Конец радуг

Если Раднеров еще не успели затянуть в жернова слухов по поводу библиотечного мятежа, то теперь это наверняка произойдет. Роберт полагал, что близнецам внимание польстит.

Большая часть демок была из области визуальных искусств. Но некоторые учащиеся предпочли строить гаджеты. Дорис Шлей и Махмуд Квон соорудили аппарат на воздушной подушке, который взобрался по трибунам, и накренили его с верхнего яруса; раздался взрывоподобный звук, и суденышко коснулось земли, ничего не разбив. Хуан наблюдал за демонстрацией воочию, со своего места на нижнем ярусе. Он подзадорил Шлей и Квона, потом опустился на место.

– Вау, парашютный экраноплан. Но готов побиться об заклад, что мисс Чумлиг им больше четверки не выставит. – И Хуан затянул, идеально подделываясь под стандартные интонации Луизы Чумлиг: – Ваша работа мало отличается от готовых инженерных образцов.

Но улыбаться не переставал. Они с Робертом знали, что больше четверки за визуальные демки вряд ли кто получит.

Некоторые ученики испытывали передовые приложения, проекты вроде тех, какими, по словам Мири, были заняты ее друзья. Две демонстрации с новыми материалами: лентой исключительной эластичности и каким-то водяным фильтром. Эластичная лента не производила особенного впечатления, пока не сообразишь, что это не графический фокус. Демку разыгрывали двое малознакомых Роберту мальчишек. Они встали в двадцати футах друг от друга и подвесили большую куклу на ленте из волшебного вещества. И не просто упрочненного композита: парни ухитрялись регулировать его физические характеристики, меняя силу нажатия на концах. Иногда лента напоминала гигантскую пружину, и куклу стремительно отбрасывало к центру. Иногда растягивалась, как ириска, и манекен раскачивался, описывая широкие дуги. Эта демонстрация вызвала крайний восторг.

А вот другая демка, с водяным фильтром, сводилась к увеличенному изображению садового шланга, изливавшего воду на фильтр. Над ним вывели исполинские графики с описанием производительности перенастраиваемого цеолита в очистке воды от интересующих пользователя примесей. Звуковых эффектов не было, графика еле ворочалась и выглядела примитивно. Роберт поглядел на небо, потом на девчонок.

– Им ведь пятерку поставят, гм?

Хуан покачался взад-вперед, опираясь на локти. Он усмехался, но не без зависти.

– Ага. Чумлиг такое нравится. – Врожденная честность заставила его добавить: – Лиза и Сэнди графику не шлифовали, но, как я слышал, у них нарисовался покупатель на этот фильтр. Думаю, они одни из всех пэтэушников реальные деньги своей демкой заработают.

– Мы следующие, сынок, – сказал Роберт.

Взгляд Хуана замер на их личном индикаторе: это было единственным признаком, что он услышал слова Роберта.



Сю Хуан:  Ты справишься, Хуан. 

Хуан Сю:  А Мири смотрит? 



Хуан и Роберт выступали последними: их, и только их, Чумлиг контролировать не могла. И не потому, что Хуан с Робертом провернули какой-то хитрый трюк, а оттого, что в их демонстрации должны были участвовать внешние группы, у которых свои проблемы подстроиться под график.

Хуан колебался еще секунду, потом выскочил на футбольное поле, помахав фантомной сцене, параллельной трибунам и обращенной к ним. Их исполнители расположились на обеих сторонах сцены. Графика скромная, никаких несуразностей. Реальные люди, реальные инструменты, и усиленный динамиками голос Хуана не преминул подчеркнуть это для аудитории:

– Привет всем, привет-привет! – Хуан пылал энтузиазмом и, по оценке Роберта, был напуган до смерти. Роберт мог бы взять на себя роль заводилы или записать вступление, чтобы Хуан его озвучил в режиме телесуфлера, но Чумлиг бы им за это все равно пойнты сняла, и дело с концом. Потому Хуан отважился выступить вживую, срывающимся голосом с неловкими паузами и принужденной бравадой: – Дамы и господа! Встречайте Оркестр обеих Америк, созванный специально для вас этим вечером, с участием оркестра и хора старшей школы Чарльз-Ривер, по чипнету из Бостона в реальном времени, и… – он сделал жест влево, – Гимнасио-Класико-де-Магальянес, тоже по чипнету в реальном времени, но из Пунта-Аренаса, Чили!

Обе стороны сцены заполнились людьми: двести подростков в школьной форме, красной у северян, зеленой в клетку у южан, – ученики, у которых были свои требования к «далеко идущему сотрудничеству». В целом они составляли два хора и два оркестра, разделенные семью тысячами миль, и связывал их только дешевый чипнет-канал. Чудо, что их вообще удалось склонить к этой схеме работы. Посторонним успех покажется банальностью, но и вероятность провала велика. Ну на репетициях все прошло довольно неплохо.

– А сейчас… – Хуан выдержал драматическую паузу для пущей важности, – а сейчас, дамы и господа, Оркестр Америк исполнит совершенно особую версию гимна ЕС, на музыку Бетховена, стихи Ороско и Гу, с сетевой синхронизацией от Гу и Ороско!

Он величественно поклонился публике и убежал «за кулисы», где и плюхнулся рядом с Робертом. По его лицу струями катился пот. Он был бледен.

– Ты хорошо поработал, сынок, – сказал Роберт.

Хуан только кивнул. Его трясло.

Гибридный оркестр начал играть. Теперь оставалось полагаться на этих ребят – и еще на джиттер-алгоритм Роберта. Юные музыканты из Бостона и с другого края света трудились за своими виолончелями и басовыми инструментами. Адаптированный ребятами гимн звучал в более быстром темпе, чем обычный евросоюзовский. И каждая нота требовала сотен скачков по Сети со случайно изменявшейся конфигурацией, с задержками вплоть до нескольких сотен миллисекунд.

Аналогичная проблема синхронизации породила какофонию хора Уинни у библиотеки.

Хоры продвигались по тексту Хуана: северяне исполняли английскую версию, южане – испанскую. Студенты подсобили им гибко настраиваемым дирижерским интерфейсом; это сгладило некоторые шероховатости. К тому же в музыкальных и певческих талантах им не откажешь. И все же успешный перформанс был бы немыслим без магии адаптивных задержек, вносимых в передачу схемой Роберта (а также, вероятно, без магии гораздо более мощной – бетховеновской).

Роберт слушал. Его вклад в демку не был идеален. В общем-то, получалось хуже, чем на репетициях: слишком много зрителей, и появляются они слишком внезапно. Он этого и боялся. Трудность тут не с полосой пропускания. Он посмотрел на график дисперсии со своей личной точки зрения. Неожиданно присоединились несколько миллионов человек, выгребли столько ресурсов, что его бедолашная скромная программулина предсказания нагрузки дала слабинку, и это изменило само наблюдаемое представление.

Тем не менее синхрон держался. Гибридный оркестр не фрагментировался.

Десять секунд. Несколько грубоватых крещендо, но потом каким-то чудом все стабилизировалось на последние две секунды. Стихи Хуана отзвучали, и стержневая мелодия пронзила тишину.

Совместный оркестрохор оглядывал аудиторию. Исполнители улыбались, некоторые выглядели малость сконфуженными, но они это сделали!

Грянули аплодисменты, кое-где даже бурные.

Бедняга Хуан совсем спал с лица. К счастью, ему не потребовалось выходить на сцену еще раз. Исполнители сами кланялись и расходились по северной и южной сторонам сцены, возвращаясь в свои уголки планеты. Хуан помахал местной публике, натужно улыбаясь, и обронил Роберту:

– Слушай, а знаешь, мне уже все равно, какую оценку нам влепят. Мы это сделали, и точка!





34

Британский музей и Британская библиотека





Дети рванули с трибун, не слишком смущаясь тем обстоятельством, что Чумлиг и компания могут потом пересмотреть запись вечера и выявить самых бесцеремонных. Роберт и Хуан не так спешили, они задержались поболтать с другими учениками и обменяться комплиментами. Оценки станут известны часов через двадцать: полно времени, чтобы грызть себя за неудачи в другом. Луиза Чумлиг, впрочем, вид имела вполне жизнерадостный и всех учеников поздравляла, отметая любые вопросы о том, повлияет ли та или иная недоработка на итоговую оценку.

Мири и Боба по-прежнему не было видно. Роберт отвлекся на ребят, Чумлиг и Хуана Ороско: последнего кидало из крайности в крайность, от истерического облегчения до самоедства за провал.

Поэтому Роберт совсем не ожидал столкнуться лицом к лицу, практически нос к носу, с Уинстоном Блаунтом. За спиной экс-декана маячил Томми Паркер рука об руку с Сю Сян. Да уж, странная парочка образовалась в результате всех приключений! Коротышка улыбался до ушей. Роберту он энергично показал большие пальцы.

Но все внимание Роберта в тот момент сосредоточилось на Блаунте. Томми и Уинни после того вечера в УСД Роберт почти не видел. Они с Карлосом несколько дней провалялись в клинике Крика. Насколько мог судить Роберт, с ними заключили определенные соглашения. Как и с ним самим. А теперь отпустили. Официальная версия согласовывалась с заявлениями Боба: протест, организованный Кликой, вышел из-под контроля, но лабораторную аппаратуру они портить не хотели, и все страшно об этом сожалеют. Неофициальные истории о героическом самопожертвовании служили объяснением, почему университет и руководство биолабораторий не стали их за это донимать. Если Клика Старейшин будет держать коллективный рот на замке, то и Последствий удастся избежать.

Но вдруг на лице Уинни возникла странная улыбка. Он кивнул Хуану и потянулся пожать Роберту руку.

– Хотя из Фэйрмонтской я свалил, у меня тут по-прежнему родственные связи. Дорис Шлей – моя правнучатая племянница.

– О! Уинстон, она выступила превосходно!

– Спасибо, спасибо. А ты… – Уинни помедлил. В прошлом Робертом Гу восторгались на все лады, и Уинстона Блаунта это слишком часто коробило. – Ты, Роберт, совершил истинное чудо. Я про текст. Я себе и не представлял, что можно так обыграть Бетховена одновременно в английском и испанском вариантах. Это… подлинное искусство. – Он пожал плечами, словно ожидая саркастической ремарки в ответ.

– Это не моя работа, Уинстон. – Возможно, он расценит это как сарказм, но я не хотел, честное слово. – Стихи написал Хуан. Мы весь семестр сотрудничали, но здесь я ему дал волю. Я только финальный вариант немного покритиковал. Если честно – а персонаж Чумлиг не выносит лжи, – если честно, это заслуга Хуана.

– Да? – Уинни отстранился и словно впервые заметил Хуана. Потянулся пожать руку мальчишке. – Это было красиво, сынок. – Он бросил еще один взгляд на Роберта и добавил, по-прежнему недоверчиво: – Роберт, а ты отдаешь себе отчет, что это было в некотором смысле не хуже, чем твои работы прошлых лет?

Роберт поразмыслил секунду, прислушиваясь к стихам Хуана в своем воображении так, как мог бы прислушаться к собственной поэзии. Нет, у меня лучше. Гораздо лучше. Но не то чтобы из другого мира. Видел бы эти стихи прежний Роберт… гм, прежний Роберт не переносил второсортных поэтов. Он бы мигом нашел предлог задушить творческий порыв Хуана.

– Ты прав. Хуан сотворил красоту. – Он помедлил. – Не знаю, что… что сделали годы, Уинстон.

Хуан глядел на них. На его лице зарождалась улыбка восторга, хотя он наверняка догадывался, что у Роберта и Уинни на уме невысказанные мысли.

– Да, – кивнул Уинни. – Многое переменилось. – Толпа поредела, но это лишь позволило некоторым ребятам подбавить газку. Роберта, Уинни и Хуана увлекало потоком детских тел, крики и смех становились громче. – Значит, стихов ты не писал. Каков же был твой вклад, Роберт?

– О, я занимался синхронизацией задержек.

Насколько то было в моих силах.

– Серьезно? – Уинни пытался быть вежливым, но даже наглядное сравнение с его собственным хором явно не впечатлило его. Впрочем, без шероховатостей ведь не обошлось.



Сю Лена:  Бога ради, Лена, скажи ему что-нибудь! 

Лена Сю:  Тихо, ты! 

Сю Лена:  Тогда я вместо тебя. 



Отпустив еще несколько комплиментов, Уинни утянулся к семье Шлей, а Томми и Сю Сян последовали за ним. Но Роберт заметил дрейфующие за Сян золотистые буквы:



Сю Роберт:  Это было превосходно, Роберт. 



Хуан не уловил безмолвного сообщения Сян.

– Декан Блаунт не понял твоей роли в проекте, да?

– Нет. Но то, что он сумел понять, ему понравилось. Неважно. Мы с тобой оба сделали все, что было в наших силах.

– Да, мы и правда сделали.

Хуан отвел его обратно к трибунам. Боба с Мири нет, зато родители Хуана пришли. Новые приветствия и поздравления, вот только семья Ороско явно еще не определилась, как относиться к Роберту Гу.



Горстка родственников и приятелей еще на некоторое время задержалась у футбольного поля. Казалось, что родителей сильнее всего удивляют сами дети. Они любили своих маленьких непосед, но полагали, что знают пределы их возможностей. Чумлиг каким-то образом сумела их преобразить – не в суперменов, а в более умных существ, способных на такое, что родителям до сих пор не дается. Дети заслужили похвалу, но как теперь себя с ними вести? Непонятки.

Мири все еще не видать. Бедняга Хуан. Надеюсь, Элис успешно добралась домой. Одной рукой это проверять в суматохе неудобно.

Роберт ввинтился в самую плотную часть, оставшуюся от толпы, там, где народ клубился вокруг Луизы Чумлиг. Вид у той был довольный и усталый, и она в основном отнекивалась.

– Я всего лишь показала ученикам, как использовать то, что у них уже было, то, чем располагает их мир.

Он потянулся к ней и сумел поймать за руку.