Инициация

— Не нравится, как я говорю о твоей puta [20]? Ну извини, гринго.
Дон снова потянулся к нему, и его снова скрутили, только на этот раз Рамирес ударил его в грудь, и Дон на несколько секунд лишился зрения заодно с дыханием.
Киндер дождался, пока американец закончит давиться и ловить воздух ртом, и слегка улыбнулся:
— Прошу прощения. Нет-нет да и забудешь, что не все вокруг скоты. Лупе, — кивнул он Рамиресу, — плесни нашему amigo еще стаканчик. Он ему не помешает. Ты куришь, amigo? — Он вытащил сигарету из белой пачки без названия и прикурил ее от спички, зажженной о подошву ботинка. — Нет, ты не куришь. Чтобы лазить по пещерам туда-сюда, нужно быть сильным, — он карикатурно поиграл мышцами. — Дымить — здоровью вредить. Но, знаешь, с женщинами та же история. Не бей меня, hombre. Я делюсь с тобой мудростью. Женщины типа твоей жены, женщины, которые носят штаны и сбегают со смазливыми незнакомцами, — с такими суками надо держать ухо востро. Им на все наплевать, кроме самих себя. Мне жаль, что приходится тебе это рассказывать. Но так устроен мир.
— Чтоб тебе ссать веревками, — выпалил Дон, надеясь выглядеть Гэри Купером [21], но дотягивая лишь до Энди Гриффита [22].
Ругаться он не умел, как бы ни располагала к тому ситуация. Ему отпустили руки, но он уже успокоился, и его желание надрать мексиканскую задницу или умереть, пытаясь это сделать, подутихло. Однако ярость еще тлела, подогреваемая переменой в поведении Киндера, тем, как смягчились черты его жесткого лица, сообщив ему вид энтомолога, готовящегося препарировать насекомое. Словно джинн из бутылки, в памяти всплыла излучающая вежливое превосходство физиономия Луиса Плимптона:
— И я еще как курю, — он неловко выхватил сигарету из рук невозмутимого Клаббо и прикурил ее от свечи в плошке, поскольку пальцы его слушались плохо. — Откуда ты знаешь, что я изучаю пещеры?
— А ты как думаешь, сеньор Мельник? Монтойя сказал по телефону.
— Да? Но вы так быстро поговорили.
— Монтойя зря слов не тратит.
Боль отодвинулась, пульсируя теперь в фоновом режиме в довесок к звуковым и шумовым эффектам.
— Вы, ребята, не полицейские.
— Соображает, — произнес Рамирес.
Киндер вздохнул:
— Заглохни, Лупе. Значит, так, amigo. Все будет хорошо. С сеньорой все в порядке. Она завтра вернется домой как ни в чем не бывало. Что скажешь насчет того, чтобы еще немного выпить, потом вернуться в отель и забить на беготню по горам в поисках ее с этим pendejo Трентом.
— Ты знаешь, где сейчас моя жена?
— Si, señor. Не мог бы ты расслабиться и приятно провести вечер? Пусть проблемы рассосутся сами. Я уже говорил тебе, от женщин с норовом одни неприятности. Нет смысла бегать за ними, как собака за курами.
— Голосую за то, чтобы взять пару putas и завалиться на секс-шоу с ослом!
— Если вы не полицейские, — сказал Мельник, — то кто вы?
— Не будет он слушать голос разума и не поедет с нами к шлюхам, — бросил Рамирес. — Монтойя же говорил.
— Заткнись, Лупе, — рявкнул Киндер.
— Полегче, полегче. Мое дело напомнить.
— Dirección Federal de Seguridad.
— Мексиканская служба госбезопасности? А где ваша форма, ваши бляхи?
— Надеюсь, вы умеете хранить секреты, сеньор Мельник, — Киндер холодно уставился на Дона, сразу напомнив ему Монтойю, только Монтойю размером с танк и с огромным ножом, который может одним махом отсечь руку. — Ладно. Ты нормальный мужик, Мельник. Мы подружимся.
— Мексиканская госбезопасность… Господи боже. Вы же обычно ведете только крупную рыбу.
— Si, señor [23]. Мы занимаемся очень плохими парнями.
— Вы ведете наблюдение за Мишель? С какой стати? Это, вообще, законно?
— Все в Мексике законно, особенно для нас, stupido [24], — Рамирес осклабился на свой обычный отвратительный манер. — Мы задаем правила.
— Мы не ведем наблюдение за сеньорой Мельник. Она нас не интересует. Мы следим за профессором Трентом.
— Ах, этот крысеныш! Как я ненавижу этого сукиного сына.
— Ну вот это другое дело! — Рамирес хлопнул Дона по плечу.
— Во что он втянул мою бедную крошку? Господи боже, это же не связано с коммунистами? Она же попадет в черные списки…
Мужчины обменялись взглядами. Киндер произнес:
— Это вообще никак не касается ни тебя, ни твоей жены. Это внутреннее дело, вопрос государственной безопасности. Давай допивай пиво, и мы отвезем тебя домой. Завтра все будет в порядке.
— «И увидел он, что это хорошо», — встрял Рамирес.
— Лупе, блин, заткнись, сделай милость.
— Окей, затыкаюсь.
— Не пойдет, — сказал Дон, который, ко всему прочему, еще и крепко перебрал. — Она не проведет еще одну ночь, занимаясь черт знает чем в компании мистера Швеция. Нет уж, господа хорошие. Секретный агент Киндер, подручный Рамирес и вы, пара громил, я настаиваю, чтобы вы немедленно препроводили меня в эти ваши драгоценные руины.
Он шлепнул по столу ладонью для пущего эффекта.
— Но, señor… Что вы собираетесь делать, если мы их найдем?
— Вызову его на дуэль. У кого-нибудь есть пистолет? — Дон покачнулся, чуть не свалившись со стула, но Рамирес и один из вышеупомянутых громил, Гюнтер, подхватили его.
— Ay yi yi, [25] — Киндер покачал головой, снова переглянувшись с друзьями. — Что ж, как скажешь. Монтойя предупреждал, что ты не из уступчивых. Лупе, мои извинения. В таком случае поехали. Ondalay [26].
3
Гориллы Гюнтер и Клаббо отвели Дона в машину — ноги его не слушались после такого выброса адреналина, потери крови и обильных возлияний. Все трое разместились на заднем сиденье, Дон сидел посередине, положив голову на плечо Клаббо. От Клаббо исходил довольно приятный запах: смешанный аромат выпивки, курева и одеколона. Киндер ударил по газам, и машина снова понеслась по петляющей дороге, увозя закемарившего Дона все дальше от города, в ночную тьму.
— Я из кельтов, — сказал Рамирес.
— Из кельтов, да? — пьяно пробормотал Дон. — Не зря мне показалось, что в тебе есть что-то необычное.
— Мой клан особенный. Настоящие белые вороны. Мы мутили нехилую движуху, hombre. Мы танцевали под музыку древних черных богов.
— Небесная музыка, — голос Киндера был исполнен меланхолии. — Славные, наверно, были денечки.
— Не грусти, compadre [27]. Крутится, вертится шар голубой — славу Червю воспоем мы с тобой! — Клич был подхвачен Киндером и молчавшими доселе Клаббо и Гюнтером.
— Моя жена была бы рада с тобой пообщаться, — сказал Дон.
— Еще как!
— Заткнись, Лупе! А то чувак сейчас перелезет сюда и надерет тебе задницу, — Киндер слегка прижал педаль тормоза и резко вывернул руль, из-за чего все повалились набок.
Потом они снова расселись, и после небольшой паузы Рамирес забормотал, словно разговаривая сам с собой:
— Ага, ага, ага. Мы были в Британии, чувак, во времена падения Западной Римской империи, втыкали перья под ребра этим поганым макаронникам. Мы белили волосы известью и шли в бой голяком, выкрасив себя в красный и синий. Мы шагали в огонь, резали головы врагам, а из черепов делали вазы для фруктов. У меня в берлоге есть одна такая. Мы делали оружие из меди, бронзы и кремня. Когда не хватало putas [28], мужики пендюрили мужиков, а собаки драпали от страха. Все драпали от страха, завидев нас. Так что ты ко мне не лезь, — в зеркале заднего вида Дон поймал его безумный взгляд и слабо помахал в ответ рукой.