Нарисуй узоры болью...(СИ)

- Выживают четверо. Поэтому у нас есть шансы остаться вместе.
- У вас есть отчаянные шансы отыскать более слабых, - шепчет бархатистый мужской голос на ухо. Видение оказывается чрезмерно сильным, и реальность вновь вылетает куда-то, оставляя свободное место для его приятного, обволакивающего голоса. – Кто-то говорит, что вы можете вместе выиграть, но потом сбросит тебя в какую-то кислотную яму и оставит подыхать, - горячее прикосновение губ к шее кажется слишком явственным, и хочется дрожать – с кем же это всё происходит. – Всем свойственно ошибаться, конечно же, но я на сей раз прав. Уж поверь, это далеко не первые игры, в которых так происходит.
Видение накрывает её сплошной волной и заставляет задыхаться от сумасшествия. Ледяное прикосновение длинных тонких пальцев к единственному замку старого и разодранного внизу плаща попросту лишает дурацкий предмет гардероба всякой опоры, и он скользит к ногам, бесформенной грудой оставаясь там – подбирать его некому. Обжигающе ледяные прикосновения рук к талии, горячее дыхание на шее, оставляющее незаметные ожоги где-то на душе, которые будут сильно кровоточить, наверное, завтра – или когда-нибудь потом.
- Ты всё ещё никак не можешь привыкнуть к тому, что это игра на выживание, а не просто какая-то очередная глупость, - пожимает плечами он; чёрные глаза смотрят немного хитро и как-то по-кошачьи. – Тебе повезло, что с твоей наивностью ты до сих пор жива, и я даже немного не хочу верить в это, - он перебирает пряди её волос, усмехается и прикасается губами к виску. – В этих играх не ходят парами. Второй обязательно убьёт первого, пытаясь отыскать того, кого убить будет проще. Не оставайся использованной – это же глупо.
Словам больше нет места. Слезинка скатывается по щеке девушки, оставляя тонкий солёноватый след и падая куда-то на старую, потрёпанную одежду; хочется выть от отчаянья, достать какой-то нож и ударить его настолько сильно, насколько она сможет, но стоит только столкнуться с его взглядом, и сразу становится понятно, что она не успеет среагировать настолько хорошо, чтобы уничтожить его. Как какая-то язва, что-то жутко разъедающее изнутри, он давно уже успел поселиться в сердце и уничтожить всё, что там было до этого.
Следующее прикосновение уже не кажется таким обжигающим, а вся суть прошёптанных на ухо слов стирается и превращается в абсолютный набор обыкновенных и никому не нужных звуков, но от этого ей не становится легче. Таять в его руках до ужаса приятно, но нарисованное кровавыми красками будущее сплошной игры кажется гадким и отвратительным, как и то, что им рано или поздно придётся идти по чужим костям.
Ему не страшно. Он давно уже привык к чему-то подобному и даже перестал оглядываться тогда, когда кто-то умирает, но она так не может.
Ей, как и любой девушке, хочется тянуться к прекрасному и почувствовать что-то идеально-великолепное, но всё равно получается слишком плохо, и она лишь шумно выдыхает воздух, склоняя голову набок и мягко-мягко улыбаясь, стараясь не видеть больше ничего из того, что неразрывными образами преследовало её раньше.
Падать или нет? Это вопрос, конечно, важный, но на него вряд ли можно будет отыскать ответ, если она так и будет продолжать смотреть в чужие и пока что не близкие для неё глаза – странно искать разницу между прошедшим и современным, когда будущее стучится слишком сильно в двери.
Кто она сейчас? Какая-то очередная жертва? Может быть, что-то новенькое, та, кого не было раньше на карте? Чью роль она исполняет?
При чём здесь рыжая провидица?
И где она, чёрт возьми? Как её зовут? Вспомнить, сколько бы она ни пыталась, не получается, поэтому приходится стоять в абсолютном неведенье – кто и о ком сейчас слышит?
- Таня! Тань! – Ванька вырывает её из странного видения слишком грубо, встряхивая за плечи и заставляя прийти в себя, словно до этого она провалилась в какой-то неизвестный и незнакомый для него мир. – Что-то случилось?
На лице Валялкина отчётливо видно беспокойство, и Гроттер с облегчением выдыхает воздух – ей уже практически стало легче, и теперь она замечает, что кислотный дождь прекратился и можно идти дальше.
- Давай, не останавливаемся, - промолвила спокойно она. – Нам пора идти вперёд, причём как можно быстрее, потому что проклятое время здесь никого ждать не будет, и ты об этом прекрасно знаешь!
Валялкин кивнул. На самом деле их цель – просто прятаться столько времени, сколько будет нужно, до тех пор, пока место для жизни не станет свободным. На следующий этап они переносятся порталами не автоматически, конечно, их ещё найти надо, но, в конце концов, скорее всего создатели будут отправлять порталы туда, где остались выжившие. Они тоже ограничены во времени.
И они устроят бойню только в том случае, если это будет уже крайний вариант.
По крайней мере, по обыкновению смотрителей набирали для того, чтобы они создавали как можно более увлекательный сюжет. Смешно звучит, конечно же, вот только они всё равно немного путаются в собственных обязанностях, выбирая тот вариант, который нравится больше всего – это правило каждого смотрителя.
Ведь для них других правил нет. Им даже толком не запрещено помогать кому-либо.
- Ты видела что-то о себе? – неуверенно и с некоторым испугом спросил Валялкин, поднимая глаза на рыжеволосую и внимательно глядя на неё, словно пытаясь вытрясти правильный ответ.
- Ты же знаешь, что нет.
Тане на мгновение показалось, что Ванька вздохнул с облегчением – странное дело, ведь каждая провидица желает узнать именно о себе, особенно если она попадает сюда, в Тибидохс, и если уж кто-то прибивается к ней, то обязательно мечтает о подобном. А тут…
Впрочем, Таня не стала останавливать на этом внимание. Шёл уже третий день всего слитого кошмара – она хотела есть, хотя им всё-таки удалось отыскать какие-то орехи и фрукты, хотела спать, пусть на самом деле они дремали часа два, и сейчас любые придуманные проблемы казались такой ерундой…
Не до неё было.
Гроттер шла автоматически. Ей казалось, что весь мир вокруг давно уже вымер, и хватит обращать на него какое-либо внимание. Всё это было абсолютной ерундой, и девушка просто шла вперёд медленным шагом.
Не поддаваться.
Усталость накатила следующей волной, но Таня, казалось бы, отмахнулась от неё как-то досадливо.
- Почему ты не хочешь, чтобы я увидела что-то о себе? – вдруг поинтересовалась она у Ивана.
- С чего ты взяла?
- Я же чувствую, - пожала плечами Гроттер, всё-таки решив высказать собственное беспокойство. – Я же хорошо разбираюсь в людях. Мне положено знать о том, кто что и о ком, а самое главное, как именно думает. И ты прекрасно это понимаешь.
Раньше, по крайней мере, Ванька всё это сознавал. Тогда она могла поделиться с ним чем угодно и не переживать о том, что её кто-то когда-то предаст – сейчас звериная уверенность куда-то пропала, и девушка уже не знала, куда поворачивать и что делать дальше.
Она осознавала, что соврала. Да, вроде бы провидицы ничего не видят о себе, но Гроттер не знала, кто была та девушка. Не она, конечно же – куда ей? – но рядом со Смотрителем стояла какая-то незнакомка, которую Таня так и не сумела рассмотреть.
У неё был слабый Дар, и Гроттер видела всё какими-то неприятными осколками, что заставляло её хвататься за малейшие источники информации. Это порой доводило всех и её в том числе до безумия…
Но сейчас никого больше нет.
Тибидохс расставил все точки, которых только не хватало, и даже те, которые были уже лишними, на местах, где следовало бы просто оставлять пробелы. Таня не знала, что именно она случайно ловит собственной магией, но чувствовала, что следующее виденье уже накатывается на неё волнами тошноты. Легче от этого совсем даже не ставало, но она всё равно старалась сражаться со своими странными мыслями и отбросить куда-то в сторону все сомнения, которые только остались.
Надо было бороться. Бороться отчаянно и каждый раз всё с новыми и новыми препятствиями, а у неё не получалось, и девушка рвалась вперёд, сходя с ума. Она думала, что упадёт сейчас, но проходила страшный поворот.