Шаг к цели

В больницу добрался быстро, переговорил с дворником, точнее, он мне целый доклад сделал. Сколько коек больными занято, кто из врачей дежурит и где находится профессор. Пора его уже из дворников на другую должность переводить, а на какую – еще не придумал, но он явно не на своем месте.

– Михаил, подыщи себе замену, – задумчиво проговорил я.

– Господин! Да за что? Чего не так сделал?! – воскликнул он, прижав руки к груди.

– Все отлично, хочу, чтобы ты присматривал за порядком в самой больнице, а не на улице и в коридоре, – ответил ему, похлопал по плечу и отправился к Анзору, решив рассказать, что это не распутинцы причастны к попытке похищения.

Как на грех, явился в палату вора в самый неподходящий момент. Анзор как-то сумел растопить лед Симы, и теперь они страстно целовались перед дверью. На полу разбросанные цветы, и пара лепестков почему-то на голове вора. Хотел тихо выйти, но Серафима меня заметила, резко Анзора оттолкнула, воскликнув:

– Хам! – влепила ему пощечину и выбежала из палаты.

– Очень рад! – прокричал ей вслед вор и довольно причмокнул губами. – Очень страстная девушка, посажу под замок, когда моей станет!

– Анзор, не забыл, что она у меня работает? – погрозил я ему пальцем. – Смотри, своих в обиду не дам.

– И это правильно! – Вор пошел к накрытому столу. – Иван Макарович, давай выпьем, у меня несколько новостей есть, и не пойму, какие хорошие, а какие нет.

– Ну, давай рассказывай, – крутанул я головой, предчувствуя неприятности.





Глава 17

Лекарства




Анзор молча разлил по фужерам коньяк. Да-да, коньячный бокал на столе один, а фужеров для шампанского – два. Вероятно, вор решил, что из одного бокала кому-то из нас пить неправильно. Честно признаюсь, различные случались ситуации, в том числе и водку из горла пить приходилось (не в этом мире), но чтобы коньяк из фужеров… Нет, до подобного еще не опускался! Смеюсь, конечно, но ситуация располагает, да и вор еще от лепестков на голове не избавился.

– Иван Макарович, чего смешного? – подозрительно покосился на меня вор. – Прости, но нет подходящей посуды, стол-то, как догадываешься, для Симочки накрыл. А ей коньяк пить не следует, крепкий он больно.

Стол для Симочки? И коньяк для нее крепок?! Вот дает! Нет, хрен он девушку под замок посадит, скорее всего, если и притянутся друг к дружке, то ссориться часто станут. Характеры-то у обоих будь здоров. Ладно, это их дела, Симе обещал поддержку и от своих слов не откажусь. Чокнулись мы с Анзором, тот тост провозгласил за дам и их благосклонность, выпили, закусив ломтиком сыра и лимоном благородный напиток, а потом я спросил:

– Что там про новости?

– Попытка похищения Портейга с Симой не дело рук распутинцев и британца. Люди Келера постарались, но еще нет ясности, причастен ли он к этому.

– Это уже не новость, – махнул я рукой и сделал малюсенький глоток коньяка. – Романа Романовича вчера видел, тот клялся и божился, что не при делах.

– Ты ему поверил? – прищурился Анзор.

– Принял к сведению, – хмыкнул я. – Слова можно повернуть как угодно, приказа мог не отдавать и, как говорится, громко промолчать, что равноценно. Но могло и так обстоять, что кто-то решил выслужиться.

– Угу, примерно и сам так думаю. Промышленник слишком тертый калач, против себя что-то компрометирующее он не станет делать, а тут слишком все тонко. Ничего, мои люди еще пошукают, доберутся до того, кто непосредственно приказ отдал, и… – Он хищно прищурился.

– Каких-то доказательств не соберем в лучшем случае слова, но ссориться с Келером сейчас не стоит, – отреагировал я на его реплику.

– Иван Макарович, слушай, но меня же уважать перестанут, если до конца данное дело не доведу! – нахмурился вор.

– А это дело не твое, – покачал я головой. – Сам посуди: профессор мой партнер, Сима на меня работает, так что – извини, но это мои проблемы. Считай, официально тебя прошу: не лезь в это дело. Келер имеет большой вес и влияние, а то, что в твоих должниках оказался, это еще ничего не значит. При противоправных деяниях за него поднимется полиция и влиятельные люди, да и твои враги активизируются, все это негативно скажется на всех, в том числе ударит по мне и может рикошетом Симу задеть.

Анзор теребит бороду и молчит, глаза прищурил и не моргая на меня смотрит. Решил устроить игру в гляделки? Думает, что на его стороне опыт? Ладно, можно и в молчаливой дуэли посоревноваться. Не знаю, кто бы первым взгляд отвел, но нас прервал появившийся профессор. Семен Иванович вошел и воскликнул:

– Иван, мне Сима подсказала, где вас отыскать! У меня просто сногсшибательная новость! Пойдемте скорее в лабораторию, кое-что покажу и объясню!

– Полчаса подождать не может? – уточнил Анзор, а потом пояснил: – У меня для Ивана Макаровича тоже имеются новости, хотел бы их ему поведать, с вашего позволения.

– Да? – Портейг снял пенсне и стал протирать стекла. – Надеюсь, вы тут ссориться не собираетесь?

– Нет, профессор, мы обсуждаем кое-какие важные дела, – успокоил я своего компаньона.

– Хорошо, не стану мешать, – с чуть слышной в голосе обидой ответил Портейг. – Иван, не позабудьте о моих словах, буду дожидаться вас в лаборатории. Там есть на что посмотреть, очень, очень любопытная картина вырисовывается!

– Обязательно приду, сразу же, как данную беседу закончу, – заверил я профессора.

– Только не перестарайтесь, – указал Семен Иванович на коньяк и, надев пенсне, покинул палату.

– Обиделся, – буркнул я себе под нос.

– Данные сведения ему ничего, окромя головной боли, не принесут. Повлиять ни на что не сможет, а от дела отвлечется, – сказал Анзор и потянулся к бутылке, долил в фужеры коньяк.


– Так что там за оставшиеся новости? – спросил я, предчувствуя, что с хорошими известиями он закончил.

Точно, вор стал излагать факты, которые ему стали известны совсем недавно. Из столицы потянулись англичане, которые стали оставлять выгодные контракты, производства и, забрав все, что можно, всеми силами покидают Россию. Соответственно и деньги со счетов имперских банков стали переводиться. Данные сведения он получил совершенно случайно, и были они разрозненны, но, как ни странно, вор сумел провести параллели и сделал правильные выводы.

– Получается, что вот-вот начнутся боевые действия. Не скажу, что все происходит демонстративно, но цепная реакция пошла, – подвел итог вор.

– А если где-то в другом месте появился более лакомый кусок и его хотят застолбить за собой? – раздумчиво протянул я, но в душе соглашаясь с выводами собеседника.

Да и, честно говоря, уже не одну неделю витает в воздухе слово «война». Не удивлюсь, если и так произошла оттяжка, когда двух послов удалось вывести из-под удара. Четырехсторонний союз из противников России не распался, но теперь Англия готова открыть фронт со своими союзниками. Кстати, не факт, что спасение послов обернется плюсом для империи. Воевать на два фронта всяко легче, чем на четыре. И тем не менее не думаю, что британцы решатся на открытое противостояние. Не в их это духе, в данном мире уж точно, скорее они вновь предпримут попытки столкнуть державы лбами, а сами рыбку в мутной воде половят.

– Лакомый кусок? – переспросил Анзор и сразу же продолжил, не дожидаясь моего ответа: – Английские промышленники и купцы стали нести убытки. Ввоз товаров почти полностью прекратился, те же, какие поставили, распродают чуть ли не себе в убыток, там о прибыли речь не идет. Что-то на Россию надвигается, очень и очень плохое. Да, факты косвенные, но поводов для раздумий дают предостаточно.

– Пожалуй, соглашусь, если все так на самом деле, то все возможно, – закурив, ответил я ему. – Слушай, Анзор, но на эту ситуацию повлиять мы никак не можем. Так почему ты к плохим новостям данную информацию отнес?

– Иван, во время смуты или войны раздолье для подобных мне, но наружу выползают и вовсе беспринципные типы, действующие не по понятиям. Да и может так сложиться, что потрясение скажется и на нашей деятельности. Народу станет меньше, война заберет сбережения людей и их самих. А оно нам надо? Нет, лучше тихо и спокойно работать!

Не стал я с ним спорить, в чем-то он прав, но его взгляды меня немного озадачили. На войнах во все времена и, как подозреваю, во всех мирах делаются деньги, не оглядываясь на людские ресурсы и что потомкам достанется.

– И эта ведь новость у тебя не последняя, – поморщился я, чувствуя, что голова начинает болеть, много информации и потрясений за короткое время получил. Как еще мозг не закипел?

– Про готовящееся покушение на правящих Россией, – коротко ответил вор и замолчал.

– Говори! – подался я чуть вперед, ожидая конкретики.

Вор не обманул моих ожиданий. Теракт последует на презентации автомобилей, которые будут дарить императрице канцлер Германии и монарх Австро-Венгрии. На резиденцию готовится вооруженное нападение, в ходе которого в обязательном порядке захватят послов, с последующей прилюдной казнью. Дальнейшее развитие событий не так сложно предсказать, да и подобные логические цепочки я уже выстраивал, если бы не одно «но».

– Но нападение производить будут не распутинцы, – удивил меня Анзор.

– Но кто?!

– Эсеры, анархисты и большевики – три движения, которые последние несколько лет не проявляли своей активности. Именно на них, а не на распутинцев делается ставка. Какое-либо движение выделить не могу, нет информации, но мне шепнули, что у них всех много сагитировано людей, а склады с оружием полны. Кто и когда помог им обзавестись такой силой – не знаю, но много наемников, в том числе и из иностранцев. Вот такие у меня новости.

– Охренительно, – задумчиво произнес я.

– Угу, – кивнул Анзор, – но это еще не все. Имеются запасные варианты, вплоть до вооруженного противостояния в столице и захвата власти, даже если императрице удастся выжить при покушении.

– Это-то понятно, – махнул я рукой, а заметив удивление на лице вора, пояснил: – Тот, кто в подобные игры играет, никогда не сделает ставку на одно событие. Все может произойти, и запасные варианты должны иметься, и, боюсь, не один и два, а больше. Эх, ротмистр Ларионов, похоже, поздно контрразведку возглавил, не успел многое предотвратить.

– Иван Макарович, дозволь, если смута начнется, о Симе с сестрой позаботиться, – попросил вор.

– Так у меня-то чего разрешения спрашиваешь?

– Нужно, чтобы ты ей это вдолбил, женские головки красивые, но иногда дурь из них выбить невозможно. А идти против ее воли не хочется, но вполне вероятно, что придется.

– Ладно, с Симой поговорю, – потер я переносицу. – Про оружие и наемников – информация точная?

– К сожалению, – поморщился вор. – Больше тебе скажу! Сам с себя вины не снимаю, как и еще с некоторых воров, кто городом в тени правит. Проморгали у себя под носом! И, что интересно, ни одна падла не посчитала нужным сказать! А это уже говорит о том, что все очень серьезно. В подобное не может не быть замешанным большое число людей из самых различных областей.

– Догадываюсь, – перебил я его и поднялся. – Необходимо что-то думать, сейчас пойду к профессору, а завтра и… – задумался, оборвав себя на полуфразе.

С такой информацией непонятно к кому обращаться, да и фактов никаких. Тот же Ларионов может и не поверить, а если поверит, то сделать вряд ли что-то сможет, чувствую, что время утекает сквозь пальцы.

Портейг в своей лаборатории меня обрадовал – оказалось, что профессор продолжил изыскания и создал еще один антибиотик, но уже умеющий бороться с туберкулезной палочкой. Он мне что-то долго объяснял, совал под нос микроскоп и горел желанием немедленно начать производство. А у нас еще и на фабрику договор не заключен. Нет, прекрасно врача понимаю. Он желает помогать людям, многие нуждаются в незамедлительном лечении, но мы-то разорваться не в состоянии.

– Ваня, да понимаю я все! Но это настоящий прорыв! – потер ладони профессор и радостно улыбнулся. – За это необходимо выпить и решать, как производство наладить!

– Выпить – согласен, – вяло согласился я. – Кстати, а ничего от головной боли нет? Башка, такое ощущение, разорвется, – потер виски и поморщился.

– Есть порошочек собственного изготовления, – усмехнулся Портейг, – но сперва позволь тебя осмотреть, чтобы состояние не ухудшить. Сам же понимаешь, что если давление высокое, то его сбивать нужно, а не повышать. Прошу в тот закуток, – указал он в сторону стола с различными колбами и приборами, – сейчас все измерим так называемым тонометром. Кстати, мне тут не так давно принесли одну новинку, но не уверен в ее перспективности и правильности работы. Не желаете ли посмотреть?

– Можно и глянуть, – пожал я плечами.

Через несколько минут передо мной профессор разложил очень похожее по всем параметрам привычное устройство измерения давления. От современных моего мира оно отличалось, но принцип, как ни странно, понятен с первого взгляда. Небольшой ящик, в котором манометр представляет собой колбу ртутного столба, а по бокам нанесены шкалы с цифрами, подсоединенные шланги идут внутрь прибора и к манжете, к которой присоединена резиновая груша для нагнетания воздуха. Семен Иванович принялся объяснять принцип работы, ставя под сомнение правильность, но он сам себя оборвал, увидев, что манжету я уже себе на руку без его подсказки стал надевать.

– Иван Макарович, данный метод действенный? – задумчиво уточнил он у меня.

– Погрешность есть у любого прибора, но данное устройство выглядит внушительно, и считаю, что тот, кто его придумал, – гений. Кстати, кто таков и чем занимается?

– Николай, отчество запамятовал, а может, и не знал. Фамилия Коротков, по отзывам – прекраснейший хирург, но без подтверждения степени. Работает почти задаром, предан медицине до глубины души, но, – профессор тяжело вздохнул, – у него диагностировали туберкулез, и сейчас он пытается бороться с болезнью.

Профессор осекся, на мгновение задумался, поправил пенсне, на меня удивленно посмотрел и головой покачал, снял пенсне и как-то растерянно произнес:

– Это его нам сама судьба послала?