Халхин-Гол. Граница на крови

— Да, могу. Вы обещали бронеавтомобили.

— Да, они через двадцать минут подойдут к вам. Два БА-10, не обессудь, больше дать не способен. Неизвестно, как будут развиваться события на соседних заставах. У меня с ними тоже нет связи. Отправлю людей восстанавливать линии. Попрошу русских оказать помощь авиацией. Раз они послали два истребителя, то, может быть, сумеют отправить еще хоть сколько-то. Но это только по необходимости, после твоего запроса.

— Понял вас. Застава к обороне готова.

— Удачи тебе, Амгалон!

— Конец связи. — Гандориг передал трубку сержанту, взглянул на старшего лейтенанта Шагаева и спросил:

— Что, Алтан, находишься под впечатлением воздушного боя?

— Поражаюсь подлости японцев. Ведь существует неписаный закон: пилотов, выбросившихся с парашютом, в воздухе не расстреливать. Наши так никогда не делают.

— Так то русские, а то японцы. У них свои законы.

— Паскудные законы.

— Никто и не спорит. Ладно. От наряда прошел сигнал. Надо узнать, что там, на вражеских сопках.

Начальник заставы и советник вышли на позиции отделения сержанта Мунхбая. Там их ждал посыльный от заместителя.

— Говори, боец! — приказал ему Гандориг.

— Товарищ капитан, старший лейтенант Бержингин передал, что японцы выставили на вторую высоту слева от нас станковый пулемет.

Гандориг и Шагаев переглянулись.

— Станковый, говоришь? — переспросил начальник заставы.

— Так точно. На станине из четырех лап. Расчет три человека.

— Почему наши пулеметчики и наряд не открыли огонь по этой цели? — с возмущением спросил начальник заставы.

— Старший лейтенант Бержингин приказал мне получить ваше разрешение на открытие огня по сопредельной территории. Пока вас не было, японцы быстро натаскали снизу камней и сделали бруствер.

— Упустили момент! Надо было сразу стрелять. Нет, начали сигналы подавать, ждать разрешения.

— Так ведь граница! — сказал боец.

— Граница, говоришь? А вчера утром она имела хоть какое-то значение для тех самых японцев, которые, похоже, и сегодня вышли к нам? Я прав? — Он повернулся к Шагаеву.

Советник кивнул и сказал:

— Прав, Амгалон. Только вот для того, чтобы бойцы без предупреждения открывали огонь на поражение по любой цели, приблизившейся к границе и остающейся на своей стороне, надо дать им такое указание. А вы с заместителем как их инструктируете? Так, как прописано в уставе. Вот наряд и действует по этим правилам. Что в этом случае должен был сделать начальник наряда? Попытаться установить связь с японцами и потребовать от них выйти из зоны ответственности заставы. Сделать этого Бержингин не мог. Вот противник этим и воспользовался.

— Но если охранять границу по усмотрению начальников застав, то это будет полный бардак. Мы сразу открываем огонь, соседи нет, кто-то вообще оставляет позиции и пытается захватить нарушителей.

— Вот и получай, капитан, огневую точку прямо напротив наряда. Хорошо, что бойцы зарылись в землю. Сегодня станковый пулемет большого урона нам не нанесет, но заставит укрыться. Этого хватит, чтобы японцы вышли к сопкам и опять подобрались к заставе. Но чего гадать, посмотрим.

Гандориг передал заместителю распоряжение открыть огонь по всем целям, которые будут замечены, а потом обратился к советнику:

— Я говорил тебе, что начальник отряда выделил нам два бронеавтомобиля?

— Нет.

— Забыл впопыхах. Два БА-10 уже идут к нам.

— Дорога извилистая, хотя и степная, идет между многочисленных балок, оврагов, буераков. По ней сильно не разгонишься, да и бронемашины не отличаются высокой скоростью. Пройти им нужно двадцать километров, но это по прямой. По маршруту все тридцать выйдут. Если по пути с ними ничего не приключится, то подойдут через час. Это долго, но усиление будет серьезное.

— Еще начальник отряда хотел запросить помощь русской авиации, но это по необходимости.

— Что ей тут делать? Авиация не потребуется, а вот бронемашины — самое то.

— Может, раньше подойдут?

— Может быть.

С востока прогремела очередь станкового пулемета.

— К бою! — крикнул начальник заставы, залег за земляной бруствер и достал из кобуры пистолет ТТ.

То же самое сделал и Шагаев.


Винтовки командному составу не положены, но и ТТ в ближнем бою хорошее оружие.

Очередь станкового пулемета ударила по крайней левой высоте, затем наступила тишина. Пограничники с сопки показали, что потерь у них нет.

Когда самолеты ушли, командир диверсионного отряда майор Куроки ударил кулаком по земле и заявил:

— Куда они сбросили бомбы? Им лишь бы отчитаться! Какой ущерб нанесли заставе? Только вторую сопку распотрошили, а там было всего четверо пограничников.

Рядовой второго класса Юко Ясида, лежавший рядом с ним, проговорил:

— Мы не знаем результатов бомбардировки других застав, господин майор. Может быть, там летчики уничтожили всех.

— Это вряд ли. А тут наряд ведет спокойно. Трупы с сопки убрали, взамен погибших выставили других бойцов. Закрыли брешь. А это значит, что в крепости у них все нормально. Давай вниз, передай расчету пулемета приказ выйти на сопку и быстро оборудовать укрытие из камней, которых здесь более чем достаточно.

— Слушаюсь, господин майор, но…

Командир отряда злобно взглянул на него и гаркнул:

— Что «но»?

— Монголы могут перебить расчет при установке пулемета.

— Не перебьют. Их слабость в том, что они здесь действуют как на настоящей границе, по уставу, без приказа стрелять не будут. Пока сообщат начальнику заставы о выходе расчета, пока тот решится на открытие огня, солдаты и установят пулемет, и прикроют его каменным бруствером. Еще какие-то «но» у тебя есть?

— Нет, господин майор.

— Так вперед!

— Я уже ушел!

Диверсанты благополучно установили пулемет. Майор Куроки оказался прав. Бюрократические проволочки позволили японцам выполнить свою задачу.

По приказу начальника отряда они дали очередь по крайней, правой от себя сопке. Командир расчета голосом доложил, что никакого результата обстрел не принес.

Майор спустился вниз, подозвал к себе командиров штурмовых групп. Те прибыли, встали в шеренгу.

— Господа, монголы учли урок предыдущего нападения, перестроили оборону, снабдили ее укрытиями. Авианалет практически ничего не дал. Два старых советских самолета смогли сбить четыре наших, из них два бомбардировщика. Впрочем, вы все сами видели. Наш станковый пулемет не сможет сбросить монгольский наряд с сопок, но он в состоянии заставить противника спрятаться. Как только в небо взлетит красная ракета, расчет откроет огонь по высотам и по пулеметным гнездам у сопок. Пограничники укроются. По второй ракете все наши группы должны пойти на штурм. Главное — уничтожить монгольских пулеметчиков, выйти в мертвую зону, подняться по склону, ручными гранатами уничтожить большую часть наряда, остальных вынудить отойти на заставу. На этот раз станковый пулемет мы перенесем на сопки, отбитые у противника. Оттуда он будет иметь возможность наносить губительный ущерб заставе. По третьей красной ракете обстрелять позиции обороны заставы и продолжить штурм, спускаясь с высот. Положение станкового пулемета я определю отдельно. Его огонь может вывести из строя до половины личного состава заставы. Остальных добить, офицеров пленить. Скорей всего после занятия нами сопок, при массированном обстреле с них, монголы дрогнут и постараются отойти. Это будет самое удобное время для их уничтожения. Выполнив основную задачу, закрепляемся на позициях обороны заставы и ведем ее по обстановке, до дополнительного распоряжения из штаба батальона. Вопросы ко мне есть?

Вперед вышел командир третьей штурмовой группы, старшина второго класса Дзиро Ито.

— Разрешите, господин майор?

— Спрашивай.

— Вы рассчитываете на то, что соседняя застава и подкрепления из отряда не подойдут к Холару?

— В отличие от той заставы, которую мы должны взять, другие, расположенные севернее, понесли несравненно больший урон от бомбардировки. Они не в состоянии осуществлять охрану территории, оккупированной монголами. По данным разведки, у начальника отряда в подчинении только резервная застава, взвод охранения и несколько единиц бронемашин. Да, на помощь монголам русские выслали батальон в район Хамтай. Пограничный отряд должен получить одну стрелковую роту, взводы бронемашин и танков, отделения саперов и медиков. Делаю ударение на слове «должен». Пока подкрепление не прибыло даже в Хамтайский аймак. Следовательно, русских нет и в Номане. Я не исключаю, что командование нашей бригады привлечет к работе по погранотряду авиацию, как это было сделано против застав. Но даже если командир отряда и решится направить против нас резервную заставу, то в обороне мы сможем уничтожить ее.

— А если начальник отряда бросит к Холару бронеавтомобили?

Майор усмехнулся и заявил:

— Броню БА-10 пробивает станковый пулемет. Эти машины легко могут быть уничтожены с воздуха на походе к Холару. Проще подорвать их в Номане, тогда, по крайней мере, экипажи живы останутся.

Вперед вышел командир второй группы, лейтенант Моку Сасаки:

— Господин майор, если соседние заставы понесли серьезный урон, то почему командование батальона бросает нас на Холар, а не на них? Так мы могли бы занять обширные территории. Туда же вышли бы другие диверсионные отряды, пехота, бронетехника, наконец. Начальнику заставы Холар пришлось бы оставить позиции и отойти в Номан, чтобы не оказаться в окружении. Тогда наша авиация без проблем уничтожила бы заставу на марше.

— Ты, лейтенант, задал этот вопрос мне? — осведомился Куроки.

Сасаки изрядно удивился и ответил:

— Так точно! Ведь отрядом командуете именно вы.

— А по-моему, твой вопрос адресован командованию батальона. Ведь мы получили задачу оттуда. Если тебя интересует, почему штаб решил так, а не этак, то я разрешаю тебе лично обратиться за разъяснениями к командиру батальона полковнику Танака. Но только после того как отряд выполнит боевую задачу, займет заставу.

Сасаки молча встал в строй.

Куроки взглянул на своего заместителя, являвшегося и командиром первой штурмовой группы.

— Теперь твоя очередь. Можешь задавать свои вопросы.

Капитан Одзава вытянулся и ответил:

— У меня нет вопросов.