Конец радуг

Томми закатил глаза.

– Да ты пойми, мы и не мечтали это провернуть, пока ты не появился.

– Я? А что во мне такого?

– Ха. Ты подумай, что мы затеваем: прорваться в служебные туннели, преодолеть милю по одному из самых защищенных биотехнологических комплексов на Земле. Готов побиться об заклад, что я это смогу. Но сумеем ли мы остаться незамеченными? Никоим образом. Это бы только в старых сериях «Стартрека» сработало, там вентиляционная система специально для идиотских сюжетных дыр предусмотрена. А мы в реальном мире, и реальные безопасники тоже в курсе про эти туннели.

– Это не ответ на мои вопросы: Я? А что во мне такого?

– Что? А, я как раз подхожу к этому! В общем, когда организованные нами протесты увяли, я провел небольшое расследование. – Томми погладил лэптоп. – Новостные группы, чаты, поисковые движки, я использовал все, включая такие отвязные софтины, которые бы в онлайновом казино уместней смотрелись. Вероятно, самая сложная часть работы была в том, чтобы не попасться федералам. Это меня тормозило, но в конечном счете я получил довольно хорошее представление о том, как устроена система безопасности лабораторий. Все, чего можно ожидать от критически важного для национальной безопасности объекта. Серьезное железо, но неуклюжее. Система ориентирована на внутренних пользователей, жестко запаролена и в основном автоматизирована. От внутренних пользователей требуется стандартная биометрика. Их круг составляют определенные офицеры служб национальной обороны США. Догадайся, кто у нас обретается поблизости и входит в этот круг?

– Мой сын.

– Не совсем. Твоя невестка.

Элис.

– Это странно. Она же спец по каким-то азиатским делам. – Когда у нее крыша на месте. Тут он вспомнил про Таинственного Незнакомца.

Уинни встрял:

– С каких пор ты у нас экспертом по безопасности заделался, Роберт?

Мне лучше рот на замке держать. Они выруливают туда, куда мне и надо! Но он утратил навыки словесных маневров, а потому недолго думая брякнул:

– В обычном гуглопоиске эта инфа не всплывет.

Томми покачал головой. В его глазах мелькнула жалость.

– Мир изменился, Роберт. Я теперь получаю ответы способами, которые лет двадцать назад были немыслимы. Сотня тысяч людей по всему миру поучаствовали в моих поисках, по кусочкам, по крупицам, так, чтобы никто ничего не понял. Главный риск: результаты могут оказаться чухней. Нынче всем правит дезинформация. Если результаты и не искажены сознательно, на них могли повлиять различные фэнтезийные сообщества, которые стремятся исказить реальность в угоду свежайшему приключалову. Но если нам лапшу на уши навешали, то это не обычные мошенники. Слишком много источников, откуда получены подробности и независимые подтверждения.

– О. – Роберт постарался, чтобы это прозвучало изумленно. Он и был изумлен. Может, Незнакомец и не блефует.



Они беседовали еще полчаса, но ничего более конкретного о предлагаемом ему предательстве Роберт не узнал. У Томми нашлась для них другая работа: требовалось раздобыть некоторые университетские пароли, разжиться кое-какими голосовыми записями. Места входа в сеть инженерных туннелей теперь залиты бетоном. Пятьдесят лет назад, когда они только строились, попасть туда можно было с уровня земли. А еще этот аэрозольный клей Томми.

– Клей? – У Томми сделался слегка пристыженный вид. – Его еще не существует. Но он почти изобретен! – Томми почерпнул эту идейку на форуме садовников-орнаменталистов и подбросил ее каким-то венчурным капиталистам. Общество любителей кустарникового дизайна Японии в сотрудничестве с аргентинскими биологами еще утрясало последние детали окончательного проекта аэрогеля. Через две недели или даже меньше продукт будет готов и показан на токийской выставке растениеводства. Вскоре после этого литр клея перешлют Томми через UP/Ex. Роберт слушал с нескрываемым сомнением, и от Томми это не укрылось. – Да ну, хакеры в наши дни именно так и работают.

Перевалило за три часа пополудни. Тень библиотеки протянулась на восток, закрывая ближайшие здания. Четверка заговорщиков сочла повестку дня выполненной.

Томми порывисто поднялся.

– У нас может получиться! Мы, не исключено, даже избежим ареста. Но если и так, то что? Все будет совсем как в старые добрые деньки.

Карлос Ривера поднимался медленней.

– Но нельзя сказать, что мы ничему не повредим.

Томми приложил к губам палец.

– Господа, тсс. Я убираю мертвую зону.

Он отстучал команду на лэптопе, и светодиод на верхнем торце крышки погас.

Мгновение все четверо безмолвствовали, пытаясь придумать безопасную тему для разговора.

– А-а… о’кей. – Ривера покосился на Роберта. – Не хотите ли взглянуть, как мы… как библиотека распоряжается опустевшими стеллажами?

– В смысле, то, что Томми пропагандой обозвал?

Ривера едва заметно улыбнулся.

– В некотором смысле, но оно по-своему красиво. Если бы оцифровка была выполнена не так жестоко, мне бы и нынешнее состояние, без реставрации, понравилось.

Он провел их мимо лифтовой шахты и дальше.

– Окружение на лестнице оптимальное.

Уинни Блаунт скорчил гримасу, но без возражений последовал за ними.

Лестница была слабо освещена. Невооруженному глазу представали бетонные стены, там и сям пронизанные серебристыми линиями, заметными и снаружи. Роберт шагнул на лестничную площадку, и точка зрения мигом сместилась в какое-то стандартное усилительное окружение: теперь свет, казалось, источали газовые рожки на стенах, темный бетон исчез, а на смену ему воздвиглись мощные камни, отделанные с помощью резца и сложенные вместе так тесно, что особой потребности в известке и не возникало. Роберт коснулся стены и отдернул руку, ощутив скользкий камень, а не бетон!

Ривера рассмеялся.


– Вы ожидали привычного разочарования, не так ли, доктор Гу?

Тактильное восприятие обычно разрушало зрительную иллюзию.

– Ага. – Роберт провел рукой по каменным блокам, проследил более мягкие дорожки мха и лишайников.

– Университетская администрация подошла к вопросу очень умно. Они списались с кругами убеждений и поощрили их инсталлировать тактильные граффити. Кое-что здесь впечатляет даже без визуальных оверлеев.

Они спустились на два пролета. Здесь должна была находиться площадка пятого этажа, но дверь теперь казалась резной, деревянной, слабо мерцающей в свете газового рожка. Ривера потянул за ручку из старинной бронзы, и восьмифутовая дверь провернулась на петлях. Освещение за ней было актинически-фиолетовое, то тусклое, то болезненно яркое. Слышалось шипение падающих искр. Ривера сунулся туда и продекламировал что-то невразумительное. Освещение стало более терпимым, а от звуков остались одни лишь далекие голоса.

– Все в порядке, – сказал библиотекарь. – Проходите.

Роберт прошел в полуоткрытую дверь и осмотрелся. Это явно не был пятый этаж Библиотеки имени Гейзелей на планете Земля. Книги тут имелись, но несуразно громадные, на высоченных деревянных стеллажах, тянущихся ввысь. Роберт задрал голову. Фиолетовое сияние очерчивало стеллажи, окаймляло изогнутые подпорки. Конструкция напоминала фрактальный лес старомодной компьютерной графики. Насколько хватало глаз, тут были нагромождены книги, уменьшавшиеся с расстоянием.

Ничего себе. Он споткнулся, и Томми пришлось поддержать его, ухватив рукой за копчик.

– Круто, а? – проговорил Паркер. – Жаль, что я не ношу. Ну чуть-чуть.

– Д-да. – Роберт облокотился на ближайший стеллаж. Полки на ощупь были настоящие, твердые, деревянные. Он опустил глаза на уровень пола и посмотрел вдоль прохода. Путь между стеллажей был извилист и не заканчивался у внешней стены в тридцати-сорока футах, а продолжался дальше, и вместо окон были покосившиеся, прогнившие деревянные лестницы. Нечто подобное, самодельные стремянки и так далее, он видел в старых букинистических лавках. Прелестные штуки. И сами стеллажи были перекошены, скособочены, как если бы сила тяжести на разных уровнях действовала в разные стороны.

– Что это такое?

Трое спутников помолчали. Роберт уставился на них. Все были в темных доспехах. На броне Риверы имелись какие-то замысловатые инсигнии, и в целом она подозрительно напоминала футболку и шорты-бермуды, только из вороненой стали.

– Вы не узнаете? – произнес наконец Ривера. – Вы трое – Рыцари Стражи. А я – Воинствующий Библиотекарь. Это из цикла «Опасное знание» Ежи Гачека.

Блаунт кивнул.

– Роберт, ты что, ничего этого не читал?

Роберт смутно помнил Гачека по своим предпенсионным годам.

– Я читаю только важные книги, – фыркнул он.

Они медленно шли по узкому проходу. По сторонам ответвлялись другие тропинки. Не только влево и вправо, но также вверх и вниз. Местами слышалось шипение вроде змеиного. Кое-где он замечал других Рыцарей, сгорбленных над книгами и пергаментными манускриптами; со страниц раскрытых книг им в лица ударял свет. Воистину эпоха просвещения, нечего сказать. Роберт остановился присмотреться внимательней. Слова были английские, а шрифт – готический, фрактурный. Книга по экономике. Одна из читательниц, девушка с чрезмерно кустистыми бровями, зыркнула на визитеров и провела рукой по воздуху. Высоко на полках что-то стукнуло, и вниз свалилась четырехфутовой ширины громадина, пергаментная, в кожаном переплете. Роберт отшатнулся, едва не наступив на Томми. Но падающая книга замерла и повисла в воздухе рядом с рукой студентки. Она раскрылась сама собой, страницы зашелестели.

Ого. Роберт осторожно выбрался из алькова.

– Понятно. Оцифрованные версии уничтоженных книг.

– Оцифровка при первом проходе, – добавил Блаунт. – Гребаные современные администраторы больше вистов получили от этого, чем от всей остальной пропаганды, вместе взятой. Всем кажется, что это чертовски прикольно и стильно. А на следующей неделе они займутся шестым этажом.

Ривера вывел их к шатающимся деревянным ступенькам.

– Но не все довольны. Фонд Гейзелей – Общество доктора Сьюза[23] – не поддерживает университетское начальство в этом вопросе.

– Ну им же лучше! – Блаунт пнул деревянные полки. – Наши студенты иначе бы на «Пирамидальном холме» зависали.

Роберт сделал жест, который должен был возвратить его зрение к безыскусной реальности, но пурпурная подсветка и древние манускрипты в кожаных переплетах не исчезали. Он набрал команду выхода в явной форме. По-прежнему никаких признаков реальности.

– Я застрял на этой точке зрения.

– Ага. Если не снимешь контактные линзы или не вызовешь 911, то и не увидишь, что тут в действительности происходит. Еще одна причина не пользоваться Эпифанией. – Томми помахал раскрытым лэптопом, словно талисманом. – Я вижу иллюзии, но только тогда, когда я сам хочу этого. – Коротышка прошелся по боковому проходу, потыкал в книгу, которая, постанывая, валялась на полу, заглянул в альков – чем заняты ее патроны? – Как тут прикольно!

У деревянной лестницы Ривера сказал:

– Теперь осторожней. Тут хитро сделано.

Примерно на половине пролета ступеньки перекосились, перспектива исказилась. Уинни шел первым, и его это смутило.

– Я уже это делал, – проворчал он в основном себе под нос. – Я это могу.

Он шагнул вперед, потом словно бы споткнулся, но сохранил равновесие и встал прямо, однако под углом к Роберту и компании. Достигнув перехода, Роберт закрыл глаза. По умолчанию Эпифания при этом отключала все оверлеи, так что у него теперь ненадолго возник иммунитет к визуальным фокусам. Он сделал шаг вперед… и никакого наклона не обнаружил, а лишь обычный поворот!

Томми следовал за ним и улыбался до ушей.

– Добро пожаловать в Эшеровское крыло! – воскликнул он. – Дети просто пищат от восторга. – Внизу лестница снова поворачивала под прямым углом. Паркер прокомментировал: – О’кей, мы теперь возвращаемся к служебному ядру здания, вот только ощущение прежнее, как если б мы блуждали среди нескончаемых книг.

Книги впереди, книги позади, книги по сторонам, сокрытые в проходах. Ряды книг наверху, словно дымоходы, терялись в пурпурном сиянии. Он даже внизу различал книги, там, где шаткая лестница, по впечатлению, обрывалась в бездну. При взгляде чуть искоса буквы на корешках и обложках наливались собственным свечением, таким фиолетовым, что его трудно было разглядеть, но они были очень четкими, а индексы Библиотеки конгресса – загадочными и руноподобными. Призраки, а может, аватары… уничтоженных книг. Они издавали звуки: стонали, шептали, шипели. Заговорщицкие звуки. Глубоко в боковых проходах некоторые тома были закованы в цепи.

– За «Капиталом» нужен глаз да глаз, – сказал Ривера.

Роберт увидел один из томов – да уж, это слово тут уместно! Книга напирала на оковы, звенья громко звякали на массивных проушинах.