То, что нас объединяет (СИ)

Покончив с этой процедурой, она вернулась в гостиную и взглянула на себя в зеркало. Правая сторона оказалась короче левой, зато макушка выглядела неестественно высокой. Благодаря изможденному лицу и пустому взгляду, Хелен стала похожа на куклу, хозяин которой в гневе откромсал ее локоны.
Но Кормак обожал ее волосы, и теперь каждый взгляд на них отдавался в ее сердце болью. Ей вспоминалось, как он перебирал ее кудри, когда они кружились в медленном танце, как мыл и массировал их, когда они умудрялись втиснуться вдвоем в их крохотную ванну. Может теперь, когда она состригла это ужасное напоминание о прошлом, у нее появится шанс выжить?
Самой Хелен плевать было на то, как она выглядит, но и привлекать к себе лишний раз внимание ей тоже не хотелось. Завтра она возьмет пару купюр из изрядно отощавшего конверта Рика и заглянет в парикмахерскую, где с нее снимут остаток кудрей. Нужно только подыскать местечко попроще, где с тебя не сдерут за стрижку целое состояние.
Опустившись на пол, Хелен легла на немыслимо яркий, оранжево-желтый ковер, который Кормак купил за полгода до их знакомства. Повернувшись на бок, она подтянула колени к груди и крепко обхватила их руками. От стылого воздуха по коже побежали мурашки, но Хелен лежала так до тех пор, пока из соседнего дома не донеслись обрывки национального гимна, который наигрывали по телевизору.
Содрогаясь от холода, она медленно поднялась на ноги. Уже на кухне, сворачивая газетные листы, Хелен наткнулась взглядом на колонку с вакансиями. Она развернула страницу и начала просматривать объявления: зубной техник, машинистка, водитель автобуса, швея, секретарша, официантка, крановщик.
Скомкав страницу, она бросила ее в общую кучу. Ничего из того, чем она могла бы заняться. Разве что устроиться официанткой. Кто угодно способен донести тарелку из точки А в точку Б, но Хелен не хотелось тратить на это время. Ей вообще не хотелось ничего делать.
В свое время, к полному разочарованию родителей, она решительно отвергла саму идею о высшем образовании. «Ты хоть представляешь, сколько девушек отдали бы все на свете, лишь бы иметь возможность поступить в университет?» – недовольным тоном поинтересовался ее отец. Хелен так и подмывало сказать, чтобы они отправили учиться вместо нее одну из этих девушек. Но она прикусила язык, а в дальнейшем так и не поддалась на уговоры родителей.
Тогда отец предложил ей занять должность секретарши в фирме его брата, но и эта возможность не вызвала у Хелен ни малейшего восторга. Она не жаждала работать в месте, где все знали ее как племянницу босса. И она сама подыскала себе работу – за прилавком крупного магазина, в отделе по продаже перчаток.
Не сказать, чтобы Хелен была перегружена обязанностями – большую часть времени ей приходилось безбожно скучать. Но зарплаты вполне хватало на то, чтобы снять себе комнату в общежитии, а на остаток гульнуть как следует в выходные.
В свои двадцать семь Хелен меньше всего задумывалась о браке. С какой стати терять свободу в обмен на какое-то кольцо? Но в один прекрасный день в магазин заглянул двадцативосьмилетний Кормак Фицпатрик. Пришел, чтобы купить в подарок матери перчатки. И пока Хелен заворачивала понравившуюся ему пару, он недолго думая пригласил ее на ужин.
Не прошло и полгода, а она уже жила у него дома. Они яростно отстаивали достоинства The Beatles (Кормак) и The Rolling Stones (Хелен) и вдохновенно обсуждали политику. Тут, к счастью, взгляды их совпадали: оба тяготели к левым партиям и неодобрительно относились к тому влиянию, которым пользовалась в стране католическая церковь. И Хелен хотелось только одного: взять фамилию Кормака и до конца жизни носить на пальце его кольцо.
Она не пропустила ни одного выступления их группы, следуя за ними по бальным залам и танцплощадкам, которых было великое множество в Дублине и его окрестностях. А ведь прежде она с исключительным презрением относилась к музыке, исполняемой подобными группами – этой немыслимой смеси из джаза, кантри и попсы. В ней не было ни накала Led Zeppelin и Procol Harum, ни яростного вдохновения Grateful Dead и The Doors.
Но Хелен было плевать. Играй Кормак органную музыку в соборах Ирландии, она бы и тогда как зачарованная сидела в первых рядах. Этот парень буквально околдовал ее. Хелен неотрывно наблюдала за его выступлением, полностью игнорируя других музыкантов. От нее не ускользало, как посматривали на Кормака и других ребят женщины в зале – ярко размалеванные, с накладными ресницами. Ее так и подмывало стереть улыбки с этих накрашенных губок. Она с нетерпением ждала момента, когда танцы закончатся, все разойдутся по домам, а Кормак наконец-то спустится к ней со сцены.
Разумеется, родители Хелен пришли в ужас, когда узнали про Кормака. Мало того, что единственная дочь их жила во грехе – это было еще полбеды. Куда хуже, что избранник ее не мог похвастаться ни богатством, ни положением в обществе. Но Хелен мало интересовало мнение родителей. Она думала только о Кормаке и своей новой жизни.
Через год они все-таки поженились. Отправляясь с Кормаком под венец, Хелен не без оснований подозревала, что носит его ребенка. И точно: через семь месяцев у них родилась Элис. Это стало новым ударом для ее родителей: сначала она выходит за бедняка-музыканта, а потом оказывается, что он успел ее обрюхатить!
На восьмом месяце беременности Хелен бросила работу в магазине. Боссу она сказала, что уже не вернется. В душе тот наверняка был только рад: с Хелен они ладили хуже некуда, но ей хватало осторожности не доводить дело до увольнения. Не очень-то ее привлекала перспектива стать настоящей домохозяйкой, но выбора не было. Придется подождать, пока Элис пойдет в школу, а уж там она подыщет себе работу по душе. Пока же приходилось перебиваться случайными заработками Кормака.
Но Кормак умер, и это значило, что Хелен придется подыскивать способ прокормить себя и Элис. А она понятия не имела, куда ей можно приткнуться.
Сунув газету в мусорную корзину, Хелен подхватила со стола одежду и зашагала наверх, в свою одинокую спальню.
  Сара  
   
– Да не собиралась она кончать с собой. Это просто был крик о помощи, – Кристина с опаской понюхала кусочек печенья. – Тут есть имбирь?
– Нет. Почему ты решила, что она не планировала себя убить?
– Из-за шарфа.
Сам шарф, аккуратно сложенный, лежал тут же на столе.
– Ясно же, что она оставила его на мосту намеренно. В расчете на то, что кто-нибудь его заметит и остановит ее. Что, собственно, ты и сделала.
– Но почему тогда она не забрала шарф обратно? Несмотря на мои уговоры?
Кристина пожала плечами.
– Может, он ей просто надоел.
Сару ее слова не убедили. Женщина на мосту выглядела так, будто она и правда дошла до точки. Но за прошедшие пять дней Сара ни разу не встретила в газете объявления о брошенной машине или найденной в реке утопленнице. Похоже, незнакомка все-таки отказалась от своего замысла.
Кристина бережно погладила мягкий шелк.
– Чудесная вещица. Точно не хочешь оставить себе?
– Совершенно точно. Не думаю, что смогла бы его носить.
– Что ж, тогда я забираю, – открыв сумочку, она убрала шарф. – Ну как, довольна, что получила эту работу?
– Я в восторге.
Днем раньше она получила официальное уведомление о том, что ей предлагается работа главного повара в доме престарелых Святого Себастьяна. Подписано оно было секретарем правления, которого Сара не видела на собеседовании. К работе ей следовало приступить как можно скорее.
Дядя Джон, у которого она до сих пор работала, не слишком расстроился, узнав об ее уходе. «Пора уже тебе расправить крылья, – заявил он. – Из тебя получится замечательный шеф-повар, можешь даже не сомневаться. Дай мне только недельку или две, чтобы подыскать замену». И больше они к этому не возвращались.
Итак, она становилась полноправной хозяйкой на кухне в доме престарелых, где каждый день ей вменялось в обязанность кормить двадцать семь постояльцев. Рабочий день ее начинался в половине девятого, а заканчивался в половине пятого. И так с понедельника по пятницу. В выходные кухня переходила в распоряжение другого повара. В девять часов подавали завтрак, в час – обед, а закуску к чаю ей надо было готовить заранее, поскольку столы накрывали уже после ее ухода, в половине шестого. Сара знала, что в ее распоряжение поступают помощница и младший повар, которые во всем будут слушаться ее приказов.