не масло искать. Брось клич в толпу, только отведи ее подальше, чтобы дружинники не услышали. Если каждый принесет по горшку масла, вполне получится. А я домой пойду, мне переодеться и обмыться надо, а то я как чучело огородное.