Рождение Империи. Преемник магистра

– Сейчас любые знакомства пригодятся.

– Ты лучше приготовься, мальчик мой, впереди нас ждут валы три или четыре косых[25] в высоту. Они всех встречают на подходе к острову Волков[26].

Теперь Олаф понял, почему горизонт показался выше обычного: это огромные волны шли им навстречу, и нужно постараться, чтобы их драккар не накрыло.

– К веслам! – скомандовал молодой вождь.

Рабы опасливо переглядывались, а воины севера уже взялись за дело, и корабль стал набирать ход. Встречный ветер ударил в лицо, неся с собой запах хвои и травы. Близость суши придала сил воинам, и они сильнее налегли на весла. Когда драккар взлетал на гребень очередной волны, уже можно было разглядеть скалистый берег с подступающим к нему лесом. Впереди одинокими пиками торчали скалы, готовые разнести в щепки корабль незваных гостей, и теперь он скользил между смертельно опасными преградами.

Гудред то командовал сушить весла, то кричал, чтобы налегли изо всех сил для преодоления очередного вала. Олаф присоединился к своим воинам, которые выглядели изможденными, но покорно молчали. То тут, то там воины сбрасывали тяжелые кольчуги и меховые полушубки, и теперь их тела были мокрыми от брызг Ледяного моря и от пота. С каждой минутой они все больше выбивались из сил, а валы лишь увеличивались в высоту с приближением к берегу.

– Если хотите жить, хватайтесь за весла! – крикнул Олаф, обращаясь к рабам, но те, не понимая северного наречия, вжались в дно ладьи, стараясь не привлекать внимание и не злить северян.

– За весла, задери вас медведь!

Олаф схватил ближайшего мужичка и силой посадил на свое место, опустив его руки на древко весла. Раб растерялся, от страха он не понимал, что от него хотят, да и северянин по соседству ругался в голос, вспоминая всю родню тупого соседа. Мужичок, чуть не наделав под себя, сполз со скамьи на дно лодки, прикрываясь руками. Олаф в гневе схватил бедолагу и уже собрался выкинуть его за борт, как на его плечо легла чья-то рука. Девушка покачала головой, прося не убивать мужичка, и когда молодой вождь ослабил хватку, села и взялась за весло. Ее примеру последовали и остальные. Олаф, не отрывая взгляда от незнакомки, отпустил раба, дав тому занять место на лавке возле девушки. Нужно эту рабыню запомнить: раз уж ее слушаются остальные, это пригодится в будущем.

Ее не назовешь красавицей, но лицо все равно приковывало взгляд. Черные как смола волосы заплетены в короткую косу. Орлиный, прямой нос не портил молодое лицо. Темно-зеленые глаза и аккуратный небольшой ротик дополняли образ девушки, которая сильно не похожа на женщин севера. Те светловолосые, широкоплечие и высокие, с твердыми скулами и светлыми волосами. Одним словом, воительницы. А эта девушка показалась Олафу хрупкой, словно сделана из белого песка островов на западе. Но древко она держала крепко, не издавая ни звука, лишь громко выдыхала, когда толкала весло.

– Налегай!

Голос Гудреда вывел Олафа из ступора, и тот присоединился к остальным. Около получаса люди рвали жилы, а их мышцы наливались тяжестью, словно свинцом, отказываясь подчиняться, и вот наконец Гудред скомандовал сушить весла. Драккар преодолел последний вал и теперь, набрав скорость, плавно плыл к скалистому берегу. Северяне, как и рабы, не стесняясь, попа́дали на дно ладьи, давая отдых перетруженным мышцам. Олаф, сделав над собой усилие, поднялся к Гудреду и расположился рядом. Сейчас только старый друг оставался на ногах, и если бы рабы устроили бунт, то их просто некому было бы усмирить, но те, так же как и северяне, были измотаны и обессилены. Еще полчаса плавания – и вот Гудреду удалось найти небольшой песчаный пляж. Нос драккара на скорости вспорол песок, и корабль крепко сел на мель. Когда начнется прилив, он легко вырвется из плена, а пока Олаф собрал небольшой отряд, чтобы отправиться на разведку. Жизненно необходимо найти воду и пищу.

Выбранный ярл, Гудред и еще трое воинов покинули драккар, пока остальные следили за берегом и рабами. Небольшой отряд направился прямиком в чащу хвойного леса. Удача благоволила им, и уже через четверть часа они нашли небольшой ручей. Вдоволь напившись и пополнив запас воды, отряд собирался продолжить путь, как вдруг из кустов по обеим берегам ручья вышли вооруженные луками воины. В неожиданно появившихся северянах можно было узнать клановые цвета Гринольвов.



Долгий дом конунга был похож на все островные. Только размером был в два раза больше обычных. И неудивительно. Именно в нем проводились ежегодные тинги[27], на которых собирались все ярлы и тенги[28] северных островов. Сейчас же убранство Долгого дома было скромным, даже по сравнению с домом ярла Торда. Никаких трофеев и дорогой посуды. Все просто и обыденно. Только деревянные щиты в темно-зеленых цветах клана Гринольв напоминали о том, что это жилище выбранного правителя северян. Олаф как раз рассматривал их, пока его воины с чавканьем ели и пили вдоволь.

Когда их разведотряд сопровождал вооруженный конвой, оказалось, что и все, кто остался на берегу у драккара, также уже направляются к поселению конунга. Воины Волков спросили лишь их имена, и затем разоружили всех. Люди Олафа, по приказу своего вождя, не сопротивлялись, и если говорить честно, то и не могли. После плавания ни у кого не было сил. Их отвели в поселение, которое, как и Долгий дом, было самым большим на северных островах. Рабов отправили в загон для скота и поставили охрану, остальных же провели окольными путями в здание около Долгого дома и оставили в небольшой комнате без окон, которая так некстати напоминала камеру для заключенных. Олаф мог поспорить, что за дверью стоит пара вооруженных людей конунга.

Не на такой прием он рассчитывал, оттого стоял и хмурил брови. Их встретили как врагов, даже несмотря на то, что они представились, а некоторых из них узнали. Мысль, которая не давала покоя уже несколько дней, обретала плоть. Молодой вождь догадывался, что ярл Торд, скорее всего, опередит его и прибудет к конунгу со своей правдой… Тяжелые мысли ярла прервал скрип открывающейся двери. На пороге появился сам конунг Вагни. Его огромная фигура почти полностью перекрыла дверной проем, а цепкий взгляд внимательно оглядел гостей. Коротко кивнув Гудреду, Вагни обратился к Олафу:

– Зайдете через черный ход. Поешьте, попейте, а там и поговорим.

С этими словами конунг вышел, пройдя через дверной проем боком.

И вот теперь молодой вождь, перекусив немного, чтобы не обидеть хозяина (кусок в горло не лез, несмотря на голодовку в плавании), смотрел на конунга и удивлялся. С последнего раза, когда он видел Вагни, у того прибавилось седины в висках и аккуратной бороде, но вот стати точно не убавилось. Он был высок и широкоплеч, с небольшим животом, который слегка выдавал его достаток, но при этом не мешал сражаться, если понадобится. Глаза смотрели все так же цепко и внимательно. Он, словно дремлющий медведь, наблюдал за гостями из-под полузакрытых век, временами попивая эль из большого деревянного кубка.

Рядом сидела его дочь Ингрид. Воистину валькирия. Она унаследовала у отца его рост, светлые как пшеница волосы и физическую мощь, насколько это было возможно женщине. Ее взгляд выражал неприязнь, когда она смотрела, как воины Олафа накидывались на новые блюда, оказывающиеся на столе. Сам же молодой ярл удостоился любопытного, долгого взора. Они молча буравили друг друга взглядами, наконец Олаф не выдержал и улыбнулся. Ингрид отвернулась и больше не пыталась играть с молодым вождем в гляделки.

Еще один важный гость за столом – глава всех друидов и волхвов севера Сигфус. Этот уже преклонных лет старик был советником конунга и часто присутствовал на тингах, а каждые девять лет он был главным готи. На горе Упсала, что располагалась в центре острова, происходило собрание жрецов и северян. Девять дней шли празднества, а под конец приносились жертвы – восемь самцов разных животных, а девятым был выбранный жребием северянин. Главный готи перерезал им горло, наполнял их кровью чаши и затем, обмакнув в нее березовые прутья, окроплял присутствующих.

Сейчас же Сигфус сидел, довольно щурясь, словно сытый кот, дремлющий на солнце, и поглядывал по сторонам. Олаф иногда замечал мимолетную улыбку в его длинной, до пупа, седой бороде. Чуть позже молодой ярл будет приглашен к советнику конунга Вагни на беседу с глазу на глаз и будет подробный допрос о случившемся на острове Вебьернов. Друид расспрашивал и о темных тварях, напавших на деревню несколько лет назад, и о некроманте, которого он назовет темным магом, и о положении дел сейчас. Его сильно интересовала магия, которую использовал темный, и ее последствия. Разговор был окончен обещанием Сигфуса посетить родину Олафа, чтобы воочию увидеть трупы некогда оживших мертвецов. А сейчас Сигфус молчал, лишь иногда нашептывая что-то конунгу.

Вагни, заметив, что Олаф больше не притрагивается к еде, поманил его жестом на разговор. Он встал из-за стола, и его примеру последовали Ингрид и Сигфус. Олаф кивнул Гудреду, и все пятеро уединились в личной комнате конунга, служащей для приватных разговоров. Вагни сел в огромное деревянное кресло, рядом устроилась на более скромном стуле его дочь, гости были усажены за небольшой стол напротив правителя северян. Лишь старик присел в уголке на лавку, словно разговор его мало интересовал. Личные покои конунга изобиловали шкурами убитых животных и оружием на стенах, но Олаф и не думал крутить головой, чтобы рассмотреть убранство комнаты; он пристально смотрел конунгу в глаза, ожидая разрешения.

– Мне стоило бы извиниться за столь непочтительный прием гостей, но на то у меня есть причины, – начал разговор Вагни, наблюдая за реакцией Олафа, на лице которого не дрогнул ни один мускул.

– Я прознал о ваших дрязгах с ярлом Тордом. Он, собственно, сам все и преподнес, красноречиво описав происшедшее в набеге, но спешить и верить ему на слово я пока не стал. Я знал твоего отца Лодмунда, я знаю Гудреда, и потому я должен услышать вашу правду, прежде чем делать выводы. Говори, сын своего отца, и не смей посрамить его память ложью.

Глаза конунга блеснули холодом, красноречивее слов говоря, как он относится к лжецам. Молодой вождь снова не дрогнул, лишь заиграли желваки на его лице, и тогда Олаф рассказал все, что произошло с ним и его людьми, начиная с возвращения на родной остров. Говорил коротко и точно, не упуская ни одной детали, а Вагни слушал не перебивая, лишь иногда кивая своим мыслям. Сигфус поначалу ерзал на своей скамейке, а потом и вовсе стал плести очередную косичку на бороде, демонстрируя свое полное безразличие к разговору. Лишь Ингрид не скрывала эмоции и хмурила брови, а когда Олаф дошел до описания того, как на них напали берсерки Хрута, воительница сжала рукоять своего меча так, что послышался еле слышный скрип, а костяшки на ее пальцах побелели. Наконец Олаф закончил свой рассказ и смог перевести дух; он мельком взглянул на старого друга, который коротко кивнул в знак поддержки всех его слов.

– Гудред, есть что добавить? – спросил конунг.

– Нет. Ярл Олаф рассказал все более точно, чем смог бы я, с моим уже стареющим разумом. – На лице воина скользнула легкая улыбка.

Повисла пауза. Вагни смотрел на гостей, в раздумьях почесывая короткую бороду. Сигфус подобрался на своем месте и, как и Ингрид, напряженно всматривался в лицо конунга.

– Я обдумал все, что ты рассказал мне, сын Лодмунда. И я обещаю тебе справедливый суд на скором тинге.

– Благодарю тебя, конунг.

– Перед этим я хотел бы отправить к ярлу Торду свою дочь. Она расспросит его о твоих землях.

– Слух о возвращении Вебьернов дошел до нас еще давно, и посетить твой дом планировали зимой, но после твоего рассказа можно и поменять планы, – скрестив руки на широкой груди, сказала Ингрид.

– Ты, наверное, хотел бы услышать, что поведал нам ярл Торд? – Вагни с ухмылкой посмотрел на напрягшегося Олафа и, дождавшись кивка, продолжил:

– Он заявился ко мне чуть более недели назад и сразу потребовал на тинге присудить ему твои земли. Якобы в набеге ты отказался выполнять ранее оговоренные условия похода и не отдал ему драккар, при этом убив его людей и похитив часть добычи. Как я и говорил, я прекрасно знал твоего отца и знаю твоего старого друга, и вы никак не похожи на обычных разбойников. Так что я не поверил словам этого властолюбивого борова. Тем более без доказательств, но, как я вижу, ни у тебя, ни у него их нет. Твое слово против его слова.

– Я готов доказать свою правду кровью! – тут же вскочил Олаф с горящими гневом глазами.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Вагни, – а пока сядь.


Конунг потянулся к деревянному кубку и сделал пару глубоких глотков, осушив его до дна. Он смачно крякнул и, вытерев рукой бороду, заговорил снова:

– Значит, так. Ты со своими людьми поживете пока тут, на Сиградде. Мы разместим вас в ближайшей деревне. Можете оставаться, сколько потребуется, но лучше в моем доме до тинга не появляйтесь, чтобы не мусолить глаза гостям. Хочу ярлу Торду сделать сюрприз и посмотреть на его наглую рожу, когда ты явишься на тинг.

– Хороший план.

Олаф на секунду представил Торда и его сына, когда они увидят его, и улыбнулся своим мыслям.

– Значит, на том и порешим, – пожав руку молодому ярлу, сказал Вагни.

– В знак моей признательности и уважения прими, конунг, в дар всех рабов, которые прибыли со мной на драккаре.

– Ну что же, щедро с твоей стороны. Я приму дар, но столько рабов, сколько нужно. Лишние рты мне ни к чему. Остальные – твои. Тем более, возможно, скоро тебе снова потребуется восстанавливать свою деревню. Ну или принесешь их в жертву во славу Одина, – хохотнул Вагни, и все пятеро направились обратно в гостевой зал.



Олаф вышел на крыльцо, щурясь от яркого солнца, бьющего прямо в глаза. Утро выдалось приятно прохладным и бодрящим. Уже неделю он со своими людьми живет в деревеньке недалеко от поселения Гринольвов. Они занимали несколько домов на окраине и старались всячески помогать местным. Уже в первые дни своего пребывания на Сиградде воины Вебьернов заготовили дрова на зиму половине деревни, а сейчас снабжают всех дичью, регулярно ходя на охоту. Что еще делать людям, привыкшим сражаться и ходить в набеги?

Чтобы не одуреть от скуки, они брались за любую работу или тренировались, устраивая небольшие соревнования и кулачные бои. На такое представление собиралась почти вся деревня. Поединки проходили под восторженные крики детворы, охи женщин и одобрительные возгласы мужиков. Как бы люди Олафа ни старались, но не привлекать внимание у них не получалось. Оставалось надеяться, что конунг не ошибся и местные не станут трепать языками направо и налево.

На тропинке, ведущей к дому, в котором поселился молодой вождь, замаячила знакомая фигура. Главный друид решил навестить Олафа в этот солнечный день. Сын Лодмунда терпеливо ждал, когда Сигфус приблизится к его обители. Старик не спешил, хоть и шел довольно уверенно и с гордо поднятой головой. Так сразу и не скажешь, что это один из старейших жителей острова.

– Доброе утро, сын Лодмунда. – Друид остановился, немного не доходя до порога.

– И тебе доброго утра, Сигфус. Что привело тебя ко мне? – приглашая гостя в дом, спросил Олаф.

– Вот решил проведать Вебьернов и их вождя, рассказать новости и заодно попросить тебя поведать мне свою историю.

– Я ведь уже рассказывал ее вам с конунгом…

Олаф удивленно сел за стол, на котором тут же появились молоко, хлеб и козий сыр. Хозяйка дома, узнав в старике главу друидов, забегала по дому, накрывая на стол. Сигфус терпеливо ждал, пока пройдет эта суета вокруг него и лишние уши покинут комнату.

– Я помню твой рассказ, но в отличие от Вагни мне нужны подробности другого характера, – наконец пояснил друид, отламывая ломоть хлеба.

– Ну что же, я отвечу на все вопросы, на которые имею ответы.

– Не сомневаюсь. – Сигфус довольно улыбнулся. – Для начала я хотел бы тебе рассказать, что Ингрид отплыла к берегам клана Хольми. Она посетит их, а затем и твой остров. Так что ждем первых новостей примерно через неделю. Конунг передавал тебе привет и то, что будет рад видеть тебя и твоих людей у себя завтра на пиру в честь принятия в клан пары сыновей Гринольвов. Посторонних не будет. Также он наслышан о том, как вы помогаете здешним жителям, и хотел выразить тебе свою благодарность лично.

– Мои люди будут рады развеяться. Они уже порядком засиделись.

– Само собой. Как я понимаю, уже все восстановили силы?

– Да. Благодаря доброте конунга и гостеприимству здешних людей.

– Не думай, что все тут всегда так дружелюбны. – Сигфус усмехнулся. – Слово конунга – закон в здешних землях, да и сами местные жители имеют выгоду от вашего присутствия. Как-никак больше десятка воинов теперь их охраняют, пока мужья и молодежь в набеге. Да и несколько свободных женщин теперь ходят довольные.

Друид подмигнул Олафу, на что тот не стал скрывать улыбки. Они позавтракали, обсуждая островные новости, пока выбранный ярл не задал вопрос, который давно хотел задать:

– Сигфус, ты как многоуважаемый друид странствовал по земле и, наверное, знаешь несколько языков, в том числе языки людей с большой земли?

– Разумеется. Волхвы и друиды живут не только на северных островах. А лесные эльфы могут заткнуть любого за пояс в знаниях о лесе и его духах.

– Что означает: «варум раванг»? – Олафу тяжело далось выражение.

– Если я правильно понял, ты хотел сказать: «верум ревенге». Это можно перевести как «месть близка» или «месть придет». Ты слышал это в походе?

– Да. И не раз, от людей с большой земли. И по их глазам можно было сказать, что они верят в то, что говорят.

– Хм. – Друид задумался. – Неужели таны и короли континента созрели, чтобы напасть на северные острова?!

– Опасность существует. Мне показалось странным то, как мы легко захватили одну из крепостей. В ней почти не было защитников, так как все сформировали войско и под руководством магов ушли в сторону побережья.

– И клан Аудун лишился большей части своих воинов. Всех, кто отправился в набег. Конечно, есть вероятность, что их драккары потопили неблагосклонные воды Ледяного моря, но что-то мне подсказывает, что они пали в походе.

Сигфус задумчиво теребил бороду и смотрел куда-то поверх головы Олафа.

– Я сообщу об этом конунгу, а пока, мальчик мой, расскажи более подробно про то, как на вашу деревню напал темный. – Сигфус снова улыбнулся.



Утренний гомон и шум, свойственный большим поселениям, сегодня нарушил продолжительный и гордый зов рога. В бухту Сиградда, которую образовывали отвесные скалы, один за другим входили корабли. Теперь в округе звучал не один рог, и складывалось впечатление, что они ведут беседу, протяжно завывая, откликаясь на зов предшественника.

На тинг явилось много народу. Приплыли все, кто только мог, а кто не мог, прислал своих представителей. Первым делом всех важных гостей расположили в главном зале Долгого дома конунга Вагни. Пока тинг не начался, все делились новостями, так что в зале стоял оглушительный гомон. Так Олаф сразу узнал, что встреченные им по пути на континент воины клана Аудун были почти полностью уничтожены войсками большой земли, и не без помощи магов. Нескольким выжившим пришлось долго скитаться по вражеской территории, прятаться и выживать, пока они не смогли захватить хлипкое суденышко и отправиться домой. То, что они добрались, можно было считать чудом или благословением богов. Теперь клан Аудун был представлен горсткой людей во главе с друидом Тидранти. Это вынужденная мера, пока не выберут нового ярла.