Сад бабочек (ЛП)

– Как вас зовут? Вы одна из жертв? – выкрикивает она, размахивая перед ней микрофоном.
Инара не отвечает, даже не смотрит на нее. Виктор знаком велит полицейскому увести женщину.
– Вы обязаны поведать общественности о том, что пережили!
Инара по-прежнему поглаживает большим пальцем дракона, но теперь смотрит на женщину, которая пытается стряхнуть с себя руки полицейского.
– Будь у вас хоть какое-то представление о деле, которое вы беретесь освещать, – произносит она тихим голосом, – вы даже не заикнулись бы о том, что я кому-то чем-то обязана.
Она кивает полицейскому и движется дальше. Репортеры кричат ей вслед, люди у входа спрашивают насчет пропавших девушек. Но как только за ними закрываются двери, все стихает.
Эддисон усмехается.
– Я думал, вы пошлете ее куда подальше.
– Мне хотелось, – признается Инара. – Но я подумала, что вы, должно быть, тоже попадаете в кадр. Не хотела, чтобы агент Хановериан потом краснел перед мамой.
– Очень смешно. Идемте.
Странно видеть в больнице столько полицейских, даже в фойе. ФБР, местная полиция, представители других департаментов, служба опеки… Все разговаривают по телефону, уставились в свои ноутбуки или планшеты. Кому-то досталось самое сложное: семьи.
Эддисон выбрасывает в ведро пустые стаканчики. Виктор между тем отыскивает глазами третьего члена своей команды. Рамирес сидит с какой-то супружеской парой. Она кивает, но не отходит от изнуренной женщины среднего возраста.
– Инара, это…
– Агент Рамирес, – заканчивает за него Инара. – Мы познакомились, прежде чем меня увезли. Она обещала проследить, чтобы врачи не вели себя по-свински.
Виктор вздрагивает. Рамирес улыбается.
– Навязчивы, – поправляет она. – Обещала, что постараюсь проследить, чтобы врачи не были слишком навязчивы. Только я думала, что тебя зовут Майей.
– Звали. Зовут, – Инара качает головой. – Все не так просто.
– Это родители Кейли, – Рамирес кивает в сторону пары.
– Она постоянно спрашивает про вас, – говорит отец Кейли. У него бледное лицо и покрасневшие глаза, но он протягивает ей руку. Инара показывает свои обожженные ладони. – Так это вы встали на ее защиту, когда она попала туда?
– Пыталась, – отвечает она уклончиво. – Ей, конечно, не повезло, что она попала туда. Но повезло, что она пробыла там совсем недолго.
– Мы хотели попросить, чтобы ее перевели в отдельную палату, – добавляет жена сквозь слезы; в руках у нее рюкзак с котенком Хелло Китти и несколько носовых платков. – Она такая маленькая, а врачи задают такие личные вопросы…
Она замолкает, и ее муж продолжает за нее.
– Она запаниковала. Сказала, что если вас нет, то она останется с…
– Блисс и Данелли?
– Точно. Я… не понимаю почему…
– Ей через многое пришлось пройти, – мягко произносит Инара. – Это ужасно. Кейли пробыла там совсем немного, но в эти несколько дней она была не одна. Мы втроем постоянно были рядом, и не только мы. Ей спокойнее с теми, кто знает, через что ей пришлось пройти. Скоро ей станет лучше, – она смотрит на синего дракона у себя в руках. – Это не значит, что она не рада вас видеть. Это не так. Она тосковала по вам. Но если сейчас оставить ее одну, это… вызовет у нее панику. Наберитесь терпения.
– Что они сделали с нашей девочкой?
– Она сама расскажет, когда сможет. Только наберитесь терпения, – повторяет Инара. – Знаю, у вас ко мне, должно быть, миллион вопросов. Но мне нужно проведать остальных, включая Кейли.
– Да-да, конечно, – отец девочки несколько раз кашляет. – Спасибо, что помогли ей.
Женщина встает и обнимает растерянную девушку. Инара бросает на Виктора обеспокоенный взгляд, но тот лишь усмехается. Поняв, что он не собирается ее выручать, она кривится. Потом мягко высвобождается из объятий и недовольно спрашивает:
– Сколько тут еще родителей?
– Если говорить о выживших девушках, то примерно половина. Некоторые еще в пути, – отвечает Рамирес, шагая с ними к лифту. – Остальных мы известим позже, когда станет точно известно, кто есть кто.
– Да, так лучше.
– Агент Рамирес! – раздается властный голос, вместе со стуком каблуков по кафелю.
Виктор издает тихий стон. Им почти удалось пройти незамеченными.
И все-таки они с коллегами разворачиваются навстречу женщине. Инара продолжает смотреть на табло лифта, отсчитывает этажи.
Сенатор Кингсли – женщина пятидесяти лет, с черными волосами. У нее мягкие черты лица, но при этом суровый взгляд. Она в больнице с прошлой ночи, но вид у нее по-прежнему довольно свежий. Красный костюм контрастирует с ее темной кожей, маленький значок с американским флагом почти сливается с цветом.
– Так это она и есть? – спрашивает сенатор, останавливаясь перед ними. – Девушка, которую вы прятали от меня?
– Мы допрашивали ее, а не прятали, – вежливо поправляет Виктор, кладет руку на плечо Инары и разворачивает ее – мягко, но настойчиво.
Инара окидывает женщину взглядом и заставляет себя улыбнуться: фальшь в ее улыбке настолько очевидна, что Виктору не по себе.
– Вы, должно быть, мама Равенны.
– Ее зовут Патрис, – с нажимом поправляет сенатор.
– Звали, – соглашается Инара. – И будут звать. Но сейчас она еще Равенна. Мы пока не освоились во внешнем мире.
– Какого черта это значит?
Улыбка исчезает с лица Инары. Она поглаживает большим пальцем своего дракона, а через мгновение выпрямляется и смотрит женщине прямо в глаза.
– Это значит, что ей пока сложно поверить в происходящее, и вам не стоит торопить события. Мы слишком много пережили за прошедшие два дня. Мы так долго жили в чьих-то жутких фантазиях, что теперь даже не знаем, кто мы в реальности. Со временем все встанет на свои места, но сейчас ваша реальность слишком… – она бросает взгляд на группу ассистентов, стоящих на почтительном расстоянии, – …слишком публична. Вот если б вы распустили свою свиту, возможно, ей было бы легче.
– Мы лишь пытаемся докопаться до истины.
– А в ФБР разве не этим занимаются?
Женщина смотрит на нее с изумлением.
– Она – моя дочь. Я не могу просто сидеть и смотреть…
– Как все остальные родители?
Виктор снова вздрагивает.
– Вы представляете закон, миссис Кингсли. Это значит, что иногда лучше не вмешиваться в работу других его представителей.
Эддисон отворачивается и снова вызывает лифт. Хановериан замечает, как трясутся у него плечи.
Но Инара еще не закончила.
– Иногда сложно оставаться одновременно и матерью, и политиком. Думаю, она будет рада увидеться с мамой. Но, учитывая, через что ей пришлось пройти и какие еще предстоят испытания, не уверена, что она обрадуется сенатору. А теперь, если позволите, мы проведаем Равенну и остальных.
Раздается мелодичный сигнал, и девушка входит в лифт, как только открываются двери. Рамирес и Эддисон входят следом. Виктор машет им рукой, чтобы они отправлялись. Сенатор хоть и лишилась дара речи, но это не будет длиться вечно.
Она быстро приходит в себя.
– Мне сообщили, что эта женщина, Лоррейн, замешана в том, что произошло с моей дочерью. Если появится малейшее подозрение, что эта девушка как-то причастна к этому, я клянусь, что задействую все свое влияние…
– Сенатор, давайте каждый будет заниматься своим делом. Если вы хотите узнать, что произошло с вашей дочерью, то предоставьте эту работу нам, – Виктор протягивает руку и касается ее локтя. – У меня есть дочь, она немного младше Патрис. Поверьте, мне и самому приходится нелегко. Эти девушки невероятно сильны, им пришлось пройти через ад, и я сделаю для них все, что в моих силах. Но вам лучше не вмешиваться.
– А вы бы смогли? – спрашивает она резким голосом.
– Надеюсь, мне не доведется это узнать.
– Если что-то пойдет не так – я вам не завидую.
Виктор смотрит ей вслед и нажимает кнопку вызова. Пока едет лифт, он наблюдает, как Кингсли возвращается к своей команде, раздает поручения и о чем-то спрашивает. Молодые ассистенты отвечают наперебой, их старшие коллеги ведут себя более сдержанно.