Рэд. Я — цвет твоего безумия (СИ)

Брайан снова полоснул по нему взглядом, по остроте сравнимым разве что с бритвенным лезвием.
Имей этот взгляд материальное воплощение, Вэрнон захлебнулся бы своей кровью, стремительно вытекающей из располосованного резким движением горла. Но пока это оставалось на уровне фантазий, и всё, чем он, Скайфорд, располагал — бессильная злоба, направленная на выскочку, возомнившего о себе слишком — непозволительно — много.
Вэрнону разговор приносил раздражения не меньше, чем Брайану, а потому, оставшись в одиночестве, наедине со своими мыслями, он не сдержал тяжелого вздоха.
То ли облегчения, то ли разочарования в способности Ингмара подбирать себе окружение, то ли и того, и другого разом.
Он не до конца разобрался в ощущениях, потому однозначных выводов не делал.
Разговаривать с Брайаном было столь же приятно, как разговаривать со стеной. С последней, пожалуй, всё-таки приятнее. Она не адресовала бы Вэрнону испепеляющих взглядов, а он не испытывал бы тяги к проявлению своих профессиональных навыков. Кулаки чесались, нервозность росла, чужая тупость бесила. Всё вместе приводило ко вполне предсказуемому результату — ужасному моральному неудовлетворению.
И Вэрнон сдался, приняв стратегическое решение — самостоятельно всё узнать, не прибегая к услугам тех, чья помощь больше напоминала попытки испортить и без того дрянное положение текущих дел.
Скайфорд вновь доказал свою непригодность и неспособность вести дела.
Лишние яйца, которые мешают.
И которые давно пора отрезать.
Или отстрелить.
Метод избавления от них большой роли не играет.
Единственное, что вынес из его рассказов Вэрнон, так это то, что, пожалуй, Брайан многого не договаривает.
Может, вполне осознанно, а, может, по причине того, что собственные посты и сообщения на форуме он кропал под кокаиновой — или героиновой — дымкой, и большая часть событий из его памяти начисто стёрлась, оттого он смотрел на Вэрнона, с трудом соображая, чего от него хотят, и бессильно злясь.
Он опротестовал слова Вэрнона, оскорбился вопросом, но… не убедил.
Зная его способности, не приходилось сомневаться в умении находить — чаще самостоятельно создавать — проблемы.
Он вполне мог похвастать сомнительными подвигами, и тем самым привлечь внимание к своей персоне.
Но это открытие ничего не проясняло и не помогало двигаться вперёд. Вэрнон до рассказа знал Скайфорда, как свои пять пальцев.
Рэд, как был, так и остался загадочной личностью.
По всему выходило, что он практически ничего о себе не рассказывал, но умел вытягивать информацию из собеседников. Действовал ненавязчиво, маскировался отлично, лез в душу спонтанно, но так, что самому хотелось её распахнуть перед таким замечательным человеком, в противном случае — находил лазейки и трусил собеседника до тех пор, пока все его секреты не оказывались в его руках.
Бесценный навык.
Вэрнон хотел бы таким обладать, но, к сожалению, уровень мастерства подкачал. Его методы добывания информации часто строились на насилии, начиная от простейшего, заканчивая самыми изощрёнными вариациями.
Противник действовал деликатнее.
Но это было столь же действенно.
Судя по путаным показаниям Брайана, Рэд знал о нём почти всё.
Скайфорд не знал о Рэде ничего, кроме прозвища, поиск которого тоже не дал никаких результатов.
Напрасная трата своего и чужого времени.
Он думал так, сидя в машине, пролистывая список контактов и перебирая в уме варианты — персоны тех, к кому можно было обратиться для получения информации.
Он думал так и теперь, спустя неделю, когда стоял на балконе, смотрел на ночное небо и вспоминал ответы своих информаторов, которым доверял, как себе или немногим меньше — разве что на сотую долю.
Он, чувствуя обречённость задуманного дела, сразу понял, что так будет.
Через семь дней подозрения подтвердились.
Никто не знал человека по прозвищу Рэд.
Никто.
Все, как по шаблону, дали единый ответ.
Нет в преступном мире, как Наменлоса, так и за его пределами, человека, откликающегося на подобное имя.
Загадочный мистер Р.
Признавать это было тяжело и не слишком приятно, но Вэрнон мысленно поаплодировал Рэду. После короткой презентации, устроенной ему Ингмаром, неизвестный противник не пробудил интереса, показавшись ещё одним, будто с помощью кальки созданным самовлюблённым типом, не способным анализировать ситуацию и напрасно принижающим возможности семьи Волфери. После разговора с Брайаном уверенность пошатнулась, и образ больше не был плоским, у него появились характерные особенности, черты, начал вырисовываться характер.
Рэд появился из ниоткуда.
Исчез в никуда.
Но обещал вернуться.
Вэрнон не сомневался, что однажды это обязательно случится.
Возможно, быстрее, чем они предполагают.
Вэрнон находился в ожидании. Предвкушал встречу и, споря с самим собой, делал ставки. Спонтанный тотализатор, в котором нет никакого риска — очередная проверка интуиции, что так редко его подводила, чаще подсказывая правильные варианты. Сейчас он решал сложную, но немаловажную и крайне занимательную задачу.
Кто окажется победителем в столкновении?
Обычно сомнений не возникало.
В этот раз в его сознании царила мутная неопределённость.
Что-то мешало.
Сбивало.
Чаши весов колебались, не желая отражать фиксированный результат.
То одна поднимется вверх.
То вторая.
Вэрнон не боялся. Страхи давно перестали его одолевать. Он предпочитал не поддаваться наплыву этого чувства, а пробуждать его в других. Его умозаключения и страхами-то назвать нельзя было. Опасения, которые уйдут с началом нового дня.
Наступит рассвет, и всё вернётся на круги своя.
Враги будут уничтожены. Волфери снова докажут, что нет семьи достойнее и нет семьи опаснее. Они — истинные хозяева, чья власть неоспорима, и лучше не пытаться становиться у них на пути, если жизнь дорога.
— Рэд, — произнёс Вэрнон, пробуя это имя на вкус, пытаясь отыскать все существующие в нём оттенки и нотки, как в глотке дорогого вина.
Чужое имя звучало непривычно, растекалось по языку, словно горькая жидкость, оставляющая на удивление сладкое послевкусие.
Противоречивость.
Ничего кроме.
Как и цвет, что был обозначен данным словом.
Цвет любви и страсти.
Цвет ярости.
Цвет безумия.
Яркий шёлк и розовые лепестки.
Запреты.
Один из оттенков только что пролитой крови.
Бесконечный поток образов, возникающих в сознании, сменяющихся с потрясающей скоростью.
— Рэд, — повторил Вэрнон гораздо увереннее, нежели в первый раз, смакуя и наслаждаясь; растягивая губы в похабной улыбке. — Иди ко мне, поиграем в особые игры. Волк с нетерпением ждёт свою Красную Шапочку.
  *
Давным-давно, как только появилась возможность, и позволили финансы, Вэрнон покинул родительский дом, наполненный воспоминаниями о детстве, и перебрался в отдельное жилище.
Сначала это была небольшая квартира, затем, по мере улучшения материального положения и продвижения по своеобразной карьерной лестнице — дом, не приобретённый после кого-то постороннего, а специально для него построенный.
Особняк располагался в пригороде, терялся в окружении многочисленных деревьев и отлично демонстрировал всем желающим финансовые возможности его обитателя.
Решение перебраться туда не добавляло Вэрнону скромности в глазах посторонних, но ему было наплевать на то, какое впечатление он производил на окружающих людей, абсолютно параллельно: шокировал ли он их своими тратами или оставлял равнодушными?
Он не собирался ущемлять себя в чём-то и жить скромно, чтобы лишний раз не привлекать внимание. Ещё одна привычка и фамильная черта, роднившая его с Ингмаром.
Родители Вэрнона смотрели на его поступки с осуждением. Попытки объясниться с ними и доказать, что он сам вправе решать, какую жизнь проживать и чем заниматься, чаще всего проходили по единому сценарию, отмеченному неизменно выматывающими нервы скандалами. Хлопаньем двери, спонтанным прекращением разговора и стремлением разойтись по разным углам, дабы не нервировать и не доводить лишний раз друг друга до белого каления.