Затаившийся Оракул (ЛП)

Рик Риордан 
Затаившийся Оракул 
Хотите проучить бога? Сделайте его человеком.
Аполлон не оправдал надежд отца, и в качестве наказания изгнан из Олимпа в мир смертных.
Слабый и беспомощный, без каких-либо магических сил, он оказывается в Нью-Йорке в теле
обычного подростка (которому, между прочим, четыре тысячи лет).
Именно здесь начнется его игра на выживание, где помимо трудностей жизни, его поджидает
множество врагов – богов, монстров и смертных, – которые только и ждут его осечек.
Аполлону ничего не остается, кроме как бежать в единственное безопасное для него место –
убежище современных полубогов, называемое Лагерем Полукровок.
А как же доверие отца? Его тоже нужно заслужить.
Переведено группой любителей специально для http://vk.com/pj_club. Полное или частичное
копирование запрещено. Уважайте чужой труд.
Музе Каллиопе. Давно задолжал тебе посвящение. Пожалуйста, не бей меня. 
  
Глава 1 
 
Меня бьют в лицо 
Если бы смог, дал сдачи 
Смертность – это жуть 
МЕНЯ ЗОВУТ АПОЛЛОН. Я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать лет своего существования я много чего совершил: наслал
мор на греков при осаждении Трои, благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре
Мировой Серии 1926-го, покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю свою бессмертную жизнь я никогда не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не понял, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами, языки пламени
окутывали мое тело. Я попытался лететь, попытался превратиться в облако или переместиться на
другой конец света - сделать сотню других вещей, которые должны были произойти с
элементарной легкостью, но просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя
строениями и – БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук удара бога о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли, в открытом мусорном контейнере. Ноздри мои обжигал мерзкий запах
протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я буквально ощущал переломы
своих ребер, пусть это и было невозможно.
Разум мой томился в замешательстве, но одно воспоминание все же всплыло на поверхность –
голос моего отца, Зевса: «ТВОЯ ОШИБКА – ТВОЯ КАРА.»
Тогда я осознал, что произошло со мной. И зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого как я, слишком трудно описать то, что я тогда чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас нагих обдали из
пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас беспомощных,
пристыженных и абсолютно уязвленных, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас
собой. Так вот, моё унижение было даже хуже, чем это.
«ТВОЙ ПРОМАХ», звенел у меня в голове голос Зевса.
— Нет! – отчаянно вскрикнул я. – Нет, прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались к
верхушкам кирпичных стен. Там, высоко надо мной, зимнее небо выглядело серым и
неумолимым.
Я пытался вспомнить детали моего приговора: сказал ли отец, как долго продлится это
наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Но память у меня была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё
более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил войну с
гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо
было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого
популярного бога в пантеоне – меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ
ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь
пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня,
предварительно сделав выговор.
— Да… – голос мой, однако, звучал пусто и безнадёжно. – Да, так и будет.
Я попытался пошевелиться - хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у
меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился
перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
— Араггидиии, – заскулил я сквозь боль. – Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не
потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что
нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный
возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я
находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Тогда я принялся осматривать своё новое тело – белый парень-подросток, одет в кроссовки,
синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего же скучно. Я чувствовал себя больным слабым
и таким… таким смертным.
Никогда мне не понять, как вы, смертные, выносите это. Живёте всю жизнь, заключённые в
мешок мяса, не имея возможности получить удовольствие от превращения в колибри или
раствориться в мягком свете.
А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас – просто ещё одним мешком мяса. Роясь в
карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной
колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором
обнаружилась сотня американских долларов – возможно, деньги на ланч в мой первый день в
обличии человека – а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией
тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы
обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе взбодриться. У меня должны были остаться
какие-нибудь божественные способности. Не может же все быть так плохо.
Скрипучий голос позвал: «Эй, Кейд, посмотри на этого неудачника!».
Перекрывая выход из тупика, передо мной выросли два парня: один коренастый, платиновый
блондин, другой высокий, рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны.
Их шеи овивали змеевидные тату. Чего им не хватало, так это надписи посреди лба: «Я
ГОЛОВОРЕЗ». Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
— А сейчас добрее, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. – Он ухмыльнулся и
вытащил охотничий нож из-за пояса. – Вообще, бьюсь об заклад, что он хочет отдать нам все
свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом. Я знал, что уже не бессмертен, но всё
ещё считал себя могучим Аполлоном! Никто не может изменить чей-то образ мысли так же
легко, как, к примеру, превратиться в снежного леопарда.
Наказывая меня прошлые разы (да, такое случалось уже дважды), Зевс оставлял мне небывалую
мощь и, иногда, даже божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится и на этот
раз.
Я не собирался давать возможности двум смертным малолетним хулиганам забрать бумажник