Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

«Советские офицеры и солдаты ходили к нам в гости. Были многие очень доброжелательны, вежливо обращались. Haшa семья со многими подружилась… Вообще советские солдаты и офицеры рассказывали о том, что в СССР все очень хорошо, богатая жизнь, люди довольны всем» [202].
«В сентябре 1939 г. пришла Красная армия. В начале деревни построили арку. На арке — плакаты, приветствовавшие Красную армию. На встречу воинов вышла вся деревня. Люди шли с цветами, флагами, плакатами. Встречали воинов хлебом-солью. Перед армией выступал оратор (житель нашей деревни). Мы, подростки, тоже пришли встречать Красную армию… Советские солдаты, командиры и политработники культурно, доброжелательно и с пониманием относились к населению. Рассказывали о свободной жизни в СССР, о колхозном строе; сочувствовали местным жителям… Советские бойцы вели себя достойно» [203].
«В городе армию встретили с радостью. Солдат называли освободителями. Мы тоже принимали участие в этой встрече, потому что один мой брат был связан с коммунистами. Красную армию встречали с цветами, с хлебом и солью. Называли родными. Приглашали в дом, наливали в кружки молоко… На улицах были пляски, девушки танцевали с солдатами» [204].
«Ночью, мы девушки, вышивали флаги и лозунги. Вдоль всех дорог и улиц, где проходили части Красной армии, выстраивался народ с флагами и лозунгами, хлебом, фруктами и цветами, со слезами радости на глазах. На площадях городов, улицах деревень проходили митинги, собрания, слова благодарности и признательности звучали повсюду. Все военные были в форме. Они рассказывали о своей жизни. Военные очень хорошо относились к людям. Мы все ждали лучшей жизни» [205].
Наши респонденты редко рассказывают о различных происшествиях, связанных со вступлением частей Красной армии на территорию Западной Белоруссии — перестрелках, грабежах, убийствах. Но если и упоминают о некоторых случаях, то подчеркивают, что в насильственных действиях участвовали не красноармейцы, поскольку в Красной армии была жесткая дисциплина, а местные жители, которыми двигали различные мотивы (идейные соображения, бытовая месть, жажда наживы).
Многие респонденты отмечают, что внешний вид красноармейцев вызвал разочарование и недоумение: Красная армия не соответствовала представлениям жителей Западной Белоруссии об армии могучего и, главное, богатого государства. Некоторые респонденты не скрывают иронии и презрительного отношения, описывая особенности обмундирования и вооружение советских солдат. Поношенные гимнастерки, обмотки на ногах, старые винтовки, изможденный вид красноармейцев, их удивление зажиточности местных крестьян — все это порождало сомнения в процветании Советского Союза:
«Встречали /Красную армию/ с цветами, с радостью. Вспомнить можно только хорошее. Одиннадцать солдат у нас дома ночевали. У нас пару мешков муки высшего сорта, картошки хватало, сало было, так что на стол было что поставить. Они даже удивились и спросили: «Хозяин, а что завтра ты будешь кушать?». Вели себя мирно» [206].
«Пришли русские неожиданно. Их никто не ждал. Сказали, что надо солдат встречать с цветами. Я схватила астры и побежала. Солдаты были страшные, грязные, в обмотках. Не армия, а старцы. Оружие у них было со штыками. Измученные.» [207].
«От советских солдат пахло рыбой, они были грязные, худые и голодные. Встречались очень озлобленные, но вели себя спокойно. А советские офицеры были чисто и аккуратно одеты, вежливые и доброжелательные… С приходом Советов поняли, что это «голота» [208].
«Отец говорил, помню, так: «Освободители пришли в хэбэ костюмах, когда я при царской России носил шелковую форму!». В то время среди людей ходил стих: «Как был царь Николашка / Были штаны и рубашка / Как пришел Совет / Увидела дупа свет». Люди поняли, что особого добра в ней, в этой власти, нет. И рассчитывали только сами на себя».
«Армия была очень бедной. Солдаты просили у местных хлеб, картошку и другое. У них даже не было обуви. На ногах у солдат были обмотки и портянки. В сапогах можно было встретить только командиров. Одета армия была в рубашку-гимнастерку и шинель. Мне очень хорошо запомнились машины Красной армии, так как они работали на дровах. Для нас подростков было не понятно: как это такая печка может ехать? Из оружия у солдат была винтовка со штыком.» [209].
«Молодежь всей деревни собирала красные платки, покрывала — шили флаги. Это было осенью, нарвали яблок, цветов и пошли на дорогу к д. Остромичи. Молодежь была хорошо одета, даже самый бедный имел хромовые сапоги. Один хлопец взял у сбежавшего пана поляка три лошади — чтобы подарить их Красной армии. Когда мы увидели худых, оборванных, грязных солдатиков, в рваных шинелях, с обмотанными тряпками ботинками, лошадей, хромых и худющих, настроение упало сразу. Командир, забиравший лошадей у деревенского хлопца, сказал: «А что это ты — кулак, даришь нам таких лошадей? Тебя надо к белым медведям». Домой все возвращались в ужасе. Никто не хотел уже жить при Советской власти, хотели назад, к Польше» [210].
Престиж Красной армии в глазах западно-белорусского общества был в значительной степени подорван — красноармейцы в сравнении с польскими и немецкими военнослужащими явно проигрывали Настораживали внешний вид и подозрительность красноармейцев, видящих в материальном достатке местных жителей признаки принадлежности к кулакам. Даже те жители западных областей, которые были доброжелательно настроены по отношению к перспективам установления советской власти, были озадачены контрастом между заочными представлениями о могучей и непобедимой Красной армии и реальным знакомством с красноармейцами.
«Заранее все знали, что придет Красная армия, так как слушали радио. Все очень готовились. В тот день, когда они должны были приехать, сделали брамы из елки… Эти брамы поставили на въездах в село. Все думали, что будут ехать много танков. Хлопцы наши оделись в костюмы и на велосипедах поехали на дорогу. Девчата тоже принарядились, нарвали букетов. Советы приехали на трех танках. В село они не заезжали. Стали на выпасе. Из этих танков вышли солдаты, которые и на солдат не были похожи. Одеты они были очень слабенько, у одного даже ботинок на ногах не было. Польские солдаты были красивые, одеты толком, а эти и на армию не похожи. Старые люди сразу сказали, что это не солдаты, а абы что, и разошлись. А они сразу, как вылезли /из танков/ стали говорить про Союз, спрашивать, как тут живется, не ущемляли ли поляки… Походили они вокруг своих танков, а потом, показывая на хлопцев с велосипедами, спросили: «А это что, кулацкие сынки?» Им сказали, что нет, что это простые хлопцы и велосипеды тут не роскошь. Они посмотрели-посмотрели и поехали» [211].
«Польские жолнеры были всегда аккуратно одеты, во всем новом, а красные были какие-то потрепанные, расхлябанные...» [212].
«Когда узнали, что эта территория отдана СССР, то поехали встречать Красную армию, не потому что считали их освободителями, а из любопытства. Что это за новая власть? Поехали на Бульново на мост, там увидели новую власть. Конечно, по сравнению с польской армией, это было земля и небо. Одежда красноармейцев была такая плохая! Пуговицы деревянные, грязные сами, на конях не уздечка, а веревки. Конечно, от такой власти ничего хорошего ждать нечего было» [213].