Мистер
Часть 40 из 111 Информация о книге
Максим забирает с кухонной столешницы пластиковые сумки, и Алессия поднимается за ним по лестнице. На самом верху их ждет ярко освещенная площадка и две двери. В просторной спальне стены выкрашены в белесые тона, у стены стоит огромная кровать, напротив – окно. Постельное белье тоже светлое, как стены; сверху на кровати разбросаны разноцветные подушки в тон морскому пейзажу, который висит над кроватью. Максим жестом приглашает гостью войти и ставит сумки на яркую, разноцветную скамью. Направляясь к постели, Алессия смотрит на свое отражение в черном окне. Максим подходит и останавливается позади нее – высокий, мускулистый, очень красивый. Алессия рядом с ним кажется себе неопрятным мышонком. Они ничуть не похожи, слишком разные, из разных миров. И сейчас Алессия видит их различия особенно четко. «Что он нашел во мне? Я просто уборщица». Она вспоминает его невестку на кухне. Вот кто выглядел элегантно даже в мужской сорочке не по размеру. Алессия отворачивается, чтобы не видеть отражения, не мучиться при виде своего несовершенства, а Максим, закрыв окно светло-зелеными ставнями, продолжает экскурсию. – Ванна и туалет, только твои, личные, – объясняет он, показав на дверь в ванную и отвлекая ее от грустных мыслей. «Моя собственная ванная комната!» – Спасибо, – произносит Алессия, однако словами ее мыслей и чувств не выразить и за добро не расплатиться. – Подожди. Он встает перед ней, его изумрудные глаза сияют сочувствием. – Все получилось внезапно, я понимаю. Мы почти не знаем друг друга, но я не мог оставить тебя на произвол судьбы и надеяться, что эти мерзавцы тебя отпустят. – Максим ловит отделившуюся от косы прядь и заправляет ее Алессии за ухо. – Ни о чем не тревожься. Здесь с тобой ничего не случится. Я тебя пальцем не трону. Если, конечно, ты сама не захочешь. До Алессии вдруг долетает его аромат: хвоя и сандаловое дерево. Она закрывает глаза, пытаясь справиться с чувствами. – Этот дом принадлежит моей семье, – продолжает он. – Мы приезжаем сюда на праздники. Или просто побыть в одиночестве, подумать, поближе познакомиться, спрятаться от страшных событий в жизни. К горлу Алессии подкатывает ком, и она прикусывает верхнюю губу. «Не плачь. Не плачь. Mos qaj»[9 - Не плачь (алб.).]. – Моя комната рядом. Если тебе что-нибудь понадобится, зови. А сейчас уже поздно, и нам обоим не помешает выспаться. – Он нежно целует ее в лоб. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи, – выговаривает Алессия хрипло, едва слышно. Оставшись одна, она оглядывает самую красивую спальню, какую ей довелось видеть. Она переводит взгляд с картины на стене, на дверь в ванную, на широкую кровать, а потом медленно обессиленно опускается на пол. Обнимает себя руками за плечи и тихо плачет. Убрав верхнюю одежду в гардеробную, я беру недопитую бутылку пива и с наслаждением делаю большой глоток. «Ну и денек!» Сначала сладчайший первый поцелуй, при воспоминании о котором у меня рвется из груди стон, потом громилы за дверью, внезапное исчезновение Алессии и моя безумная поездка в забытый богом уголок Западного Лондона. И рассказ Алессии. Ее хотели сделать секс-рабыней! Такого удара я давно не получал. А теперь мы здесь. Одни. Я потираю щеку, пытаясь мысленно разложить по полочкам все, что случилось. Казалось бы, я пять часов вел машину после на редкость наполненного событиями дня и должен уже спать, однако я полон сил. Взглянув на потолок, я определяю, где у меня над головой мирно спит Алессия. Это из-за нее я не могу уснуть. Где только я нашел силы, чтобы не схватить ее и… И что? Даже после всего, что она мне рассказала, я не могу не думать о сексе с ней. Словно вернулись школьные дни, и я снова чертовски озабоченный подросток. «Оставь девушку в покое!» Я хочу ее, несмотря ни на что, аж яйца ломит. «Черт. Алессии и так досталось, пусть отдохнет». В моем похотливом внимании она не нуждается. Ей нужен друг. «Зашибись. Какого дьявола со мной творится?» Опустошив бутылку, я тянусь за почти полным бокалом Алессии. Отпив глоток пива, я запускаю пятерню в спутанную шевелюру. Знаю я, что со мной не так. Отлично знаю. Я ослеплен и влюблен до безумия. Вот. Признался самому себе. Она захватила мои мысли и сны с того самого дня, как я ее увидел. Черт побери, я без нее не могу. В моих снах и фантазиях Алессия тоже ко мне неравнодушна. Я хочу ее, но хочу влажную и податливую – хочу, чтобы она желала меня. Кроме того, я обещал, что не трону ее, если она сама не захочет. Я закрываю глаза. «Когда у меня успела вырасти совесть?» В глубине души я знаю ответ. Сработало наше явное неравенство. У нее нет ничего. У меня есть все. Воспользуйся я ею, кем я стану? Таким же, как те хреновы дуболомы с восточноевропейским акцентом. Я привез ее в Корнуолл, чтобы защитить от них, спрятать, а выходит, надо защищать от самого себя? Интересно, что сейчас творится в Трессилиан-холле? Ничего, выясню завтра и заодно сообщу Оливеру, куда меня занесло. Надеюсь, я ему в ближайшие дни не понадоблюсь. Впрочем, если что и случится, он меня найдет. Поработаю из Корнуолла. Телефон у меня с собой. Жаль, ноутбук не захватил. А сейчас – спать. Оставив пустую бутылку и бокал на столешнице, я выключаю свет и поднимаюсь на второй этаж. Останавливаюсь у двери во вторую спальню и прислушиваюсь. «Черт!» Она плачет. Ну почему в последнее время женщины рядом со мной все время плачут! Марианна, Каролина, Денни, Джесси… Мне вдруг вспоминается безжизненное тело Кита в морге, и неудержимой волной накатывает горе. «Кит. Твою мать. Почему?» Как я устал… Может, оставить все как есть? Пусть она выплачется… Нет, не могу. Ее всхлипы пронзают мне сердце, будто иголками. Я со вздохом подхожу к двери и осторожно стучу. Девушка сидит на полу, опустив голову на руки, на том же месте, где стояла, когда я ушел. Ее горе – отражение моей собственной печали. – Алессия, не надо, ну что ты! – восклицаю я и обнимаю ее. – Хватит, перестань. Голос у меня срывается. Я сажусь на кровать, усаживаю Алессию себе на колени и утыкаюсь лбом ей в волосы. Закрыв глаза, вдыхаю ее нежный аромат и медленно покачиваюсь из стороны в сторону. – Я с тобой, – шепчу я пересохшим ртом. Я не смог вырвать брата у демонов, увлекших его на прогулку по ледяным дорогам, но я в состоянии помочь этой прекрасной храброй девочке. Всхлипы постепенно стихают, наконец она расслабленно ко мне приваливается. Уснула. У меня на руках. В безопасности. Какое счастье – держать на руках спящую красавицу. Я нежно целую ее в затылок, перекладываю на кровать и накрываю одеялом. Темная коса падает на подушку, и мне хочется расплести и выпустить на свободу прекрасные локоны. Однако Алессия бормочет что-то на родном языке, и я боюсь разбудить ее неосторожными прикосновениями. Интересно, видит ли она меня во сне? – Спи, красавица, – шепчу я ей и выключаю свет, выходя из спальни. Закрываю дверь, надеясь, что свет с лестницы ее не разбудит, выключаю все лампы и ухожу к себе, оставив дверь открытой. «А вдруг я ей понадоблюсь…» Задвинув ставни одним нажатием кнопки, я раздеваюсь в гардеробной и натягиваю пижаму, которую Денни принесла сюда по моей просьбе. Дома я редко надеваю пижаму, а в Корнуолле без нее не обойтись – здесь уйма прислуги. Оставив одежду на полу, я забираюсь под одеяло и гашу ночник. Некоторое время лежу, уставившись в чернильно-черную тьму. Завтра будет новый день. И прелестная Алессия Демачи проведет этот день только со мной. В который раз задаю себе вопрос: правильно ли я поступаю? Я увез Алессию от всего, что ей знакомо. У нее нет ни денег, ни друзей. То есть у нее, конечно, есть я… И я должен держать себя в руках. – Стареешь, приятель, добреешь, – шепчу я себе под нос, проваливаясь в черную яму сна. Просыпаюсь я от пронзительного вопля – кричит Алессия. Глава 12 Пару секунд у меня уходит, чтобы продрать глаза, и тут крик раздается снова. «Твою мать». Я выскакиваю из кровати, подброшенный хорошей порцией адреналина, и, включив по дороге свет в холле, вваливаюсь в ее спальню. Алессия сидит на кровати, голова болтается из стороны в сторону, в глазах застыл дикий ужас.