Рунические войны Захребетья

Первым, что я увидел, стали «буржуйки». Они привлекли моё внимание горящими поленьями, за чуть прикрытыми дверками. Это такие маленькие железные печки с возможностью использования, как для обогрева, так и для готовки пищи или разогрева воды. Незаменимая система для жизни в походных условиях, коли палатка есть, или любое другое помещение, годное к отоплению.

Таких печурок я насчитал четыре штуки на весь вагон. Около каждой лежит по паре-тройке дровишек, чтобы подбрасывать и поддерживать огонь на нужном уровне, а на одной уже и котелок с водой установлен. Как раз на той, что ближе к концу вагона находится. В аккурат, рядом с дверью, что за мной закрылась.

Угу… Продолжаю знакомиться с обстановкой.

По обеим сторонам тянутся лежанки в два яруса, общим количеством примерно штук в двадцать. Длинный стол расположен ближе к выходу, как раз и рассчитанный на всех пассажиров.

Ещё одна двухъярусная лежанка с буржуйкой установлена прямо у стенки с дверкой перехода между вагонами, а на ней уселся тот самый старый солдат. Рядом с ним и две комнатушки есть, типа чуланчиков, и наверняка, находящиеся в его ведении. Может, он тут ответственный какой-нибудь, типа вагоновожатого? Да запросто!

Некоторые закуточки для сна уже занавешены предусмотрительными хозяевами и скрыты от посторонних глаз. Ну, правильно, недавно же промелькнуло упоминание о девушках…

Вокруг слышны разговоры сразу нескольких компаний, но негромких. Так. Стоит какой-то приглушённый галдёж общим фоном, да и не напрягает особо.

– Э-ээ, это, Феликс, – рядом возник Эдуард. – Давай мне сюда свой плащ, я повешу рядом с лежанкой, – предложил полненький паренёк.

– Это будет кстати, – не стал я сопротивляться. – А где Натали с сестрой и с этим… Ну, как его… С тем малоговорящим пацаном?

Я снял ранец, затем мокрую вещь и подал новому знакомому, который быстро определил всё, повесив с самого края спальных мест, заодно и меня поставив в курс, где я буду почивать.

Ну, правильно, у двери, как и всякий опоздавший. Пока что, всё идёт предсказуемо.

– Туточки они, места обустраивают. И, вроде как, переодеваться затеяли, – пояснил Эдик и присел с края общего стола.

Парень как-то неуклюже поправил ножны своей шпаги, чуть не зацепив ими меня. Поняв это, он снял оружие с перевязи и поставил, прислонив к стене, рядом.

Я решил не акцентировать на этом внимание, хотя вопрос и возник – а кого он грохнул и как, заслужив отправку в армию?

– Что там у нас с расписанием? – задал я вопрос, подсаживаясь к нему и ставя корзинку с пирожками на стол.

– Скоренько отправляемсу, – вместо толстяка ответил усатый вояка, и привстал, оглядывая вагон. – Всё, вроде, в норме, – подвёл он итог наблюдения и потянул за неприметный шнурок над головой.

Что-то бдинькнуло снаружи, тихо, и одновременно очень отчётливо, напрочь перебивая все остальные звуки, как будто прямо в мозгу колокольчик установили. Своеобразное такое вот оповещение о готовности, как по мне.

– А вот и мы, – проинформировала Натали, уже переодетая в лёгкий брючный костюм. – Твои бумаги, на, припрячь, – она протянула грамоты. – И чего приуныли? Феликс, Эдуард? – она хлопнула парня по спине, заставив вздрогнуть. – И с какого такого праздника столько еды приволокли? – Натали просто засыпала своими вопросами.

– Можно подумать, что твоя сестрица фонтанирует весельем? Высшая степень комьюнити воплоти! – я кивнул на совершенно серьёзную Людмилу, полную противоположность сестре. – И как тебя зовут-то? – адресовал я вопрос к молчуну, так и не удосужившемуся представиться. – А?

– Комьюни что? – пробормотала озадаченная болтушка, смешно морща лоб.

Я отмахнулся от неё, мол, потом расшифрую, и продолжил буравить взглядом молчуна.

– Юрьев, Михаил, – коротко представился он.

– Ну, надо же – достижение соревнуется с прогрессом в общении! – я скорчил неописуемое удивление на лице. – Простите покорнейше за каламбур, но и это уже хоть что-то!

– Меня Ефимом зовите, – представился и усатый солдат. – Эт так, на всякий случай, а звания свово я пока не буду докладывать, раненько ещё.

Этот старый вояка усмехнулся в ус и приосанился, продолжая сидеть на своём лежаке, явно заинтересовавшись происходящим.

– Натали, Людмила, Атос, Портос и я, Арамис, – решил я сострить, чем привёл в обалдение и девушек, и парней. – Шутка! Я – Феликс, а это – Эдуард с Михаилом, хотя вы всё и так слышали.

Остальные пассажиры-призывники в вагоне начали потихоньку прислушиваться к нашему общению. А я тут же решился на смелый, или даже на отчаянный шаг, могущий привести как к успеху, так и к провалу. Однако, стоит попробовать! Иль я не я?

– Внимание! – я взял какой-то котелок со стола и постучал.

Дождался всеобщей тишины и внимания.

– Итак, девушки и… – тут я запнулся, осознав всю иронию ситуации. – И два парня со старым военным, – продолжил я вступление, начиная впадать в лёгкий мандраж.

Вокруг только девичьи лица выглядывают отовсюду. Вагон сугубо женский, и попал я в него по недогляду. Мои бумаги подавала пронырливая Натали, и, по-моему, Эдуарда с Мишей не забыла. А тот, кто местами в эшелоне заведовал, взял да и определил всех в одно место. Вот же где! А!

– Предлагаю забабахать перловку по-пловскому! – завершил я и приготовился к позору.

Немая пауза начала отсчёт времени и нависла угрозой длительного продолжения.

Блин! Ну хоть спросите чо-нить! Взмолился я мысленно.

– Извините, – наконец-то прозвучало с самого дальнего от нас конца вагона. – А что вы тут делаете?

Я прислушался к ощущениям и констатировал такой факт, как мерное покачивание движущегося состава.


– Едем в армию, – огорошил я дам.

Некоторые удивились, другие пискнули и спрятались, прикрывшись кто чем.

Я же ничего криминального в их одёжке не усмотрел. Ну, подумаешь, беленькие штанишки с рюшечками и просторные рубашки на них надеты. Это же всё закрытое. Вон, Натали же молча сидит! Наконец, я принял во внимание и её костюм, показавшийся мне вполне приличным, а не самым нижним.

– А что такое перловка по-пловскому? – раздался вопрос уже ближе.

Ну, вообще-то, я ожидал более бурной реакции с обязательным выбрасыванием нас из вагона. Так что, я даже испытал радость от такого наводящего вопроса по теме готовки.

Вокруг поднялся шум шепчущихся дам, явно заинтересованных и едой, и нашим положением.

– Да чо вы такие не радостные? – встряла шебутная Натаха. – Ну и что? Убудет от вас? Скоро в подразделениях окажемся, а там… Там и остригут наголо и стеснение напрочь выбьют! – обрисовала она мрачные перспективы призванным. – Или вы брошюрку по поведению не читали в управах? Нет тут титулам и заносчивости места! Не-е-е-ту-у-у! В мозг себе отложите! Дуры! Посмотрю я на вас в общей-то бане, если в порубежье они вообще будут, бани-то!

В вагоне наступила звенящая тишина.

– Ладно, Феликс, – Натали махнула на всех и наморщилась. – Говори давай, чево для этого надо? Для пловской перловки, – уточнила она и придвинулась ближе. – Я вся во внимании, Люда! – она ткнула сестру. – Запоминай.

– Для начала выбираем основной ингредиент, – я поманил рукой старого солдата. – Ефим, будь любезен, положи на стол окорока. Ну, те, что крикливая торговка доставила.

– Ага! Эт мы мигом! – откликнулся старый. – Миша, милок, а ну, пособи-ка, – он припряг к работе и молчуна.

Девушки заинтересовались и начали выходить из укрытий и приближаться. К столу пока, но я отмечаю это, как успешное начало контакта.

Ефим и Михаил выложили на столешницу по копчёной ноге свинины, говядины и ещё каких-то копытных животных, названия которых я просто не могу себе представить. Копыта же – они одинаковые почти у всех.

– Выбираем, девушки, – подбодрил я дам. – Активнее, не стесняйтесь!

Они начали подбираться ближе и принюхиваться.

– Ой деваньки! А там и солонина вроде, – подсказала какая-то мелкая девчушка, вытянув руку к импровизированному складу рядом с лежанкой усатого деда. – Её тоже можно?

– Можно! – смело заявил я. – И даже нужно.

Девушки совсем осмелели, не видя никакого проявления интереса с нашей стороны до их девичьих прелестей, хоть и закрытых, но порой и мелькавших. Они совсем приблизились, создали толчею и занялись обсуждением того или иного сорта мяса.

В атмосфере коллектива начали звучать довольные нотки, говорящие о скором сплачивании. А я пошёл дальше в тимбилдинге! Воплощать, так сказать, всеобщее чувство армейского братства. Ну, или сестринства, как в данном конкретном случае с женским личным составом.

– Эдик, – я шепотом обратился к толстяку. – Эд! – пришлось толкнуть офигевшего от наплыва девок парня.

– А?

– Бэ! Подай-ка мой ранец, – я кивнул на свою лежанку. – Или любой саквояж, до которого дотянешься.

Тут кто-то не выдержал и отрезал кусочек вяленого мяса. У всех дам оружие при себе, как оказалось. У кого кортик висит на симпатичном пояске, у кого нормальный нож, или ещё что-то в этом роде. Я поёжился мысленно. А если бы… Даже подумать страшно! Да на шнурки распустили бы!

– Ой, девча-а-та-а! – протянула синеглазая деваха с косой аж до самых колен. – Вот, наверное, то, что надо!

– Не! – заявила другая скромница и лихо резанула ножом по соседней ноге другого копчёного животного. – Вот! Пробуйте! – раздала она по кусочку всем желающим.

Мне подали ранец.

– Дед Ефим! – я переключился на старослужащего.

– Чо? – он среагировал быстрее Эдика.

Я молча вытащил пару ёмкостей с рубиновой жидкостью и фляжку, обтянутую кожей.

– О-о! – улыбнулся понятливый старик. – Дык, так сразу и начал бы, а то половское чтой-то!

– Нельзя сразу, – пояснил я. – Давай тарелок там, кружек…

– Всё есть, в аккурат на количество коек! – отрапортовал бывалый и принял у меня драгоценность.

Веселье с выбором основного ингредиента продолжилось, а через несколько минут на столешнице появилась нарезка, состоящая из всего понемногу. Причём, девчата сами всё накромсали и довольно шустро.

Нет, конечно, выделились несколько рьяных аристократок, но быстро сдулись под общим прессингом.

– Выбрали мы! – заявила повеселевшая деваха из самых активных. – Дальше что?

Я создал интригу в выражении и, встав, подошёл к старому служивому.

Он понял без дополнительных вводных, что мне сейчас нужно, и подвинул мешок с перловкой ближе к буржуйке. Я взял самый большой котелок и прикинул количество ртов. Н-да!

– Маловат будет… А есть ещё такой? – задал я вопрос сразу всем.