Вейн
Часть 29 из 48 Информация о книге
— Я думала, что это прихоть Тьмы, вот и все. Раз это ее мир, почему бы ему не быть таким? Проклятое место, из которого нет возврата… — Возможно… Или нет. Она, не сдержавшись, обернулась и почти соприкоснулась с его телом. Но понимание так поразило Вейн, что она даже не обратила на это внимания. — Ты хочешь вернуться… — изумленно выдохнула она, всматриваясь в его спокойное лицо. — Хочешь вернуться за Излом! К людям! Но это невозможно! — Почему же? — он приподнял одну бровь. — Потому что… — она хотела сказать, что для осужденных нет места в мире людей, и осеклась. Ксандр не был осужденным. Возможно, он был единственным человеком, который попал в Темный мир без Суда Света и без преступления. Но это не отменяло того, что теперь у него красные глаза и синие спирали Тьмы на руках. — Для людей ты теперь Перерожденный, — тихо сказала Вейн. — Преступник. Зло… Исчадие Тьмы. Для нас нет возврата, Ксандр. В его лице снова мелькнула злость, и эри отклонилась, оперлась руками о стол позади себя. — К тому же, Излом невозможно перейти, — быстро добавила она. Мужчина усмехнулся. — А вдруг это не так, Вейни? Вдруг это лишь… иллюзия? Ее сердце замерло на миг, а потом сорвалось в бешеный галоп, словно не в меру ретивая лошадь, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы успокоится. — Перейти Излом без позволения Смотрящих и проводника нельзя, — повторила Вейн, — это все знают! Только они могут открыть переход Тьмы! Или нужно стать Одичалым, чтобы пройти… Или… нет? — Смотрящие, конечно, знают больше, чем говорят, — усмехнулся он, — но и они — недостаточно. Когда я попал сюда, присоединился к ним лишь с одной целью: узнать, как вернуться. Но Смотрящие не знают, как перейти Излом, Вейн. Проводников впускают Верховные жрицы на время Суда, и только. Как только осужденный прикасается к камню и переносится за Излом, проводник возвращается. Все. Он покачал головой. Вейн слушала его, как завороженная, не зная, можно ли ему верить. Но если поверить… получается, что ее просто обманули! — Смотрящие знают способ… Просто не используют его… — Нет, — твердо сказал он, и это «нет» прозвучало, как удар крышки закрывающегося гроба. В котором Путница похоронит все свои наивные надежды. Надо же, а ведь она была уверена, что в ее душе не осталось ни капли веры в чудо. А вот же… Стоило Смотрящим поманить ее, пообещать то, о чем она и думать не смела, как поверила… Злость сдавила горло не хуже серебряной удавки. Только стоит ли верить Ксандру? Он ненавидит ее всем своим темным нутром, и кто знает, в какие игры играет? Мужчина смотрел на нее с усмешкой. — Если бы Смотрящие знали, как перейти Излом, то уже пировали бы при дворе короля, поработив людей. Против силы Тьмы королевское воинство совершенно бесполезно, даже Лига только и способна, что уничтожать безмозглых Одичалых… Если бы я знал тогда, насколько легионеры смешны, думая, что смогут сдержать Темных… Они просто не видели Темных. Настоящих Темных. — Но ты этот способ тоже не знаешь, — подумав, констатировала она. — Не так ли? — Я лишь предполагаю, — задумчиво сказал он. — Расскажешь? О своих предположениях? — Путница чуть склонилась к нему, заглядывая в глаза, ловя его дыхание. Мужчина медленно улыбнулся. — А ты так жаждешь узнать? Мне казалось, что ты и здесь неплохо устроилась? — Возможно, я соскучилась по… айрисам. Знаешь, здесь они не растут… Так расскажешь? Конечно, если это не пустая бравада, и тебе есть, что рассказать, — подначила она его. Ксандр улыбнулся. Провел пальцем по ее губам, жадно ловя участившееся дыхание. Легко приподнял, посадил эри на стол, невыносимо медленно прикоснулся ладонью к ее ноге, отодвигая ткань юбки. Склонился еще ниже, и Вейн откинулась назад, прогнулась. — Право, Вейни… твои уловки так смешны… — тихо сказал Ксандр и усмехнулся, видя, как вспыхнули гневом ее глаза. — Не знаю, кто бы на них повелся… Если ты так вела себя с другими, то удивительно, как сумела заработать репутацию опасной соблазнительницы… Он говорил намеренно неторопливо, с насмешкой, выводя ее из себя, заставляя сознание затянуться пеленой женской обиды и ярости. И если бы ее учил не Мастер, а кто-нибудь другой, возможно, Вейн попалась бы на эту хитрость, и не заметила легчащего прикосновения чужого разума. Но Путница была ученицей Жала, как называли ее наставника. И продолжая гневно смотреть в лицо Ксандра, усмехнулась про себя. Мастер говорил, что нельзя спрятать воспоминания, потому что чем дальше прячешь, тем настойчивее их ищут. Но их можно заменить. Подсунуть ищущему такие образы, которые отвлекут, собьют с толку, заставят нервно дышать и обливаться потом. От ужаса, от страха или от… похоти. Чем ярче картина в голове, тем проще за ней скрыть бледную тень других воспоминаний. «Посади рядом роскошную олиру и бледный лютик, кто заметит лютик?» — вопрошал Мастер. Вейн подозревала, что в душе он был поэтом. И сейчас она знала, что показать Ксандру. …Ночь Полуночных Игр в Ниаранте славится вседозволенностью. Сами Смотрящие разливают силу: чистую, темную, сводящую Перерожденных с ума, бурлящую в крови, словно черный густой хмель. Да и хмеля достаточно: на улицах — дешевого пойла из скисшего молока чешуйчатых летух и забродивших лесных ягод, в богатых домах аристократии — дорогого, настоящего, из нектара белых лилий, что сияющим покрывалом устилают берег Озера Мертвых Душ. Этот хмель, словно сладкая патока: тягучий и мягкий, обволакивающий небо и жгущий нутро. Он рождает в теле легкость и почти счастье, как бывает от первой влюбленности, от истинных, настоящих, самых светлых и сильных чувств… Вейн сидит в круглом зале, украшенном с варварской роскошью и безвкусным великолепием: цветы и светильники, ковры и подушки, камины и витражи, алый скользкий шелк и золотая ломкая парча бесконечными слепящими вспышками… — Тебе понравится, — шепчет ей на ухо мужчина. Она не смотрит на него, лишь вперед, туда, где кружатся в тонких прозрачных тканях танцовщицы, где Темные лежат на подушках, жадно осматриваются, тянут воздух трепещущими ноздрями, пьют силу эри, смакуют вино. — Идем, — тянет ее спутник, и они тоже опускаются на подушки. Танец завораживает, и на девушках уже почти не осталось одежды, губы Темных сладки, их поцелуи так ласковы и так смертельны… Но не от того ли притягательны? Алый и золотой дрожит в воздухе… А потом сплетение тел. Женских, переплетенных с мужскими, то ли в объятиях, то ли в борьбе, хмель, что уже горчит на языке, сильные движения страсти, ласкающие руки, кусающие рты. Вейн смотрит со стороны, потому что ее спутник пока не насытился ее силой, смотрит и ждет. Алое и золотое на полу, в ворохах тканей бесконечное движение вверх-вниз, назад и вперед, уже не разобрать, где чьи руки и тела. Один двигающийся, дышащий, стонущий клубок вожделения и похоти… Вейн оборвала воспоминание, выныривая из омута памяти, и улыбнулась, глядя в глаза Ксандра, до краев наполненных яростью. Он дышал тяжело, рвано, руки сжались в кулаки, и Путница подумала, что он не удержится от… чего? — Молва как всегда преувеличивает, — нежно произнесла она, — я вовсе не претендую на роль соблазнительницы. Мне достаточно быть охотницей… за головами Темных. Так что ты рассказывал про Излом? — как ни в чем не бывало, добавила эри. В его серых глазах отражалось ее воспоминание: алое и золотое, и Вейн по опыту знала, что почти никто не может удержаться после тех картин и образов, что она показала. Ночь Полуночных Игр действительно бывает жаркой. Правда, она никому и никогда не показывала продолжение этих образов: пустой коридор и взбешенного Дира, который убивает Темного, который лишь несколько мгновений назад был столь близок с Путницей… Тогда она даже боялась, что заказчик не заплатит, потому что не сможет опознать то, что осталось от лица Перерожденного после встречи с ее напарником. Но когда они доставили голову, им заплатили вдвойне. Возможно, потому что заказчик оказался заказчицей, и она была весьма довольна проделанной Охотниками работой… — Ксандр? Ты о чем-то задумался? — насмешливо спросила Путница. Он словно очнулся, сжал ее до боли. Но только в лице мужчины не было ожидаемого желания и похоти, лишь еще больше ненависти. — Напомни, почему я должен сохранять твою жизнь, Вейни? Потому что сейчас мне очень хочется… свернуть тебе шею. — Отчего же? — холодно спросила она. — Тебе что-то не понравилось в том, что ты увидел? А что ты ожидал, залезая в мою голову? Копаясь в чужом мусоре, ты лицемерно боишься испачкаться? — Ты еще хуже, чем я о тебе думал, — презрительно выплюнул он. — Я даже хуже, чем ты можешь себе вообразить, — едва слышно ответила Вейн. — И я уже предупреждала, что не позволю тебе лезть в мое сознание. Попытаешься еще раз, никогда не узнаешь, где камень. А ведь он очень нужен тебе, правда? Он каким-то образом поможет перейти Излом, не так ли, Ксандр? Темный отпустил ее и отошел. И улыбнулся. — Знаешь, при всей своей ненависти к тебе, я почти восхищен, маленькая моя Вейни… Неудивительно, что Тьма выбрала тебя. Ты просто потрясающая, умная, хитрая и изворотливая… дрянь. Удивительно, каким слепцом я был когда-то. Просто удивительно. — Рада, что ты прозрел, — ледяным тоном отчеканила Путница и спрыгнула со стола. — Было приятно пообщаться, надеюсь, на сегодня достаточно, и ты избавишь меня от своего общества. Она отдернула юбку и пошла к двери, всем своим существом чувствуя Ксандра за спиной и ожидая нападения. Но его так и не последовало. ТЕМНЫЙ МИР Вскоре потянулись привычные взору поля. Еще через пару часов путники вышли на берег реки. Темная вода текла неспешно и тихо, на отмели покачивались крупные белые цветы с желтыми сердцевинами. Дир расположился на короткий привал, и Вейн со вздохом облегчения приблизилась к воде. В мужской одежде было гораздо удобнее, чем в тяжелом платье, а теплый плащ отлично согревал. Она, наконец, перестала дрожать и мерзнуть. Осторожно присела возле воды, опустила в нее руки. Кувшинки заманчиво белели рядом, и девушка потянулась к ближайшей. Цветок был такой красивый, что прямо просился в руки. Вейн переступила на месте, склонилась над водой и вскрикнула. Белый цветок перевернулся, и из-под воды на девушку уставилось белое сморщенное лицо с удлиненными глазами. Существо открыло рот, вытащило длинный и тонкий язык, который тут же оплелся вокруг запястья Вейн. С диким визгом она отскочила в сторону и оглянулась на Дира. Тот наблюдал за ней, не выказывая беспокойства, лишь тихонько посмеивался. — Что это? — выдохнула Вейн, с опаской рассматривая руку, на которой осталась желтая слизь. — Ужас какой… Странное создание, между тем, перевернулось и ушло в темную воду, снова выставив на поверхность белую чашу цветка. — Обычного броха испугалась, — со смешком сказал Дир, нанизывая на палку кусочки мяса. — Опустившегося Темного не побоялась, а от водяного — визжишь. — Подожди, — Вейн забыла про броха и пристально посмотрела на спутника. — Ты что, был там, когда на меня напал тот бродяга? Видел и не помог? Да ты… — Я не благородный дер, — невозмутимо сказал Дир, не прекращая своего занятия. — Запомни это, Вейн. И ты должна сама научиться защищать себя. Я помогу, постараюсь обучить, но если ты не можешь убить или боишься запачкать руки, нам не по пути. Понимаешь? Он поднял голову, серьезно посмотрел ей в глаза. Вейн медленно кивнула. — Да. Понимаю. А теперь, значит, нам по пути? — Посмотрим, — усмехнулся он. Вейн постояла, раздумывая. В этом странном мире каждый сам за себя. И мотивы Дира ей совсем непонятны. Почему он решил взять ее с собой? Что задумал? Кто он, вообще, такой? — Дир, а почему здесь такие странные имена? — спросила она, — Северный Ост, Косая Морда? — Потому что Темные владеют магией, Вейн. А знание имени дает силу и власть. Так что поостерегись представляться, глупышка. — Но… но ведь ты мне назвал свое имя? — растерялась девушка.