Элементаль

– Короче, ты прав! – согласился я с мелким. – Вот только помолчи, хотя нет, лучше займись чем-нибудь полезным, – на секунду я задумался, решая какую задачу ему поставить. – Во! – поднял я указательный палец в выразительном жесте, – Поищи остальных, где, кто и чем заняты?

– Как скажешь, твоя моя начальника, – таракан принялся за исполнение приказания.

Проследив за исчезающим со стола и из комнаты Чукчей, я достал свою тетрадку с карандашами и чертёжными принадлежностями, и задумался над одной проблемой, которую счёл важным ещё при покупке оружия.

Это отсутствие прицельных приспособлений на револьверах и двухстволке, из которой я решил сделать нелетальное оружие, «травмат» в простонародье, по типу «хауды» Безумного Макса.

Дело не такое сложное, когда есть чёткие воспоминания и отличное представление о том, что должно двигаться в механизме, куда и как. Пристрелку ведь ещё делать придётся. Посему я изобразил прицельную планку с примитивной фиксацией бегунка и мушку, винтовую на маленьком башмаке из металла, который припаять требовалось к стволу непосредственно.

Ну а за пристрелку ответит конструкция мушки известного автомата всех времён и народов, правда исполненная чуть проще.

Размышлял я над отдельными деталями эскизного проекта сразу для трёх наличествующих образцов оружия, это два револьвера с отъёмными барабанами, которые легко заменить, два образца с обычными, и один старомодный, рунный, с раздельной зарядкой пули в барабан методом впрессовки.

В середине интеллектуального занятия мне пришла в голову ещё одна полезная идея модернизации стрелкового оружия. Однако, я на время отложил её воплощение, лишь прикинув, как нарезать резьбу на стволе и что делать потом, с цилиндром глушителя, который ещё раздобыть нужно. Как тут дела с трубками обстоят в производстве? Очень уж интересно.

Задумавшись над такой, пока ещё не проблемой, я почесал подбородок и моментально воссоздал в памяти процесс моего бритья милашкой Марфой. Вот блин! В голове прострелило и пришлось потратить целых пятнадцать минут на исполнение чертежа безопасной бритвы. Модель самая распространённая, состоящая всего-навсего из трёх частей. Ручки, посадочного места для лезвия и прижимного механизма. С углами конечно будут проблемы, но я оставил местечко для работы «напильником», если дойдёт до подборки углов наклона режущей кромки лезвий. Ну и о самом лезвии подумал.

Дорогое получится удовольствие, ведь это не так просто. Скорее всего, тут нет штампов, как и алюминия, или его содержащих сплавов. Ну и ладно. Будет мощное лезвие из железа, которое можно иногда подтачивать. Да и что тут такого? Моя щетина не как у прадеда. Она не отрастает за сутки, к примеру. Так что такой вариант долгоиграющих расходников станка для бритья меня вполне даже устраивает.

Граф Татищев, появившийся в комнате, застал меня за работой над финальными штрихами этого грандиозного девайса.

– Господин Феликс, ваш мелкий друг уведомил меня, что вы изволите искать своего поверенного! – Николай Фёдорович неотрывно следил за моей работой, произнося это предложение. – Да, с пробуждением вас, – тут он вспомнил о вежливых манерах. – Позвольте поинтересоваться, а что это? – он не удержался и ткнул в готовые чертежи, лежащие на столе среди пустой посуды и чашек.

Я мысленно улыбнулся, но виду не подал, продолжив изображать из себя великого гения инженерной мысли. Комментарий по металлам составлял для всех чертежей. Даже оформил так, как полагается по ГОСТУ, который факультативно освоил ещё в своём мире. По крайней мере в оформлении чертежей, с рамочками, исполнителями и всякой такой поясняловкой в углах листочков формата «А-четыре».

– Это некоторые изыскания, которые вам придётся оформить надлежащим образом в патентном бюро, – я начал охотно пояснять будущие средства нашего обогащения. – Это прицельные приспособления для оружия, – я протянул первый комплект эскизов и чертежей.

Граф буквально впился в бумаги глазами, взгляд его забегал по строчкам пояснений.

– Великолепно! Я немедленно займусь этим, – он схватил их со стола и так быстро спрятал в саквояж, вечно при нём находящийся, что я и глазом не моргнул.

Пришлось остановить его, уже собирающего со стола всё без разбора.

– Вот это основное, – я вынул из стопки чертежи безопасной бритвы. – Поверьте, не менее полезная штука, чем прицелы для револьверов и ружей, – продолжил я пояснять.

Татищев же, сам разобрался и с восхищением рассматривал зарисовки принципа работы безопасной бритвы выполненные мной в картинках для большей наглядности.

– Это… Это! – он затряс бумагами, сжав их в кулак и смотря на меня ошалелым взглядом.

Пришлось вновь его остановить.

– Минуточку, граф! – я прижал остальные бумаги накрыв ладонью. – Вы вот это забыли прихватить, – при этой фразе я положил сверху всё своё оружие. – Нужно и исполнителя найти, для изготовления пилотных образцов, так что вот и это забирайте.

Татищев тревожно взглянул на свой немаленький саквояж, но уже доверху набитый бумагами, грамотами с печатями и документами из управы, и прикинул размеры всего железа, что ему придётся таскать. Опечалился и с надеждой глянул на меня, а потом на сейф, где и хранилось всё моё состояние с вещами и документами.

– Феликс, я видел там у вас саквояж, – он наконец созрел для озвучивания проблемы. – Могу ли я воспользоваться одной из ваших личных вещей? – попросил уважаемый муж с почтением, словно одалживал мешок денег.

Мимолётное удивление о личных вещах в этом мире промелькнуло у меня в мыслях, но значения я не придал и заострять внимание на таком для себя пустяке счёл лишним.

– Да, естественно, граф! Даже сам хотел предложить вам помощника! – я правильно расценил весь объём будущих дел. – Тут есть мешочек денег, – я открыл сейф и предоставил золото и мелочь от Трубецких. – Где-то девятьсот пятьдесят рублей, в золоте и ещё по мелочи. Ой! – я удивился, увидев позабытый мной мешочек с монетами, что забрал в катакомбах когда с Тимкой искал там деток.

Вытащив и его, я положил на стол этот раритетный кошель и развязав горловину, достал пару интересных монеток с красивым гербом, точнее руной на обороте от решки. Протянул всё Татищеву.

– Это оценить будет неплохо, – выдал я пожелание. – Но в начале проконсультируйтесь с Артуром, как с человеком разбирающимся во всём этом. Да, кстати, мысль у меня была… Эм-м…

Тут граф тоже наморщил лоб, перебирая весь разговор в памяти.

– Феликс, вы говорили, что это не всё, – он напомнил, пребывая в лёгком обалдении. – Ещё вроде что-то хотели сказать, или обозначить фронт работ?

Я присел на кровать и открыл тетрадь со своими зарисовками мыслей и изысканиями. Нашёл эскизный проект переустройства таверны Гроха и протянул Николаю Фёдоровичу листок.

– Да, вот это требует совета с мастеровыми и составления сметы, – я пояснил зарисовку. – Хозяин таверны и его будущая супруга, уже в курсе и ждут всех подробностей. Думаю скоро начнётся стройка, ну это воплощение, – я посмотрел в лицо графа. – Так вот, по поводу помощника, – при упоминании этого он обрадовался, но лишь глазами, стараясь не сильно показывать всплеск эмоционального возбуждения. – Наймите себе в помощь толкового работника. Думаю средств пока хватит.

– Это отличная новость, – мой поверенный не удержался и сказал вслух своё настроение. – Сам хотел просить вас, но не решался. Да и счёл, что дорого это… – он смутился, начал неосознанно перебирать бумаги.

Мне понравилось его отношение к моим финансовым средствам и неподдельная скромность. Я даже уверен, что он и сам справится, но помощники реально подвинут все сроки в лучшую сторону, посему скупердяйство я смело вычеркнул их своего поведения. Я так считаю.

– Ну и на том короткое совещание закончим, – подвёл я итог. – У вас наверняка дел много, да и мне нужно привести себя в порядок, умыться там, и наконец-то съездить в город по адресу, что дожидается в сейфе. А то, всё недосуг, да некогда.

– Как скажете, я удаляюсь! – подтвердил поверенный. – Дел действительно множество великое! – он добавил проникновенно, продолжив спешные сборы и поглядывая на часы.

Я нашёл в сейфе послание от Голицыных с указанием координат выделенных мне апартаментов, или что там мне приготовила богатейшая семья. Тут же взял и подарок из их закромов Клановых, достал и изумруд, выдернутый из тушки монстра когтистого.

Всё это я положил на завёрнутую в старинную мантию книгу, что раздобыл в холодной усыпальнице катакомб.


Татищев уже не смотрел на мои приготовления, он лишь положил на краешек стола грамоту с печатями и вензелями росписей красивых, и пояснительную записку от себя прикрепил. Это оказалась карта земель мне принадлежавших с просьбой уделить время и прокатиться на место. Так сказать, познакомиться лично с будущими владениями олигарха, это меня значит. Ну окей! Сгоняем!

Одежду новую жаль, что носил на приём, испачкалась знатно, но хорошо ещё, что не порвалась совсем. Зато плащ экстравагантный у меня цел остался после приключения вчерашнего, так что имеется, что надеть вместе с джинсами.

А пока, оставаясь одетым по форме «раз», то есть в трусах на босое тело, я взял из тумбочки мыло и осмотрелся в поисках полотенца.

Нашёл на спинке кровати, приготовленное заботливым хозяином, прихватил и его, направившись на задний двор, к раритетному умывальнику. Да и колодец там же, восстановленный после пальбы по ведру. Блин. Вот сам вспомнил, а ведь чувствую, что точно не к добру такое воспоминание. Ох не к добру.

Пройдя по коридору к выходу на задний двор, я открыл дверь и вздохнул полной грудью чистого воздуха, с тонкими ароматами запаха приближающейся осени. Жмурясь от обеденного солнца я прошёл до колодца, где набрал ведро воды и занялся поиском места для помывки. Ну не стоять же у всех на виду, в самом-то деле?

Тут мне бросилось в глаза покрывало, перекинутое через жердь и изолирующее небольшой участок у сарая. Наверное здесь был развёрнут приёмный лазарет первой помощи, когда произошла эвакуация. Наверняка его не убрали потому, что забыли попросту.

Это местечко показалась мне весьма привлекательным ещё и по той причине, что рукомойник тоже там находился, если поверить своей памяти. Ну вот и словно!

Предвкушая скорое обретение чистоты тела и бодрости духа я шагнул за занавес и…

– Твою дробину в зад еноту! – фраза вырвалось у меня независимо от деятельности мозга.

Встав столбом с ведром и полотенцем я буквально впился глазами в прекрасное тело стоящей ко мне полубоком Роксаны, во вместительном ушате или тазу деревянном, занёсшей над головой небольшой тазик. Вода заструилась по её телу смывая мыльную пену и будоража воображение моего воспалённого мозга. Вид блондинки, наконец-то обратившей на меня внимание заморозил её гневный голос, ну не сразу, а поначалу вопящий и перебравший все возможные тональности…

– А-а-а-аа! Мамочка-а-а! Мужчина! – это первое, что я услышал, а потом… – Ха-ам-м! Похотливый самец!

Приближающийся диск днища ёмкости не повлиял на мою работу мозга, которая была обязана известить о закономерном получении удара, как итога!

Бац-ц-ц! Бом-мм-м!

Я рухнул, но не потерял сознание, а прикрылся ведром. Вода из него задела и Роксану, холодом и немного успокоила. Я же окунулся полностью и занял положение в её ушате, сидя с погружённой в воду задницей и ногами наружу торчащими.

– Ну… Ну, Феликс! Ну знаешь! – девушка спешно прикрылась полотенцем, став ещё более привлекательной, с голыми ногами почти от пояса и чуть закрытой грудью. – Ты… Ты!

Не закончив обидное сравнение меня с явно нехорошим человеком она ринулась прочь, не сводя злющих глаз с насильника, в её понимании и…

Шарах! Шлёп! Бам-м-м!.. Покатился ковшик по тропинке, ровно между сидящими по обе стороны Распутиным, трущим лоб и, опять же, Роксаной.

– Да чтоб его! – голос Гришки добавился. – Сдурели? Ой! Простите…

Но фраза застыла у моего оруженосца на устах.

Он выпучил глаза, рискуя потерять столь ценный атрибут человеческой анатомии. Роксана, ищущая на корячках полотенце, произвела впечатление своим тылом на друга, да и на меня тоже.

– Ты тоже туда же? Получай! Н-на! – проорала девушка развернувшись в замахе.

Хл-лее-есь! Прозвучала пощёчина, что девушка залепила и ему, прежде чем попытаться убежать и попробовать скрыться в дверях дома. Не успела даже и встать.

– Всем сто-о-я-я-я-ять! – зычно прозвучал крик Татищева и грянул выстрел из двухстволки.

Ба-а-бах! Дым пороховых газов заклубился в облаке над его головой. При этом граф стал для всех олицетворением демона из преисподней, готовящимся разить молниями всех и каждого.

Над Роксаной начала колебаться атмосфера, и просматривающиеся частички вязи боевой руны намекнули мне на продолжение недоразумения с печальным исходом. Но мой мудрый поверенный оказался страшнее и проворнее.

– Замерли все-е-е! – раздался его крик, недвусмысленным тоном предвестника кары.

Пришлось послушаться и исполнить указание на чистом рефлексе. Наше трио залегло вдоль тропинки с заложенными за голову руками.

Раздались приближающиеся шаги графа, остановившиеся в районе лежащей Роксаны.

– Вот, госпожа, прикройтесь и не гневайтесь на этих бестолковых юношей, – его голос внушает спокойствие и умиротворённость. – Вы уж и старика простите, я подумал что нападение случилось и среагировал… Эм-м, как бы так сказать, – наступила заминка в предложении. – Вероятно, не очень правильно я среагировал и напугал Вас.

Я осмелел и поднял голову. Сразу встретился взглядом с Роксаной, начавшей откровенно лыбиться.

– Полноте, граф, – она решилась сказать пару слов, наконец оценив и меня, почти голого с полотенцем, и Григория. – Я сама не так всё поняла, но вот то, что эти господа всё увидели, не должно стать общим достоянием.

– Само собой разумеется, – поклонился Татищев.

Он поправил на девушке всё тоже покрывало, что некогда служило шторкой, и наша неотразимая красавица не выдержала, расхохотавшись в полный голос и призывая нас с Гришкой подниматься. Я послушался и встал, красный как рак от пережитого зрелища такой обворожительной красотки, посмотрел на оруженосца.

Распутин готовился к провалу сквозь землю, не смея посмотреть на виновницу кипеша, однако плечи его подрагивали и он тоже заржал, заражая и меня с графом своим настроением.

– Надо же, а бояре дают жару! Умеют! – голос Тимохи прозвучал со стороны забора. – Вы конечно, простите, что я не обнаружился заранее, боялся картечину словить от графа, но это было весело!

Он присоединился уже ко всем хохочущим.

Минут пять мы не смолкали, тыча друг в друга пальцами, и мимикой изображая действия и настроение каждого участника едва не случившийся драмы.