Зов Иерихона (СИ)
6. Цветочный сад.
Вечер клонило в сон. В приятной полудреме ночь нехотя наваливалась на город. Темнело. Дневная суета сменялась ночной покойной тишиной. Хенна О'Брайан зажгла керосиновую лампу, глянула на смолянистый огонёк. Тусклый неровный свет наполнил комнату, распугал по углам призрачные тени. -Ангелы укладываются спать, - прошептала Хенна, глядя, как садится в кровавый туман солнце. - И мне пора. Она задёрнула занавески, присела в кресло. Прислушалась. Тишина приятно оплела её, но в сон не утащила, медлила. Она поняла, что уснуть вновь не удастся. Так иногда бывает, покой наполняет все тело, сминает разум и до того становится кристально чисто в голове, что и уснуть уже невозможно. Одни только и мысли о боге. О свете. О непорочном всеобъемлющем свете, что стелется в раю, и поглощает все, и дарит тепло и упокоение. В пыльной безмятежности звон часов раздался словно гром. Хенна вздрогнула от неожиданности. В сердце неприятно закололо. -Заикой стану! - проворчала она, поднимаясь с кресла. - Выпить чаю на ночь что ли? Травяного душистого чаю. Может, усну? И то верно! Она прошла на кухню, поставила чайник на огонь. Долго смотрела на языки пламени, пока чайник не закипел. Огонь её завораживал и пугал. Было в нём что-то бесовское. «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и все произрастания земли », - она помнила эти слова. И живо представляла описанную картину. Огненный дождь, пожирающий все на своем пути. Справедливое наказание для грешников. Картины конца света, описанные в Библии, всегда особенно красочно представлялись ей. Порой она даже чувствовала запах дыма и крики людей. Огонь пожирает, огонь очищает. Из дальнего шкафа на стол перебрались две глиняные баночки - в них Хенна хранила травы - ромашку в одной, бергамот в другой. -Самое лучшее средство успокоится, - улыбнулась она. - Ведь, правда, Джим? Она глянула на пол, в тот угол, где по обычаю своему любил сиживать Джим - её верный спутник жизни и единственный друг - собака, помесь овчарки и еще не пойми кого. Она подобрала его еще щенком на улице. Кто-то до полусмерти избил животное, и выкинул помирать. Хенна выходила пса, даже к ветеринару водила показывать. Пес в благодарность стал её верным другом, по ночам укладывался у изголовья кровати - охранять хозяйку, по утрам всегда вылизывал лицо, поднимая порой еще до рассвета. Так они и жили, вдвоем, и больше никого. Пса на своем месте не было. «Убежал, прохвост!», - фыркнула про себя Хенна. Но под сердцем опять кольнуло, теперь уже иглой беспокойства - Джим по вечерам не гуляет, не любит лапы морозить в вечерней прохладе. «Вернется, обязательно вернется», - подбодрила она себя. Процесс заварки был отточен до автоматизма и потому быстр. Ловко орудуя посудой, она заварила чай, накрыла заварник полотенцем. Стала ждать. Пока травы заваривались, решила выглянуть в окно. В свете уличного фонаря начала наблюдать за редкими прохожими, попутно высматривая и своего пса. -Подумать только! - пробубнила она себе под нос, заприметив вдалеке кого-то. - Женщина, не молодая уже, а так одевается! Всё наружу! Срам! А эти проходимцы? Так и пялятся на неё. Им дай волю - зажмут её и у первого забора обесчестят. И куда мир катится? Господи, ослепи мои осквернённые глаза! Хенна отпрянула от окна. Не зная чем себя занять, переплела волосы. «А седин все больше», - проскользнула мыслишка, скользкая и гадкая как осьминог. -Джим! - вновь позвала она, оглядывая комнаты. - Да где же ты, проходимец?! Пес не ответил. Хенна прихватила керосиновую лампу и прошла по коридору в прихожую. -Джим, ты тут? А ну отвечай, негодник! Вот я тебе задам жару сейчас! Попадись мне только! Да где же ты?! По углам прятался только мрак. Хенна встревожилась сильнее. Её верный пес, который служил ей верой и правдой столько лет, вдруг исчез. Куда же он мог запропаститься? Может, утащил кто? В наш век и не такое случается. Что с ним сделали? Живодеры замучили? Говорят, сейчас научились шить из собачей шерсти шубы. По виду от лисьей не отличишь, а дешевле выходит. Вот как делают, людей обманывают! И что же это они, шкуры с животных домашних, что ли сдирают? Страх-то какой! Или дети - эти злые бессердечные создания, - закидали тебя камнями? Только попадитесь мне сорванцы на глаза - все волосы по вырываю! -Джим, где ты прячешься? Выйди ко мне, я дам тебе твое любимое лакомство! Вот! Печенье! Возьми, возьми! Ну что же ты? Около порога что-то тихо устало фыркнуло. Хенна направила луч света туда. Во тьме никого не было. В дверь заскреблись. Хенна поняла, что звук доносится с улицы. -Ты за порогом? Сейчас мой милый я открою тебе двери. Как же так получилось, что ты оказался в холоде? Неужели я тебя не увидела когда запиралась? Ох, старая я совсем стала! Совсем голова не соображает! Она быстро отперла замок, распахнула двери. Осветила фонарем порог. В ночной мгле на неё взглянули два угасающих огонька. -Джим, что с тобой? - выдохнула Хенна. На душе все оборвалось. Разум еще ничего не сообразил, но сердцу хватило мгновения, чтобы понять - случилась беда. Черный комок сжался еще сильнее, а потом и вовсе обессилено упал. Лапы собаки вытянулись и задрожали, словно в припадке. -О, боже! О Господи! Хенна подхватила пса на руки и внесла в дом. -Что случилось? Что же случилось с тобой? - все повторяла она в пол голоса, оглядывая пса. Джим из последних сил поднял голову, лизнул щеку хозяйки. Хенна принесла его в гостиную, положила на диван. И вздрогнула - на её руках остались следы крови. Это плохо. Очень плохо. Значит, и в самом деле попал в руки не добрых людей. Хенна осмотрела пса. На правом боку обнаружила зияющую рану, след от укуса. -Кто же тебя так? Может, дикие животные? Сколько раз я тебе говорила не ходить в лес! Пес жалостливо посмотрел на свою хозяйку. Попытался поднять голову, но не смог. -Лежи! Я сейчас принесу аптечку, и мы обработаем тебе раны. А утром я вызову ветеринара. И пусть только попробует возразить мне! Докторишко не доделанный! Мы тебя живо вылечим, Джим! Скоро будешь совсем как новенький! Вытирая слезы с глаз, Хенна рванула к шкафу, где хранила все лекарства. За спиной раздался душераздирающий вой. -Я скоро вернусь! Не пугайся! Я не ухожу! Я сейчас! На пол полетели склянки и таблетки, мешочки с травами и порошки. Стеклянные пузырьки бились об пол, разлетались тысячами осколков, но она не обращала на эти мелочи внимания. Лихорадочно искала необходимое. Наконец, нашла - бинт, вату и спирт. Подумав, захватила с собой ещё и обезболивающее. Сомнение прокралось в голову - будет ли оно действовать на животное? - но попробовать все же стоит. -Сейчас, сейчас, мой милый! Я уже тут. Она подошла к псу, аккуратно почесала его за ухом. Тот тихо заскулил. -Джим, тебе сейчас будет немного больно, но я должна обработать и перевязать рану. Вот, съешь эту таблетку. Она дала ему две таблетки обезболивающего, пес совсем по-человечески покорно слизнул их с ладони. Хенна прошептала молитву. Сердце её бешено колотилось, а руки тряслись. Надо успокоиться. Надо взять себя в руки... Господи, да кто же тебя так покалечил?! Она придвинула фонарь ближе, установила его удобнее, так чтобы он сильнее освещал рану Джима. Потом, отвинтив крышку с пузырька со спиртом, вылила половину содержимого на вату. -Потерпи, дружок, - прошептала она и положила вату на рану. Пес вздрогнул, дернулся, заскулил. Хенна почувствовала, как все его мышцы напряглись и закаменели. Из раны тут же забил фонтан крови. -Тише, мой мальчик, потерпи! Еще чуть-чуть! - она едва удержала его на месте. Окровавленная вата, напоминающая ломоть сырого мяса, полетела на пол. Хенна наложила на рану второй кусок ваты, теперь уже без спирта, промокнула кровь, убрала налипшую грязь. Глазам предстала жуткая картина ранения - зазубренный круг, след от глубокого укуса. Видны мышцы, а там, чуть ниже, за прозрачной пленкой - внутренности. Хенну едва не вырвало. Перед глазами заплясали огоньки, и она почувствовала, что начинает терять сознание. «Спокойно, держись! Не время грохаться в обморок аки припудренная дамочка из любовных романов!». Внезапно всплывшее сравнение с героиней бульварного чтива заставило её улыбнуться. Она хохотнула вслух, но тут же взяла себя в руки. Пес непонимающе глянул на неё. -Не надо укорять. Я просто сильно нервничаю, это от нервов смех у меня. О, Господи, да кто же тебя так?! Хенна сглотнула подступивший ком, трясущимися руками сделала наспех тампон из бинта. Наложила его на рану и перевязала. Действие обезболивающего начало проявляться, пес затих, дыхание его стало ровным. Через некоторое время Джим и вовсе впал в некое оцепенение, что-то среднее между сном и бодрствованием - он лежал с открытыми глазами, но глаза уже не выражали никаких чувств - ни боли, ни горечи, - словно глаза чучела, которые в детстве так пугали Хенну. Два стеклянных шарика, взирающих в пустоту. -Малыш, ты как себя чувствуешь? - спросила Хенна, гладя пса. То ничего не ответил. Даже не повел ушами. И тело стало холодным. От внезапной догадки Хенна вздрогнула. Положил руку ему на грудь. Но, почувствовав биение сердца, взяла себя в руки. «Значит, лекарства так действуют», - успокоила она себя. Закрыла глаза и, не заметив как, провалилась в небытие. Сон её был тяжелым, тревожным. Круговерть образов - окровавленные тряпки, люди с собачьими головами, мрак, осязаемый и обладающий разумом, портовые продажные девушки, оголяющие свои мясистые ягодицы - всё это лихорадочно мерцало перед глазами и душило её. Она вздрагивала и стонала точь-в-точь как её раненый друг.