Конец радуг

Несмотря на бегство Роберта Гу из кампуса, остаток дня прошел восхитительно. Попечительский совет школы врубил глушилки. То бишь попытался врубить глушилки, но ученикам пришлось разрешить связь с домом, и многие использовали эту возможность для своих журналистских аффилиаций. Хуан был одним из ближайших свидетелей происшествия и автором едва ли не лучших снимков «вопиющего автомобильного вандализма». Матушку это не слишком порадовало. Еще меньше ее порадовало то обстоятельство, что «безумец» и Хуан вместе ходили на три предмета.

Короче говоря, кампус прославился на весь Сан-Диего и округу, составив достойную конкуренцию миллиарду прочих занятных происшествий этого дня со всей планеты. Ученики других классов сбегали с уроков и приходили к ним. Хуан заметил молодую толстушку, затеявшую физический разговор с мисс Чумлиг. Это была Мири Гу.

К трем часам пополудни хайп улегся. Большинство учеников уже расходились по домам. Раднеры сделали ставку, что Гу выгонят из школы, но какие-то пацаны в ЛА выкупили ее. Близнецам повезло. С мгновенной известностью одна проблема: все время происходит что-то новое и отвлекает других от тебя. В целом день получился бомбезный, но немного грустный.

Уже подходя к дому, Хуан понял, что ему звонят.

По телефону? Гм, Эпифания определила облегченную версию классических мессенджеров. Наверное, прадед.

– Да? – откликнулся он без раздумий.

Звонили через маленькое окошко с синтезированной камеры. Он смотрел вверх в тесную спальню. Странные декорации: бумажные книги в картонных коробках. Большую часть окна занимало искаженное лицо. Потом абонент отстранился. Это был Роберт Гу, и звонил он со своего визопейджера.

– Привет, мальчик.

– Привет, проф.

Телесное присутствие Роберта Гу вселяло ужас. В дешевом плоском окошке он, однако, выглядел маленьким и помятым.

– Слушай, мальчик… – Картинка дергалась и выкручивалась, Гу возился со страницей. Когда все успокоилось, его лицо снова заполнило весь экран. – Ты на прошлой неделе говорил, что… Думаю, я тебе смогу помочь по литературе.

Да!

– Трагично, профессор Гу.

Гу непонимающе уставился на него.

– Ой, я хотел сказать, прикольно. Я с удовольствием научу вас носить.

Он уже прикидывал, как объяснять ситуацию маме.

– Хорошо. – Гу отодвинулся от экрана и пожал плечами. – Наверное, это тоже полезно. Если меня пустят назад в школу, увидимся там.





09

Морковная ботва




Не сомневайтесь, спасать мир на этом задании – работка не из приятных.

Альфред гневно созерцал свежайший доклад Гюнберка Брауна: Секретные поиски признаков Великого Террора в Сан-Диего. Еще прежде, чем Гюнберк наткнулся на ЛТМП-проект Альфреда, дела шли непросто, но после барселонских переговоров играть на обеих сторонах доски Альфреду становилось все труднее и труднее. Он совсем не ожидал, что Браун сумеет установить настолько аккуратное наблюдение за лабораториями Сан-Диего. Альфред был вынужден прекратить почти всю деятельность, даже обычные отгрузки лабораторных образцов приостановил; это угрожало сместить график на несколько месяцев.

Единственную отраду доставляли успехи тех же Гюнберка и Кейко по плану «Кролик». Точнее говоря, Кролик сам проявился неделю назад, прислал предварительный обзор и выдвинул требования по гонорару. Последние оказались смехотворно низки: полный каталог усилителей кайфа, именно то, чем, скорее всего, заплатили бы южноамериканские наркомафиози молодому смышленому предпринимателю. Что же до обзора… ну Кролик подготовил список контактов в Сан-Диего и разработал сложный детализированный план внедрения шпионской аппаратуры в лаборатории. Гюнберка с Кейко эта схема напрягла и восхитила соответственно, но три разведчика сошлись во мнении, что план годный. Американцы, скорее всего, заподозрят, что их прощупывали, но если обойдется без явного провала, то всю операцию можно будет отрицать.

Конечно, Гюнберк с Кейко видели только легкую часть работы. Трудности начинались, когда самому Альфреду нужно было действовать под прикрытием плана «Кролик». Когда великолепное внедрение/исследование завершится, от его исследовательской программы не должно остаться и следа. Альфред, руководитель операции, пользовался доверием коллег и не сомневался, что задача эта выполнима. Он счел бы триумфом улики настолько правдоподобные, чтобы направить эту чертову ищейку, Гюнберка, куда-нибудь за тридевять земель, а бесценный проект Альфреда сохранить в неприкосновенности в Сан-Диего. Если не выгорит, Альфреду придется восстанавливать исследовательскую базу и налаживать ее безопасную работу на запасных площадках. Он рисковал потерять год-другой.

Принципиальна ли такая задержка? Он уже решил самые сложные задачи. Турронский тест продемонстрировал надежность системы доставки. Псевдомимивирус сработал даже лучше, чем следовало из отчета Гюнберка: если бы Альфред действительно преследовал цели Великого Террора, то его победе не помешало бы ничто. Он мог по своему желанию вызывать разрушительные психозы и даже нацеливать их на конкретных людей. Путь к разработке ментальных систем контроля высокого уровня был очерчен. Однако человечество продолжало носиться без руля и ветрил. Самодельные атомные бомбы, дешевые системы доставки, массовые инфекции… за каждым обрывом новый обрыв, Новая Большая Угроза. А что, если очередная Новая Большая Угроза окажется последней, заключительной Большой Угрозой, что, если мир сорвется в пропасть прежде, чем Альфред успеет перехватить управление?

Поэтому даже задержка в несколько месяцев может быть роковой, и следует всеми силами избегать ее. Он отложил доклад Гюнберка и вернулся к планированию своих собственных действий на те краткие часы, пока ход операции поставит Гюнберка и Кейко рядом с ним во главе проекта, которым заняты в Сан-Диего.

Он так увлекся, что поначалу не осознал прозвучавшего за спиной сигнала. Что-то негромко хлопнуло, подул легкий ветерок: типичные геймерские эффекты. И совершенно нелепые для этого места. Альфред вздрогнул и обернулся.

Кролик увеличился в размерах.

– Привет-привет! – произнес он. – Я тут подумал, а не нагрянуть ли к вам в гости с личным докладом об успехах операции, может, проконсультироваться кое о каких деталях.

Кролик осклабился, показав Альфреду крупные выступающие резцы, сел и стал с наслаждением обгрызать морковку. Он уселся в большое кожаное кресло для посетителей за столом самого Альфреда. В офисе Альфреда. В его личном кабинете, в глубине взрывоустойчивого лабиринта под Мумбаем, в самом сердце индийской Службы внешней разведки.

Альфред почти семьдесят лет руководил тайными операциями и уже несколько десятилетий не помнил себя таким сконфуженным. Он словно помолодел, но не в хорошем смысле. Мгновение Альфред тупо созерцал Кролика, осмысливая ужасающие последствия, какие несло появление здесь этого субъекта. Наверное, лучше пока о них не задумываться. Он брякнул наобум:

– Доклад об успехах операции? Видели мы ваши успехи. Лично я слегка разочарован. Вы добились немногого…

– Я показал вам то, что вам положено видеть.

– …за исключением обманной придурковатости, которая порой сама себе во вред. Местные агенты, которых вы наняли, некомпетентны. Например… – Альфред демонстративно завозился с документами. Тем временем аналитики индийской СВР отслеживали Кролика. Над головой существа возникла диаграмма: Кролик проник через роутеры на трех континентах.

– Например, – Альфред выбрал имя почти наудачу, – взять Уинстона Блаунта. Много лет назад он был администратором высшего звена в университете Сан-Диего. Но личных отношений с основателями биолабораторий никогда не имел, а сегодня… – Он пренебрежительно махнул рукой. – Вход в лаборатории Сан-Диего этим людям практически заказан, им там нечего делать. Я вправе поинтересоваться, а на что же, собственно, вы тратите наши деньги.


Кролик перегнулся через стол красного дерева. Отражение в лакированной столешнице с идеальной точностью воспроизводило его движения.

– Вы вправе поинтересоваться. И тем обнажить глубину своего невежества. Вы знаете, куда смотреть, но это и всё, что вам удалось раскопать? А подумайте, насколько невежественны американцы. Я остаюсь призраком, броуновским шумом, пока – виоля![10] – сконструированный мною капкан операции не захлопывается.

На морде Кролика возникла широкая усмешка. Он покрутил ушами и жестом обвел святая святых Альфреда.

– В определенном очень узком смысле, просто ради демонстрации моих возможностей, капкан уже сработал, и в него угодили вы. Вы, японка, европеец… вы все считали, что водите меня за нос. Ну как, на что годится ваша хваленая анонимность? Ы?

Альфред гневно зыркнул на зверюгу. Скрывать гнев смысла нет. Но, Господи, лишь бы он ничего больше не раскопал.

Кролик уперся локотками в стол Альфреда и весело продолжил:

– Не переживайте, с вашими приятелями в японской и евросоюзовской разведслужбах я не так откровенен. Мне показалось, они могут запаниковать, а я искренне наслаждаюсь проектом, встречаюсь с новыми людьми, осваиваю новые умения. Вы меня понимаете.

Он скосил морду набок, словно ожидая ответной откровенности.

Альфред притворился, что обдумывает услышанное, и наконец рассудительно кивнул Кролику.

– Да. Если им станет известно, что прикрытие сорвано, пускай и только перед вами, инсайдером, операцию могут свернуть. Вы поступили правильно.

Над ушами Кролика продолжали мелькать цифры. Информация о маршруте была в основном бесполезна, но сетевые задержки позволили аналитикам с восьмидесятипроцентной уверенностью заключить, что Кролик явился из Северной Америки. Без помощи евросоюзовской службы анализа нельзя было надеяться на лучшую оценку. Но последнее, чего бы сейчас хотел Альфред, – это рассказать Гюнберку о визите Кролика.

Придется с этим субчиком пообщаться, словно с уважаемым коллегой. Альфред откинулся в кресле и сделал вид, что смягчается.

– Пускай это останется между нами. Итак, что у вас за успехи?

Кролик швырнул огрызок морковки на стол Васу и скрестил лапы на затылке.

– Хех! Я почти закончил комплектовать команду. В том файле, который вы сейчас просматривали, наверняка перечислены некоторые, включая почтеннейшего декана Блаунта. Большую часть расходов я могу покрыть самостоятельно. Один из членов команды, возможно, согласится на дело просто так, ради азарта. Другим потребуется материальное стимулирование, которое можно обеспечить за счет национального богатства. А чего у Индо-европейского альянса в избытке, так это национальных богатств.

– До тех пор, пока происхождение средств нельзя проследить и сопоставить с конкретным национальным богатством.

– Доверьтесь мне. Если этим олухам вообще придет мысль нас прощупать, они подумают, будто мы и вправду южноамериканский наркокартель. В любом случае через недельку составлю полный список их желаний. Если все пройдет так, как задумано, то однажды в конце декабря вы получите полную власть над биолабораториями Сан-Диего почти на четыре часа.

– Превосходно.

– И тогда, хочется надеяться, вы мне сообщите, что именно вам там понадобилось, в этих лабораториях.

– Мы подозреваем, что американцы там задумали какую-то гадость.

Кролик вскинул брови.

– Сверхдержава замышляет против равных себе?

– Такое случалось раньше, – но, справедливости ради, ни разу с начала века, когда у Китая и Америки возникли разногласия.

– Гм. – Кролик, по впечатлению, неподдельно призадумался на миг. – Надеюсь, вы мне покажете, что там.

Альфред кивнул.

– Если это останется между нами. – Вообще-то… если Кролик пронюхает о проекте ЛТМП Альфреда, слова «наихудший возможный сценарий» наполнятся новым смыслом. К счастью, Кролик не стал педалировать тему.

– И вот еще что, – продолжила зверюга. – Последний контакт, интересный человек, в некотором смысле куда интересней мне лично, чем все ваши шпионские страсти.

– Да? Расскажите. – Альфред решил покорно внимать всем бредням Кролика.

В воздухе повисло изображение моложавого китайца. Вас просмотрел прилагавшуюся к нему биографию. Не так уж он и молод.

– Это кто, отец Боба Гу? Вы собираетесь… – Он замолчал, припомнив недавние события в Парагвае. На миг выдержка изменила ему; есть же пределы терпимости к некоторым бредням. – Слышь, ты, в эту операцию никого нельзя впутывать. Да как ты мог!..

– О, не тревожьтесь. Меня младшенький абсолютно не интересует. Это просто удивительное совпадение, такие случаются. Понимаете ли, отец Боба Гу – свекор Элис Гу.

А? Альфред осмысливал маловразумительные речи, потом до него дошло, что Кролик говорит об Элис Гун. Твою мать. Кролик не просто дурака валяет, он во всю прыть скачет к безумию. Альфред лишился дара речи.

– А-а, вы знаете про Элис? А вам было известно, что она готовится к полномасштабному аудиту системы безопасности биолабораторий Сан-Диего? Только подумайте! Очень скоро американцы попросят Элис усилить режим охраны. Проследить за ней – muy importante[11], старичина.

– Д-да. – Если в ЕС и Японии узнают, что Элис Гун в деле, проекту хана. И Элис, разумеется, пронюхает, что я делаю в биолабораториях. – Так что ты предлагаешь?

– Я хочу увериться, что Элис не будет охранять лаборатории, когда мы туда проникнем. Уже несколько дней старикан Гу у меня на связи. Но это слишком медленно. Вдобавок… – Еще одна наглая зубастая ухмылка. – Мне смерть как охота поболтать с ним непосредственно. Нужен зомби-контакт. – Всплыла новая связка изображения и биографии.

– Индийский гражданин?

– Тонкая деталь, э? Да, последние года два мистер Шариф живет в США. Никакой очевидной связи с индо-европейскими разведслужбами. Я с ним законтачу аккуратно, возникну на горизонте, словно случайное легкое облачко, каков я и есть. Если американцы на него выйдут, он станет идеальной ложной целью. Ваши евросоюзовские и японские друзья чересчур трусоваты, чтобы на такое решиться. Вы, как мне кажется, смелей их. Поэтому я пришел к вам – предостеречь. Прикройте меня. Не давайте Шарифа своим сотрудникам в обиду. Временами я буду заступать на его место.