Лесной Охотник (ЛП)
— Другого пути все равно нет, — ответил Майкл. — Кроме того, что я предлагаю, — он уловил слабый аромат, дрейфующий в охладившемся воздухе. — Ты чувствуешь этот запах? Запах сладкой воды?
— Я не чувствую никаких запахов. Ты тоже. Ты перегрелся, серьезно.
— Нет. Я — чувствую, — ухмыльнулся Майкл.
Они ждали, укрывшись на горном хребте, пока закатывалось солнце. Когда свет погас, и безвкусные блики звезд появились на небе в своем пошлом множестве, в селе даласиффов вспыхнули факелы. В изредка прорывавшихся в тишине голосах можно было расслышать периодический хриплый смех. Майкл выглянул из укрытия и заметил группу даласиффов в своих привычных одеяниях, стоявших вокруг некой прямоугольной ямы, выкопанной рядом с водопоем. Он постарался разглядеть, что там творится, и заметил с такого расстояния, что две сцепленные друг с другом фигуры были привязаны к какой-то балке, подвешенной над ямой.
— Что там такое? — Гантт возник рядом с Майклом, чтобы тоже оценить ситуацию.
— Пока не уверен. Кажется, какой-то праздник… — такой вывод можно было сделать только из шума. Однако фигуры, похоже, сопротивлялись и боролись за жизнь, а в голосе жителей не было никакого гнева, только веселье. И вдруг одна из фигур упала в яму, откуда донесся страшный крик, сопровождаемый смехом даласиффов. Люди радостно заулюлюкали и принялись прыгать, явно воодушевленные зрелищем. Человек пытался выбраться из ямы, изо всех сил цепляясь за землю, будто бы под ним разверзлась Преисподняя.
Что ж, плану Майкла эта суматоха не противоречила.
Еще двое человек вышло на балку, и завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Зрители снова начали вести себя дико.
— Спортивное состязание, — понял Гантт. — Похоже, они делают ставки на победителя.
— Хм. Тогда им надо ставить на нас, — сказал Майкл. Он снова вернулся в укрытие, где ждал мальчик, и Гантт последовал за ним. Мальчик бросал кости на землю, полностью отдавшись своему развлечению. Майкл щелкнул пальцами перед его глазами, привлекая внимание.
— Следуй за ним, — сказал он и указал на Гантта.
Настало время добыть воду.
Крики и смех снова усилились. Сейчас к толпе уже присоединилась пара музыкантов: барабан начал выдавать пронзительный, отрывистый ритм, под который принялась весело насвистывать флейта. Воздух насытился ароматом жареного козла. Похоже, там, в «Даласиффавилле» у них подобное мероприятие было довольно частым развлечением.
Гантт поймал Майкла за запястье здоровой руки.
— Ты же не серьезно собрался туда идти безоружным? Даже вы, англичане, не можете быть настолько сумасшедшими!
— Я родился в России, — сказал Майкл так, словно это объясняло все, и высвободил руку. — Могу пообещать, что привлеку к себе все внимание, но вам нужно быть быстрыми и осторожными, когда будете пробираться через проволоку. Найдите палатку, в которой хранится оружие — чем скорее, тем лучше. Тогда, возможно, у нас появится реальный шанс на успех, и мы сможем взорвать тут все к черту. Позаботься о мальчике и о себе, понял?
— Они тебя сразу же убьют, — поморщился Гантт. — И нам даже пробраться туда не удастся — ты уже будешь мертв.
— А я говорю, что удастся. Просто поставь себе цель, — он снова заговорил с мальчиком. — Запомни: следуй за ним.
Мальчик плотно сжал в руке кости и кивнул.
Майкл встал и начал спускаться с другой стороны своего укрытия. Назад он не оглядывался. Того, что должно было произойти, он, может, и опасался, но настоящего страха не было. Он подготовился, и настало время действовать.
Музыка и крики продолжались. Майкл достиг изножья горы и направился прямо к сторожевой башне. У входа висела масляная лампа, освещавшая часть колючей проволоки. Майкл прошелся вдоль так, словно был здесь хозяином и знал в этой пустыне каждый дюйм и каждого скорпиона звал по имени.
Тогда залаяли винтовки, и пулеметная очередь взметнула песок перед ним. Сторож заорал на него — вероятнее всего, скомандовал остановиться, но Майкл продолжал идти. Снова пуля взметнула песок возле его левого ботинка, поэтому на этот раз он решил, что остановиться будет в его интересах.
Рупор несколько раз прогудел. Звук был отвратительным, и после него музыка и смех в деревне стихли.
Похоже, игра была окончена. По крайней мере, так думали даласиффы. Майкл же знал, что игра только начиналась.
Глава пятая
Облаченный в робу сторож спустился по лестнице, целясь из винтовки в центр груди Майкла Галлатина. Итак, вот он, благоприятный момент для Гантта и мальчика, чтобы пробраться через колючую проволоку, подумал Майкл.
— Кто твой вождь? — спросил он. Он понимал, что вопрос придется задать еще раз на туарегском наречии, потому что сторож, разумеется, его не понял. Вопрос был задан снова, но ответа не нашел, хотя подтекст его был кристально ясен: кто ваш лидер? Начальник племени — человек, который берет на себя обязанность защищать свой народ — у туарегов всегда назывался вождем.
Через несколько секунд рядом появились другие туареги, отреагировав на зов рупора. Они были вооружены пистолетами и винтовками, отнятыми у солдат разных наций: британцев, немцев и итальянцев. У некоторых облаченных в робы воинов были при себе факелы или масляные лампы. Прибывшие столпились вокруг Майкла, не позволяя ему ни пройти дальше, ни отступить. Они размахивали оружием и кричали так, будто каждый из них воображал себя главнейшим человеком в племени. Ружейные стволы начали грубо толкать Майкла в ребра, один раз он мучительно зашипел от боли, когда особо суровый тычок пришелся в травмированное плечо, однако он заставил себя не потерять лицо и даже сохранить на нем подобие кривой и самоуверенной полуулыбки.
Сквозь растущую толпу пробиралась фигура в малиновой робе, и, почувствовав его приближение, воины довольно быстро разошлись в стороны, давая этому человеку свободно пройти. Он остановился рядом с Майклом. Сейчас его куфия была завязана в тюрбан, поэтому его красивое и немного хищное лицо предстало пред непрошеным гостем во всей красе. Черные глаза под густыми черными бровями смотрели с негодованием. Лидеру было около тридцати пяти лет, кожа имела полированный темно-коричневый оттенок. Вождь обладал высокими скулами и длинным изящным носом, которому мог легко позавидовать любой знатный англичанин.
В каком-нибудь другом мире этот мужчина в темно-красных одеждах мог бы легко стать ливийской кинозвездой. Он был чисто выбрит, а в его глубоко посаженных глазах отмечалась печать высокого интеллекта и хитрости. Он заговорил бархатным голосом, в котором слышалась тихая угроза, изъясняясь на наречии, имевшем некоторую схожесть с туарегским, но все же Майклу этот язык был незнаком.
Он не ответил. Человек в темно-красных одеждах протянул руку и указал на униформу пришельца.
— Брит, — коротко отчеканил он.
— Английская униформа, да, — кивнул Майкл.
— Брит, — повторил человек, явно обладая скудными познаниями в чужом языке. Он ткнул себя в грудь. — Нури, — и добавил с царской интонацией вождя, желавшего просветить невежду. — Значить «огонь».
— Занимательно, — ответил Майкл, теперь говоря только с человеком в темно-красной робе и не обращая внимания на толпу. Похоже, вождь даласиффов был прирожденным артистом и имел определенную склонность к театральности. К затылку Майкла прижался ствол винтовки, другой ткнул его в основание позвоночника.
— Кто ты есть? — язык Его Величества совершенством не отличался.
— Я? — Майкл сохранил на лице легкую полуулыбку. — О, я Дьявол, пришедший уничтожить тебя.
— Уничтожить… меня? — переспросил Нури. Его брови недоуменно поползли вверх, а лицо еще несколько секунд сохраняло торжественное выражение. А затем от открыл рот и рассмеялся, а другие быстро подхватили его смех. Впрочем, казалось, что никому из толпы была толком не ясна причина веселья, но они хохотали громко, демонстрируя свое полное почтение вождю. Видимо, такова была сила воздействия Человека-Огня на свой народ.