Год наших тайн

– Нет! – Я помотала головой. – Просто у нас обоих сейчас куча проблем, и я была как-то… не расположена.

– Похоже, не все потеряно, – вставила Кэти-Конский-Хвост. – Может, позвонишь ему?

Я сунула в рот еще одну вилку с макаронами и обдумала предложение. Даже несмотря на панику, я сообразила, что, если тут же дам Бриджеру от ворот поворот, мои шпионы это заметят. И они не должны знать, что я вычислила их iTail. Так что позвоню ему хотя бы еще раз.

Даже если это причинит боль.

После обеда я обнаружила в телефоне пропущенный вызов и голосовое сообщение. Вернувшись в общежитие, я прослушала его. «Это сообщение от помощника окружного прокурора Мадлен Титер для Скарлетт Кроули. Скарлетт, на этой неделе я буду в вашем районе и хотела бы сесть с вами и поговорить. Это займет не более получаса. Пожалуйста, перезвоните, чтобы назначить время».

Блин!

Пульс у меня подскочил, потому что я поняла: нужно немедленно выполнить инструкцию Аззана. Если не выполню, он узнает. Трясущимися руками я нашла его номер в списке контактов и нажала. Он ответил мгновенно.

– Алло?

– Это Скарлетт, – сказала я. – Вы просили позвонить, если обвинение даст о себе знать.

– Да, Шеннон, они что, звонили?

– Да, она звонила. Около часа назад. Код района шестьсот три. Ее зовут Мадлен как-то-там, и она сказала, что хотела бы встретиться.

– Не звони им, Скарлетт.

– Я и не собираюсь. А вам говорю, потому что вы просили.

– Умница. Если она еще раз позвонит или объявится, сообщи мне немедленно.

– Хорошо. – Я дала отбой.

Умница, сказал он. Но с каждым днем мне становилось все труднее понять, что это значит. Должна ли умница помогать обвинителям или избегать их? Должна ли умница врать своему парню, чтобы уберечь от неприятностей его сестренку?

Мать твою, какая же каша. А я без понятия, как ее расхлебывать.





Глава 14. Эстер, детка




Бриджер

Около половины десятого мой телефон завибрировал. Как можно тише я встал из-за стола, на цыпочках подошел к стенному шкафу и устроился внутри на полу в неудобной позе. Закрыв дверь импровизированной телефонной будки, я ответил на звонок Скарлетт.

– Привет.

– Привет, – прошелестела она. – Можешь говорить?

– Только тихо, – ответил я. – Я сижу в шкафу.

Я услышал в трубке ее смех и понял, что до боли соскучился по ней.

– Звучит уютно.

– Да, лучше некуда. Но мне нужно поговорить с тобой, а она спит, так что…

– Как твои дела, Бридж? – перебила она.

– Плохо, потому что ты заставляешь меня беспокоиться. Чего от тебя хотят люди твоего отца?

Она вздохнула.

– Ничего противозаконного. Они хотят, чтобы я дала показания, а я не хочу. А когда после Нового года начнется процесс, хотят, чтобы я сидела в зале суда.

– А ты не хочешь, верно?

– Верно. – Она говорила совсем тихо.

– Скарлетт, они хотят, чтобы ты лгала?

Даже на расстоянии я слышал, что она колеблется.


– Я не могу говорить об этом с тобой. Но все не так уж плохо, как ты думаешь. Пока я буду приходить туда, куда им надо, и улыбаться по их команде, все будет нормально.

– Ты никому ничего не должна. Не нравится мне все это.

– Ты мне доверяешь, Бриджер?

Ох, блин.

– Конечно. Но только…

– Тогда ты должен дать мне самой разобраться с этим.

– Похоже, ты от меня что-то скрываешь. Что-то плохое.

– Бридж… – Ее голос прервался. – Я не могу об этом говорить.

В телефоне повисло долгое молчание. Оно говорило о том, что двое отдаляются друг от друга, и у меня от этого заболело в груди.

– Скарлетт?

– Да?

– Почему ты взяла себе это имя?

– О Бридж, – вздохнула она. – Как приятно, что ты спросил.

– Расскажи.

Она шмыгнула носом.

– «Алая буква»[8] – одна из моих любимых книг. Главная героиня такая отважная, а ее все ненавидят.

– Ух ты.

– Та еще драма, правда?

– Нет, это потрясно, – сказал я. – Но… как там ее звали в книжке? Ведь ее имя не Скарлетт.

– Эстер Прин. Но я не могла так назвать себя. Эстер… звучит как-то… совсем не сексапильно.

Я засмеялся, хоть мне и было не до веселья.

– Краса моя, я бы все равно запал на тебя. Давай попробуем. – Я изобразил хриплое рычание. – О Эстер, детка. Хочу тебя, Эстер.

На другом конце провода послышался сдавленный звук – так звучит смех сквозь слезы. Наконец Скарлетт произнесла:

– Люблю тебя, Бриджер.

Я несколько раз стукнулся головой о стенку шкафа. Бывают же безвыходные положения.

– И я люблю тебя, Скарлетт. Поэтому мне и невыносимо то, что ты делаешь. Как будто я не на твоей стороне. Отталкиваешь меня, вместо того чтобы позволить помочь.

– Не в этом дело. Мне нужно свободное пространство, чтобы вырулить из этой мерзости.

– Когда любят, так не поступают. Все должно быть на двоих, не только приятное, но и мерзкое. Ты сама так говорила.

По ту сторону повисло подавленное молчание.

– Но с этим так нельзя.

– Ты даже не объясняешь почему, – я не собирался сдаваться.

Я буду к ней приставать, пока она не расскажет. Можно снова прогулять теорию музыки, со-драть с нее одежду и заниматься с ней любовью, пока до нее не дойдет, как много она для меня значит.

Едва я начал всерьез обдумывать эту фантазию, она сказала нечто совсем ужасное:

– Бриджер, мы не должны встречаться, пока я не разберусь с этим.

– Что-о? Исключено.

– Прости, Бридж, я тебя люблю, но мне нужно время.

Шкаф показался мне еще теснее.

– Это бессмыслица, Скарлетт. Я же не оттолкнул тебя, когда ты узнала все о моей дерьмовой жизни.