Мусорщик. Мечта

Ехать пришлось недолго, минут пять – свернул на пустынную дорогу, ведущую в загородный коттеджный поселок, остановил машину на обочине. Вышел, вдохнул полной грудью мокрый осенний воздух, лицо обдало дождевой взвесью. Ощущение было таким, будто стоишь у водопада и дышишь водяной пылью. Скорее бы мороз! Надоела мерзкая слякоть! Эх, Оля, Оля… ну как же так?! Зачем ты бросила?! Зачем ушла?!

Открыл портал перед машиной – он открывался где-то за МКАД, возле промзоны, названия которой Константин не знал и знать не хотел. Главное, что тут не было людей, по крайней мере – в пределах видимости. Ну а даже если и сидит в мокрых кустах какой-то наблюдатель – да пошел он к черту! Кто ему поверит? «Из воздуха выскочил здоровый черный джип!»? – иди проспись и снова приходи брехать!

Картинку нашел в Интернете, даже координаты рассчитал – Москва рядом, почитай, два шага. Впрочем, официально город уже разросся далеко за МКАД, и теперь это не Подмосковье, а та же самая столица.

Уселся за руль и двинул джип вперед. Переход никаких проблем не вызвал, никаких неприятных ощущений, никаких звуков или световых эффектов. Уже когда закрыл портал, вдруг подумал о том, что не знает, каким видят портал наблюдатели с той стороны. Не вторую стадию, когда уже можно перейти, а первую – в режиме подглядывания. Если с той стороны нет никаких признаков того, что кто-то открыл картинку и подглядывает, это решило бы много проблем. Или создало – это с какой стороны посмотреть.

Только теперь выяснить не удастся – Оли нет, а больше никому свою тайну Константин доверить не может. Он не такой уж великий интриган, но понять, что эта его способность покруче ядерной бомбы, тут большого ума не нужно.

В Москве было совсем уж холодно и мерзко. Здесь или жарко и мерзко, или холодно и мерзко. В жару – бешеная влажность, рубашка липнет к телу, пропитанная потом, в метро – толпы оголтелого народа, бегущего по эскалаторам вниз и вверх, будто выигранные секунды могут изменить их нелепую суматошную жизнь.

В холод – ледяные руки влажного морозного ветра проникают сквозь одежду, хватают за ноги, тут же превращая их в заиндевевшие ледышки. И спасение одно – не вылезать из машины, пока находишься за стенами теплой квартиры. Что москвичи с успехом и делают, проводя в железной коробушке бо́льшую и лучшую часть своей жизни, оставляя в пробках свою досаду и злость. И взращивая их.

Еще на той стороне Константин заправил автомашину, так что бак был практически полон – на всякий случай. Мало ли куда придется поехать… Вот только куда теперь ехать, где искать Настю и Петю, он не знал. Но вроде как Наполеон сказал (якобы сказал!): «Если не знаешь, что делать, – делай шаг вперед!» И Константин сделал этот шаг.

Джип глухо рыкнул движком, засопел, втягивая ноздрями воздухозаборников московский студеный воздух, и резво покатился по довольно-таки неприглядному, растрескавшемуся асфальту туда, где слышался слитный гул множества двигателей и колес, туда, где стадо железных коней несло своих седоков к счастливому будущему. Кровь пить из страны – ведь всем известно, что «москвичи всю кровь из страны выпили!»

Константин никогда не считал москвичей кровопивцами, но и жить в Москве не хотел совсем никогда. Даже в детстве, когда Москва казалась чем-то легендарным и святым. Эта суета, это броуновское движение человеческих молекул он не то чтобы презирал… просто не терпел. Не хотел терпеть!

Впрочем, возможно, в нем говорили гены деревенских предков, испокон веков ненавидевших города и считавших их сосудами греха и ведрами помоев.

Через пятнадцать минут «гелик» ловко ввернулся в поток автомашин и покатился по широченной дороге, придерживаясь второго ряда и не выбегая из скоростного режима, которого придерживались его «соратники». Первым рядом идти неудобно – с него все норовят свернуть вправо на съезды и развязки. А значит – постоянные задержки манипулирования педалью газа. А тут – катишь и катишь, пока не надоест. Или пока бензин не кончится.

Он ехал до тех пор, пока не увидел «шайбу» стационарного полицейского поста ГАИ, и тогда прижался вправо, снизил скорость и медленно подкатил к насторожившимся гаишникам, стоявшим на «пятаке» возле стеклянного здания. Когда Константин вышел из машины, они насторожились еще больше, и один из них, сержант, положил руку на приклад висящего на шее автомата. Так, на всякий пожарный случай… а то вон какая рожа!

– Здравствуйте! – как можно более доброжелательно поздоровался Константин. – Ребята, с кем могу поговорить?

– На тему? – сухо-подозрительно осведомился гаишник с лейтенантскими погонами, оценивая взглядом Константина и его безномерный джип, выглядевший нарочито подозрительно-опасно. Ну настоящий пацаномобиль, да и все тут!

– Мои жена с дочерью и зятем попали в аварию. – Голос Константина вдруг охрип, и ему стало трудно проталкивать слова сквозь глотку. Одно дело видеть все в новостях, и другое – говорить об этом, будто слова, сказанные им самим, закрепляли правдивость того, во что он не хотел верить. – Авария с бензовозом. Мне нужно узнать, куда отвезли дочку и зятя. Там жена моя погибла.

– Ах вот оно что… – со странным заметным облегчением ответил лейтенант, и сержант снял руку с автомата. На их лицах отразилось сочувствие. – Так это сегодня утром было, в нашу смену. Сочувствую… подойдите к старшему, он в будке сидит. Капитан Неелов. Он, может, что-то вам подскажет. По крайней мере, скажет, куда обратиться.

Константин благодарно кивнул и зашагал к лестнице, ведущей наверх, на второй этаж «шайбы». Он чувствовал взгляды гаишников на своей спине, и это его почему-то злило. Ему не нужно сочувствие! Ему нужна лишь информация! Он хочет знать: где его близкие и кто виноват в трагедии! А еще – где тело Оли, чтобы можно было ее похоронить.

Когда он подумал об этом, дыхание перехватило. Он не испытывал такого горя с тех пор, как умерла мать, убитая раком печени. Цветущая пятидесятилетняя женщина за считаные недели превратилась в скелет, обтянутый кожей, и тогда он рыдал…

Капитан Неелов был вежливым и довольно-таки приятным в общении человеком. Никаких тебе понтов по типу «я начальник – ты дурак». Он тут же связался с кем-то по телефону, и через пять минут Константин уже знал, в какую больницу отвезли Настю и Петю. А еще узнал, что, хоть они и были слегка побиты и порезаны стеклом и получили пару переломов и ушибов, их жизни ничего не угрожает. На ДТП выезжал хороший приятель Неелова и все это ему рассказал.

А еще Неелов с искренним сочувствием сообщил, что похоронить Олю Константин не сможет, потому что от ее тела ничего не осталось. Совсем ничего. Температура в эпицентре пожара была такова, что сейчас уже ведут дорожные работы по перекладке асфальта – он просто выгорел до самой щебеночной подушки.

А еще рассказал, что в аварии (по предварительным данным, по записям с видеорегистраторов) виноват водитель бензовоза – он повел себя странно, разогнав автомобиль и врезавшись в пробку на МКАДе. Прямо в зад автомашины Насти, туда, где сидела Оля. Погибла только она, удар пришелся как раз в дочкину машину, вдавив ее в ограждение-отбойник. Предположительно – водитель «КамАЗа»-бензовоза потерял сознание – то ли от сердечного приступа, то ли еще от какой-то причины и очнулся в последний момент, когда сделать уже ничего было нельзя. Он вывернул руль, направив бензовоз в отбойник, нажал на тормоз, машину повело, завалило набок, ну и… вот. Весь удар приняла на себя машина Насти.

Перед тем как выйти из «шайбы», Константин полез в карман и достал пятитысячную купюру, молча положил ее на стол перед капитаном и пошел на выход, но полицейский догнал и засунул деньги обратно, в карман его куртки:

– Перестаньте! Мы что, стервятники, на чужом горе наживаться?! Да и не надо нам, мы и так нормально зарабатываем! Так что… идите и найдите свою семью. И дай Бог, чтобы все с ними было хорошо. И… мои искренние соболезнования. Царствие небесное вашей супруге.

У Константина перехватило горло, он не смог ничего сказать в ответ. Только молча кивнул и крепко пожал руку гаишнику.

Через пять минут он уже катил по маршруту, заданному на экране навигатора, встроенного в «мозги» джипа. Огромный экран показывал, куда ехать, как ехать, и Константин не беспокоился, что не найдет искомую больницу. Прогресс есть прогресс. Хорошо, когда кто-то указывает тебе дорогу. Верную дорогу.

Ехать пришлось довольно-таки долго, Москва ведь, а не Ртищево и не Базарный Карабулак. Пробка на пробке и пробкой погоняет. Есть что-то жалкое в том, как мощные, быстроходные автомобили гигантским стадом увязших в грязи мустангов стоят в бесконечных автомобильных пробках. Москвичи такого даже не замечают, для них это обыденность – как облака, как летящие в небе птицы, как осень или зима. Для провинциала такая автомобильная пробка – как дурная болезнь, от которой нужно поскорее избавиться и больше никогда ее не получать. И если бы Константин жил в Москве, он бы никогда не поехал бы в автомобиле туда, куда можно добраться, к примеру, на метро. Но, как он слышал от самих же москвичей, «понты дороже денег». И если до офиса пешком добираться пятнадцать минут неспешным шагом – москвич поедет на джипе величиной с дом. Ибо – так положено преуспевающему бизнесмену. Иначе – какое уважение?! Статус – вот главное!

Где тут выдумка, а где правда – Константину не было интересно узнать. Честно сказать, ему на это было наплевать. Скорее всего, истина, как всегда, посередине. То есть в заднице. В этом мире почему-то истина в большинстве случаев в заднице, и задумываться об этом – себе дороже.

Подъехав к больнице, Константин долго искал место для парковки и очень обрадовался, когда обнаружил изобретение местной власти – платные парковки. Они были почти пусты, если не считать нескольких автомобилей с замотанными тряпкой номерами. Константин прибегать к таким ухищрениям не стал (что он, нищий, что ли?!), и после нескольких минут пытания автомата-парковщика оплатил парковку за пять часов вперед – тысячу рублей. Мало ли… номеров на машине нет, но вдруг как-то пробьют, что он не оплачивал парковку? Увезут машину стервятники-эвакуаторы, и потом ее ищи-свищи! Нет уж, пусть будет так, как положено.

Деньги в сумке забрал с собой, хотя вначале хотел бросить сумку в машине. Надо будет оставить денег Насте с Петей – им лечиться, а потом ехать на Багамы. Скорее всего, все деньги, что он им дал, сгорели на месте аварии. Да и черт бы с ними, денег, что ли, нет? Но сейчас ребята в больнице без единой копейки в кармане, и это совершенно недопустимо.





Глава 6




– Папа! Папа! Я ничего не могла сделать! Папа!

Голос Насти срывался, она захлебывалась рыданиями, и Константин сглотнул комок, перекрывший горло. Ему тяжело было дышать, и самому хотелось разрыдаться. Всю совместную жизнь с Олей он думал, что умрет раньше ее, что это она будет его хоронить. А оно вон как вышло! Даже хоронить некого…

Константин мутными глазами осмотрел палату – в ней лежали шесть женщин. Кто-то с ногой на подвеске, кто-то с бинтами на голове и руках. Палата полна под завязку. Душно, и окно открыть нельзя – все лежат почти голышом, едва прикрытые простыней, иначе нельзя, и жарко, и нужен доступ к телу – только легкие халатики, и все.


Из-за приоткрытой двери принесло запах кухни – наверное, готовят обед, в палате пахнет дезинфекцией, кровью и потом. С гипсом особо не вымоешься – только обтираться влажными салфетками. Запах страданий, запах беды.

Константин ненавидел больницы. Вернее, терпеть не мог в них лежать. Хотя и приходилось – после ранений.

– Петя где? – глухо спросил Константин, лихорадочно соображая, что ему делать дальше.

– В соседней палате! Он ногу сломал! А я – руку. И ушиблись! – Настя постепенно успокоилась и смотрела на Константина с тоской и безнадегой во взгляде. – Пап, ну почему так, а?! Ну почему?

«Потому, что я такой болван! Потому, что я не продумал свои действия и навлек на всех вас беду!» – хотел крикнуть Константин, но сдержался. Что это изменит?

– Дочка, я скоро приду. – Он кивнул, не отвечая на вопрос Насти. – В какой палате Петя, говоришь?

– В восьмой! – Настя ткнула пальцем влево от себя. – Через стену. Ему вставать не дают! Да и как он пойдет – без костылей? И мне вставать не дают!

– У нее сотрясение мозга! – встряла женщина с соседней кровати. – Ее сразу тошнить начинает. Вот потому и не дают вставать! Вы сходите к завотделением, Семен Васильевич хороший врач и человек хороший! Он вам все расскажет! Он сейчас здесь, а то уйдет.

– Спасибо! – поблагодарил Константин и, шагнув к двери, обернулся к Насте. – Все будет хорошо. Я здесь, и теперь все будет хорошо!

Он постарался сделать голос как можно более твердым, но едва не сорвался на сипение и хрип. Как может быть хорошо, если нет Оли?! Да ему, старому вояке, ничего не надо! Крышу над головой, банку тушняка да теплое одеяло! И все! Он может вообще на три тысячи в месяц питаться! А его пенсии хватит на все, что ему нужно! И на хрена сдались эти миллиарды?! Ведь Олю хотел порадовать! Она хотела красивой жизни – моря, пляжа, тишины! Вместе с любимым Костей… А теперь ее нет! И что делать?! Как жить?!

Сбылась мечта идиота… теперь он богат. И вот – Провидение потребовало платы. И плата оказалась непомерной, неподъемной, страшной!

Константин невольно вспомнил рассказ, который читал очень давно, еще в девяностые годы. Книжка тогда попалась с фантастическими рассказами. И в одном рассказе говорилось о том, как человек нашел сушеную обезьянью лапу, выполняющую желания владельца. Вот только выполняла она их… сатанински. Например, захотел он получить деньги, пятнадцать фунтов, и на стройке сломались строительные леса, и его брат упал и разбился. Человеку выплатили за погибшего брата страховку – ровно пятнадцать фунтов…

Заведующий отделением сидел у себя в кабинете – усталый, грузный человек лет пятидесяти с широким русским лицом, похожим на лицо Ильи Муромца с картины Васнецова. Только грозного взгляда не было да очки в золоченой оправе говорили о том, что в век компьютеров и умных книжек зрение не очень-то выдерживает движение мирового прогресса. Впрочем, а кто знает, что было во времена Муромца? Может, так же и слепли, и совсем не в компьютерах дело. Просто время пришло, вот зрение и подсело. Воину это не мешает: тут главное взять палицу побольше, размахнуться посильнее – и бей по силуэту!

– Здравствуйте. Семен Васильевич? – спросил Константин на всякий случай, уже зная ответ. И получил на глупый вопрос адекватный ответ от довольно-таки ехидного, как оказалось, врача:

– Нет. Я убил Семена Васильевича, чтобы посидеть в его кресле. Потому что всю жизнь об этом мечтал!

Константину меньше всего хотелось шутить, потому он только кивнул и опустился на стул рядом со столом, примыкающим к столу заведующего. Видимо, это был стол для совещаний, тут врач раздавал указания своим подчиненным.

– Я отец Насти Емельяновой, – мрачно сказал Константин. – А Петр Емельянов мой зять. Хотел бы поговорить об их состоянии.

Врач посмотрел на Константина и едва заметно вздохнул:

– Извините. Соболезную вашему горю, знаю про вашу супругу. Так сегодня вымотался – уже нервы ни к черту. Две операции с утра пораньше. Люди как с ума сошли – бьются, калечатся, и нет конца этому членовредительству! Ну что сказать… ничего серьезного у вашей дочери не усматриваю – обычный, не осложненный перелом, ушиб грудной клетки, ну и сотрясение мозга. Подушки безопасности спасли, иначе все было бы гораздо серьезней. То же самое у зятя. Пару недель полежат, ну и… нормально все будет. Вот как-то так… Еще вопросы?

– Я хочу забрать их отсюда. В частную клинику. Как мне это сделать?

– А оно вам надо? Конечно, деньги ваши – почему бы и нет, если можете себе позволить. Только что вы получите? Они все равно повезут к нам – на рентген, к примеру. Или на УЗИ. Ну да – отдельные палаты, попку будут подтирать. А больше-то особо ничего и нет. Лучшие врачи все равно у нас. Будут у нас же и консультироваться.

– А что вы предлагаете? У вас есть условия лучше?

– Есть, конечно. Есть платные палаты повышенной комфортности – сейчас в каждой больнице такие есть. А за деньги можно договориться, и вам будут даже из ресторана обеды носить! Так что… подумайте, надо ли их тащить в какую-то непонятную клинику? Где неизвестно кто и неизвестно как лечит? Не сомневайтесь, лишнее время у нас лежать не дадут. Как только можно будет отпустить домой – тут же выпрем, со свистом улетят! Мест не хватает, сами видели – все переполнено. Так что смотрите. Если хотите, я узнаю насчет платных палат.

– Одну палату. На двоих. Самую лучшую! – Константин сунул руку в карман, достал оттуда пачку пятитысячных и положил на стол перед врачом. Подумал… И достал, выложил еще одну пачку. – Здесь оплата за палату, за сиделку, которая будет ухаживать только за Настей и Петром и следить, чтобы им было удобно. А это оплата врачу – я бы хотел, чтобы этим врачом были вы. А вот еще, на оплату питания из ресторана. На все, что они захотят. В общем, вы должны поднять их на ноги как можно быстрее, и мои дети не должны испытывать никаких неудобств.

– Это много… – Брови завотделением дернулись вверх. – А как я перед вами отчитаюсь?

– Никак. И не экономьте. Будет мало – я еще дам. И сделайте все как можно быстрее! Уберите их из этой душегубки, там дышать нечем! Договорились?

– Договорились… – Врач пожал плечами, взял тугие пачки и положил их в стол, выдвинув ящик. – Не беспокойтесь, у них будет самый лучший уход!

– Спасибо.

Константин встал и, не глядя на ошеломленного врача, вышел из кабинета. Семен Васильевич проводил его взглядом и недоверчиво помотал головой – никогда бы не подумал! Так легко разбрасывается деньгами, а ведь по виду и не скажешь! Миллион выложил и не поморщился! Интересно, кто это такой? Одет как… как… недорого одет. Плечи широченные, и глаза… глаза убийцы. Бандит или вояка. А может, мент? Вряд ли мент или вояка – откуда у них деньги? А для бандита слишком уж бросаются в глаза выправка и точность, скупость движений. И татуировок на пальцах нет. Впрочем, нынешние бандиты уже не те «синие» уголовники, что были раньше. Сейчас преступность беловоротничковая, время боевиков давно ушло.

А может, фээсбэшник? А что – запросто. Или из ГРУ. Говорят, у них деньги водятся. В любом случае надо с ним быть поосторожнее. То, что он вроде как не будет требовать отчета за деньги, – ничего не значит. Завтра придет и скажет: «А где чеки за обеды? Где квитанция об оплате палаты?» И потребует деньги обратно. Нет уж, надо собирать все бумажки! Все, что возможно. Этот пришибет и не поморщится. Вон как смотрел – будто в прицел!

Врач достал смартфон, нашел нужный номер и нажал на кнопку вызова…

– Да, я открыл счет. Виллу еще не подобрал, для этого нужна как минимум неделя. То есть я имею в виду – виллу, которую можно купить. Вам же не простая нужна? Вероятно, с причалом? В уединенном месте, с возможностью создать охраняемый периметр?

– Вы все правильно поняли, Игнат. Все правильно. Занимайтесь поисками виллы. Кстати, со счетом проблем не было? Они примут наличные?

– Примут. Пришлось потрудиться и подмазать. Это не телефонный разговор. Счет я вам представлю при встрече. Но не очень много. Вполне приемлемо. Счет на ваше имя. Вы где сейчас? Когда я вас увижу?

– Не беспокойтесь, ваши услуги будут оплачены, как договаривались. Я сейчас в Москве, только что вышел из больницы. Ольга погибла. Попали в катастрофу, и она погибла.

Молчание. Чувствовалось, что собеседник ошеломлен.

– Мои… мои искренние соболезнования! Как дочь, зять? С ними все в порядке?