Мечта поэта (СИ)
— Могли бы и так хлеба-то дать. Без подобного обмена, — аж передергиваюсь, представив. — Гадость какая.
— Война вообще — гадость, Орри, красота ты моя…
В этот момент слышу, как в замочной скважине входной двери начинает возиться ключ. Питер… Больше ни у кого ключа от моей квартиры ведь нет. Алекс мрачнеет и встает из-за стола, аккуратно ссадив с коленей кота по имени Кот. Питера мой сосед не любит. Впрочем, это чувство у них взаимно. Так что в прихожей они только суховато здороваются и тут же прощаются. Алекс уходит к себе, а Питер начинает разуваться, недовольно сопя. После чмокает меня в щеку, обдав своим привычным, знакомым мне до последней нотки ароматом — тмин и сложная смесь других трав, и проходит в сторону нашей с ним спальни.
Знаю, что минут через десять выйдет уже не в офисном костюме, который ему идет, делая очень похожим на альфу, а в тяжелом бархатном халате, подвязанном поясом с кистями — в такие в исторических костюмных фильмах как раз обряжают провинциальных помещиков. А кроме него — в носках и тапочках с меховой оторочкой, потому что у него почему-то всегда мерзнут ноги…. Питер, несмотря на всю его офисно-выходную брутальность, дома всегда становится именно таким — плюшево-капризным. Раньше это казалось милым, теперь злит…
Все слишком знакомо, слишком предсказуемо… Вот сейчас Питер со своими вечно холодными ногами в нашей с ним общей спальне снимет костюм — словно воин, вернувшийся с полей сражений, кирасу и островерхий шлем, — бросит все это как придется в расчете на то, что я все приберу, натянет на себя домашнее, проследует на кухню и сядет за стол в ожидании ужина…
А ужина-то нет! Божечки-кошечки! Что-то я совсем с этими приключениями моими сегодняшними расслабился… Кидаюсь к холодильнику. Надо что-то быстренько придумать! Действовать одной (да еще и левой!) рукой до крайности неудобно, но ничего не попишешь. Хорошо, что додумался купить курицу-гриль! Теперь остается ее только погреть и помыть овощи. Резать их Питеру придется самостоятельно…
А вот и он. Хмурый.
— Какой-то день сегодня… ужасный.
Согласен целиком и полностью.
— А у тебя что приключилось?
— Начальник такую головомойку на ровном месте устроил! Дурак климактерический.
Питер у меня молодец. Работает в довольно крупном банке. Зарабатывает отлично и успешно лезет по карьерной лестнице вверх. И очень его заедает, что начальник у него — омега.
— Садись, поешь горяченького. Сразу на душе полегчает.
— А это что? Орри, ну я эту курицу-гриль уже видеть не могу. Не мог чего-нибудь сам, что ли, приготовить? Целый день ведь дома был, ничего не делал…
Почему-то Питер глубоко убежден в том, что я никогда и ничего не делаю. А книги — они так, сами собой получаются. И деньги мне не за них, а за просто так платят. И это свое мнение он умеет донести до меня как-то удивительно обидно. Я пишу не за столом — слишком быстро начинают болеть шея и плечи, — а лежа на диване. Ноутбук на живот, и помчались. Когда накатывает — придумывается ход или целая сцена — могу целый день из постели не вылезать. Даже не ем, чтобы настрой не спугнуть и чтобы мысль не ускользнула. Когда становится совсем уж невмоготу от голода, натягиваю треники и майку, быстро что-то жую и устраиваюсь уже на диване в гостиной, укрывшись пледом и поставив ноутбук на колени. Работаю целый день, до рези в глазах…
А потом из своего банка возвращается Питер, оглядывает меня и усталым тоном интересуется:
— Что, с дивана так и не вставал?
Работал, вот и не вставал! И он это знает, но все равно слова его звучат как-то так, словно я бездельник…
Вот и теперь — знает ведь, что я только сегодня днем прилетел из командировки, знает, что наверняка устал, что плохо спал там из-за разницы во времени… Да и рука… Кстати, о ней, в отличие от Алекса, даже не спросил… Теперь после его слов как-то ни о чем и рассказывать не хочется. Прозвучит так, словно я оправдываюсь — не из-за лени я тебе, бета мой ненаглядненький, вкусный ужин не приготовил, а потому что…
Не хочу.
И ведь скажешь ему о том, что его слова, его тон обижают — только отмахнется: «Не придумывай ерунды. Это только вы, омеги, такой херней страдаете. Мы — беты и альфы — ваших причуд не понимаем». Все думаю: действительно не понимают?.. Или не хотят, потому что так им удобнее?..
Ладно. И правда ерунда все это. Как-то на одном из омежьих форумов, на который я влез в поисках идей, наткнулся на пост, который разместил какой-то замученный жизнью и уже немолодой омега. Прочитал его рассказ о жизни с мужьями, о его проблемах с ними и точно себя в нем узнал. Так как же на него накинулись интернет-омеги, интернет-беты и интернет-альфы, которых почему-то на этом омежьем форуме тоже изрядное количество оказалось! Писали, что с жиру бесится. Что все так живут. Что у него на самом деле отличная семья и прекрасные мужья — не бьют, деньги в дом несут и вообще они ЕСТЬ, ОБА. А это уже — ого-го! А тут этот «дурак» страдает из-за того, что не тот «тон» в разговоре. Конечно — дурак! Ему бы в триаду алкаша запойного и до мордобоя охочего, тогда бы понял, где раки зимуют и так ли уж важен «тон» в разговоре с мужьями!
Попытался вступиться за того омегу и тут же огреб по полной сам… Почему люди такие злые? И почему упорно желают равняться на плохое, а не на хорошее? Или просто в интернете проблемы обсуждают только те, кто несчастен? Счастливые заняты другими, куда более приятными делами и переживаниями? Или их на самом деле нет? Только в таких вот книжках, которые пишу я, встречаются? Потому-то мы, омеги, такую «литературу» и читаем запоем?..
Нет, все-таки правы психологи — нельзя жить мечтами… Они действительно портят все. Мешают увидеть и должным образом оценить в родном и близком человеке — например, в моем Питере — все хорошее, что в нем есть. Ну и что, что вредина и капризуля? Ну и что, если на придуманную мной фразочку вроде «Долг платежом страшен», реагирует не смехом, а совершенно серьезно поправляя: «Красен»! Зато он мне не изменяет.
Я в том же интернете прочитал столько историй про несчастных омег, у которых мужья-альфы бегают за каждым течным омегой! Да еще и почти открыто, объясняя это физиологией — мол, не могу устоять перед запахом течки, а вы, омеги, вместо того, чтобы накануне таких дней дома запереться и сидеть, носа не высовывая, еще и на работу претесь или в магазин… А глядя на них, во все тяжкие пускаются и беты из числа тех, кто психологически более близок к альфа-типажу… Или хочет таковым казаться, как мой Питер. Впрочем, он мне как раз формально не муж. С самого начала наших отношений Пит разъяснил мне условия: ставить идиотский штамп в паспорте он не собирается.
— Мы оба взрослые современные люди. К чему нам заниматься этой бюрократической ерундой? На имущество твое у меня притязаний нет, у тебя, надеюсь, на мое тоже. Так зачем нам устраивать эти танцы с бубнами вокруг такой формальности, как регистрация? Вот если найдем себе альфу, может, тогда…
А нет брака, нет и метки… Наверно, логика у Питера именно такая. О том, почему он мне ее не ставит на самом деле, я и спрашивать не хочу. И так после разговора о замужестве каким-то уличным попрошайкой себе некоторое время казался… Так и живем уже почти год… Во грехе, как регулярно говорит мне мой папа… Иронизирует, конечно, на дворе-то не прошлый век, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды…
Папа самого Питера относится ко мне странно. Читает все мои книги, а потом допрашивает меня так, словно подозревает, что все описанное в них происходит со мной на самом деле. То есть детективные-то истории я, конечно, придумываю, а вот любовные — точно нет. Все альфы и беты, которых я описываю, в реальности — мои любовники. А все постельные сцены в книгах — из моего собственного опыта. И ведь в какой-то степени он прав! Я их и правда переживаю в своей собственной постели или ванной, пока Питер спит. А последняя моя фантазия так и вовсе обернулась странно: я и на самом деле наяву познакомился с персонажем своих ночных грез…