Девайс

собравшись с духом, надела свои любимые джинсы и ту самую, несменную, черную толстовку. Во время переодевания она с тяжестью смотрела, на наливающиеся огромные синяки на обоих боках, и тонкие потеки запекшейся крови, идущие по внутренней стороне бедра. Затем Лена глубоко вздохнула и вышла в коридор.
Там, на удивление ее немного отпустило. Смена обстановки, другой воздух, легкий и тихий гул телевизора из комнаты матери и несмотря на то, что еще не полностью стемнело, горящий свет из комнаты бабушки.
Лена первым дело заглянула к Раисе. Та спала с детским, счастливым выражение лица, и конечно же, в комнате пахло вином. А небрежно брошенные на пол костыли, намекали на то, сколько именно того вина было выпито.
- Свинья..., - тихо, но четко, вырвалось из ее уст, что девушку на секунду даже застыдило, но всего лишь на миг. Потом она добавила уже, более осознано. - Надеюсь, ты однажды не проснешься. Свинья.
Последняя фраза прозвучала уже не так искренне, а скорее как детская обида. Но корни сказанного уходили намного глубже простого слова, обида, это было нечто большее, нечто растущее из нутрии и беспощадно уничтожающее все то светлое, что еще так отчаянно хранила девчонка. Лена уже перестала чувствовать обиду, или страх, как понимает их обычных человек, но самое страшно, что она уже и забыла как выглядит надежда. В ее сердце осталась только холодная ненависть. Черная, чистая, стойкая, но при этом удивительно спокойная. И сердце девушки всего за несколько часов стало камнем, хоть и не таким холодным как лед, но растопить его уже было невозможно.
Лена схватила с тумбочки, стоящей перед спящей Раисой, сигареты и резко вышла через коридор на кухню. Там она присела, и по-прежнему дрожащими руками подкурила. Лена курила очень редко, хоть никто ей этого и не запрещал, она сама старалась не поддаваться пагубной привычке, но сейчас девчонке было глубоко плевать.
И снова подступили мысли. И снова все разом. И о бывшей работе, где ее унижали и обижали, где ей не было места даже среди сверстников, а помощница администратора и старшая кассир, ее просто презирали. О родственниках, которым плевать даже на то, что их дочь избили и изнасиловали. Кроме одной бабушки, да и той семье даже права голоса нет, не то чтобы влияния. А псевдо-друзья, которые рвали ее на части, как рвут голодные собаки мясо. Рвали ее тело и рвали ее душу.
Но самое страшное, что вызывало неудержимую внутреннюю боль, было осознание того, что так у нее складывается вся жизнь, и не будет этому конца. Даже в самом глубоком детстве, нет ни одного воспоминание, теплого, ясного, за которое можно было бы держаться. Вокруг только мрак, как спереди, так и сзади.
Вдруг на кухню вошла бабушка. Тамара имела перепуганный, стеклянный вид, словно она совершила нечто ужасное. Такого состояния у бабушки, Лена раньше никогда не видела, и потому довольно серьезно насторожилась. Тамара выглядела еще хуже, чем днем, когда увидела окровавленную Лену. Было видно, что она очень напугана, и девушка заподозрила, причина вовсе не в ней, но никак не могла понять в чем тогда. Бабушка держала в руках шерстяной платок, в который был завернут какой-то небольшой предмет, сантиметров с десять.
Тамара села напротив Лены, и ласково, но слегка отрешенно заговорила с ней, тщательно подбирая слова.
- Девочка моя..., можно с тобой поговорить?
Лена, наигранно улыбнулась. Ей сейчас меньше всего хотелось вести беседы, и слушать советы. Она понимала, что еще ничего не кончилось, что еще вернется отец, и тоже приложит руку. И всем плевать на то, что случилось с ней днем, ведь едва ли они в это поверят.
- О чем? О чем бабуля? Хочешь очередной раз рассказать мне свою историю с КГБ?
Но Тамара моментально ответила, уже куда более холодным голосом.
- Да.
Лена удивилась. И широко раскрыв глаза, взглянула на Тамару, но на сей раз промолчала. В ее голове замелькали одновременно сразу три мысли. Самая громкая, та, что бабуля окончательно свихнулась, возможно, из-за происшествия с Леной, возможно, просто пришло ее время. Вторая, что бабуля своим недалеким умом, так пытается девчонку успокоить, и считает, что заезженный рассказ, вернет все как было. А вот третья мысль, была самая тихая. Она-то и заставила Лену промолчать. Что-то такое в бабушкиных глазах, намекало на то, что стоит ее послушать.
- Я не такая сумасшедшая, как ты думаешь, - начала Тамара. - Я понимаю, что ты слышала эту историю уже раз сто.
- Ты хочешь сказать, она выдумка? Никто в этом и не сомневается, - девчонка даже попыталась улыбнуться.
- Нет, это все, правда. Но главное это, не то, как история закончилась, а то, как она началась.
Тут Лена плотнее вжалась в стул, под не бывало пронзительным взглядом Тамары.
- Было это ранним утром. Как я и говорила, мы ночевали в лесу, на берегу того, триклятого озера. Я проснулась раньше всех. Еще стояла заря.
Тамара говорила напугано и практически без интонаций, что заставляло Лену, слушать буквально каждое слово, словно под гипнозом.
- Я не могла объяснить сама себе, почему я тогда проснулась. Это не было как обычное пробуждение, я просто открыла глаза и встала, как будто что-то потревожило мой сон и мгновенно его убрало. И не смотря на то, что вчера легли довольно поздно, да и устали, я встала как заведенная, ведь спать больше не хотелось совсем. Выйдя из палатки, я подошла к воде и стала рассматривать маленьких рыбок, как заметила барсучонка. Он пил воду совсем не далеко, но увидев меня, попытался убежать. Я, конечно же, последовала за ним, а он как назло все отдалялся и отдалялся. Спустя какое-то время, я его потеряла, и тогда заметила, что ушла слишком далеко в лес. Я не растерялась, мой Коля меня учил по-своему, по-военному. И решила пока остаться на месте, и подождать когда меня начнут искать. Кричать бесполезно, а пытаться искать дорогу на удачу, опасно. Но было еще очень рано, и я решила запастись терпением, и присела на сваленное дерево. А потом я заметила, за этим деревом, еще одно, точно также сваленное, а за ним еще, и еще, и еще. Меня окутал страх. Что-то свалило их одновременно, и совсем недавно, буквально только что, а самое пугающее это что-то по-прежнему там. Прокрутив у себя в голове все последние события, я резко поняла, что проснулась я как раз из-за удара, но это был не обычный удар, я его даже описать не могу, он был абсолютно бесшумный, но при этом очень тяжелый.