Мистер
Часть 39 из 111 Информация о книге
Холодно. Она поплотнее запахивает куртку. В ушах свистит ледяной ветер. Отдаленный рокот слышится яснее, громче. Интересно, что это? Максим обнимает ее за плечи – наверное, чтобы согреть, защитить от холода? Они вместе идут к серым деревянным воротам. Максим отпирает замок и пропускает Алессию вперед. Он поворачивает рычажок на стене, и фонарики на каменных плитах дорожки зажигаются, указывая путь во внутренний дворик. – Сюда, – говорит Максим, и она идет за ним по ступенькам. Впереди вырастает массивный дом в современном стиле, подсвеченный вкопанными в землю фонариками. Алессия восхищенно оглядывает огромные окна, белые стены, яркие светильники. Максим отпирает входную дверь и нажимает кнопку на стене. Помещение освещают другие лампы, не такие яркие, как снаружи. – Давай повешу твою куртку, – говорит Максим, и Алессия сбрасывает верхнюю одежду. Они стоят в просторном холле, справа современная облачно-серая кухня, плавно переходящая в столовую с полом из темного дерева. У дальней стены два дивана в бирюзовых чехлах, кофейный столик и книжный шкаф с книгами. «Книги!» Она всегда любила читать. Рядом с книжными полками в стене виднеется еще одна дверь. «Какой большой дом». Лестница посреди холла закована в стекло. Деревянные ступени будто висят в воздухе, однако они опираются на тяжелый бетонный столб, который связывает нижний и верхний этажи. В таком современном доме Алессия прежде не бывала. Несмотря на лаконичный дизайн, здесь тепло и уютно. Она начинает развязывать шнурки, а Максим относит ее сумки и куртку на кухню. Ступив босыми ступнями на пол, Алессия удивленно улыбается – пол теплый. – Ну вот, – говорит Максим, обводя первый этаж приглашающим жестом. – Добро пожаловать в «Убежище». – Почему «Убежище»? – Так называется этот дом. За кухней обнаруживается столовая с белым обеденным столом, за которым легко поместятся двенадцать человек, и два больших дивана светло-песочного оттенка перед камином. – Дом изнутри больше, чем кажется снаружи, – ошеломленно замечает Алессия. – Визуальный обман. Знаю. «Кто же здесь убирает? Наверное, горничная трудится часами!» – Этот дом принадлежит тебе? – Да. Это коттедж. Обычно мы сдаем его на лето. Уже поздно, ты наверняка устала. Хочешь чего-нибудь съесть или выпить перед сном? Алессия будто прилипла к полу. «Этот дом тоже принадлежит ему? Наверное, он очень популярный композитор». Она кивает. – Ты хочешь сказать «да»? Алессия улыбается в ответ. – Вина? Пива? Чего-нибудь покрепче? – спрашивает Максим и подходит ближе. В Албании женщины обычно не пьют алкоголь. Она пробовала ракию раз или два, но только на Новый год и по одной рюмке. Ее отцу не нравится, если женщина пьет. Ее отцу многое не нравится. Бабушка давала ей попробовать вина. – Пива, – отвечает Алессия, потому что его пьют только мужчины, а еще чтобы уязвить отца. – Отличный выбор. – Максим достает из холодильника две коричневые бутылки. – Светлое подойдет? Не понимая ни слова, она на всякий случай кивает. – Бокал? – Да. Пожалуйста. Он достает из другого шкафчика высокий бокал и уверенно выливает в него целую бутылку. – Твое здоровье! Максим чокается своей бутылкой с ее бокалом и отпивает, приложив к губам горлышко. Он закрывает глаза, смакуя напиток, и Алессия почему-то сконфуженно отворачивается. «Его губы». – Gёzuar[7 - Твое здоровье! (алб.)], – шепчет она. Он удивленно приподнимает брови – раньше она не говорила при нем на своем языке. Это тост. Его обычно произносят мужчины, но Максим этого не знает. Она делает глоток, и янтарная жидкость холодным водопадом течет ей в горло. – М-м-м. Алессия довольно закрывает глаза и отпивает еще раз. – Есть хочешь? – хрипло спрашивает он. – Нет. Она наслаждается глотком простого пива, и эта картина будоражит меня до глубины души. Возможно, впервые в жизни я не знаю, что сказать. Я не знаю, чего она ждет. Странно. У нас с ней ничего общего, и близость, которую мы испытали в машине, куда-то исчезла. – Идем, я покажу тебе дом. – Протянув Алессии руку, я веду ее в большую гостиную. – Это столовая. Или гостиная. Зови, как хочешь. Открытое пространство. Углубившись в комнату, Алессия замечает у стены белое пианино. «Пианино!» – Играй, сколько пожелаешь, – говорит Максим. Ее сердце на мгновение замирает, и девушка счастливо улыбается, открывая крышку инструмента. Внутри написано только одно слово: KAWAI Это название ей незнакомо – ну и что? Алессия нажимает клавишу до первой октавы, и нота звучит, окрашивая комнату золотистым светом. – E pёrkryer[8 - Идеально (алб.).], – выдыхает она. – А здесь балкон. – Максим показывает на стеклянную стену в дальнем конце комнаты. – С него видно море. – Море? – восклицает она и стремительно поворачивается к нему, требуя подтверждения. – Да. Алессия бежит к стеклянной двери. – Я никогда не видела моря! – тихо произносит она, приникает к стеклу, расплющив нос о холодную гладкую поверхность, и тщетно всматривается в тьму. В чернильно-черной ночи ничего не видно. – Никогда? – недоверчиво переспрашивает Максим и останавливается с ней рядом. – Нет. Заметив на стекле следы, которые остались от ее носа и дыхания, она стирает их рукавом. – Завтра сходим на пляж, – говорит Максим. Алессия улыбается и вдруг протяжно зевает. – Ты устала. – Максим бросает взгляд на наручные часы. – Конечно, уже половина первого. Пойдешь в постель? Алессия застывает, только сердце бьется, как пойманная птица. Его вопрос повисает в воздухе. «В постель? В твою постель?» – Я покажу тебе твою комнату, – говорит он, но они не двигаются с места, пристально глядя друг на друга. Алессия никак не может решить, что испытала, услышав последние слова: разочарование или облегчение. Наверное, разочарования все-таки больше, чем облегчения. – Ты нахмурилась, – шепчет он. – Что такое? Она молчит, не может и не хочет облечь в слова мысли и чувства. Ей любопытно. Он ей нравится. Но она ничего не знает о сексе. – Пошли. Я отведу тебя в твою комнату.