Вражья дочь

Он увидел, что половина дома была снесена ядрами русских пушек, захлопнул крышку, спустился и доложил хозяину:

– Теперь не завалит, нечем уже. Изрядной части дома над нами просто нет.

– Как это? – не отрываясь от складывания украшений в свой короб, спросила Анна.

– Ядрами ее снесло.

– Неужели? – безразлично проговорила девушка. – Вот хорунжий удивится, когда придет.

– Если вообще придет, – заявил отец.

– Он придет. Этот Витейский весьма живуч. Он из любой передряги выберется.

– Да пусть и не придет. Мы получили то, что нам надо, а уйти из города сможем и сами. Я уже знаю, как это сделать, – сказал Дравес.

Работник посмотрел сперва на купца, который прятал мешочки с деньгами, потом на Анну, прибиравшую украшения, и спросил:

– Пан Дравес, а мне вы ничего не дадите? Хоть немного, чтобы добраться до родного местечка, до родителей.

Дравес положил в суму последний мешочек, посмотрел на работника и заявил:

– Ну а как же, Густав, конечно, дам. Иди сюда.

Ничего не подозревающий работник подошел к столу.

Дравес бросил быстрый взгляд на дочь, достал мешочек с деньгами и сказал:

– Я дам тебе двести грошей. Этого хватит?

– Да, пан Дра…

Договорить он не смог. Боль пронзила его тело, в глазах потемнело, ноги сразу отнялись. Густав Кални упал под стол, и тело его задергалось в судорогах.

Над ним стояла панночка со стилетом в руке. С него стекала кровь.

– Молодец, Анна! – заявил отец. – Только так сейчас и можно выжить. Надо быть сильнее других.

Панночка протерла стилет об одежду работника, убитого ею, как ни в чем не бывало вернулась на кровать, закрыла баул и проговорила:

– Тело надо бы убрать отсюда, папенька.

– Во двор нельзя, Аннушка, бросим под лестницей.

– Оно скоро завоняет.

– Не раньше, чем придет Витейский или мы уйдем отсюда. Помоги мне.

Купец с дочерью оттащили труп под лестницу, бросили там и накрыли рогожей, которая валялась рядом.

– Вот так! Деньги захотел, раб, – с усмешкой сказала панночка. – Таким скотам, как ты, деньги не нужны, потому как удел твой – работать на нас, тех, кто выше и богаче тебя.

– А ты еще и жестока, Анна.

– Я умею быть всякой, папенька. Сейчас вот мечтаю как можно быстрее добраться до Кракова, обвенчаться там с хворым паном Войчиком, стать наследницей всего его богатства, а потом помочь ему уйти в мир иной.

– Тебе не надо будет делать этого. Я возьму на себя такой грех.

– Там разберемся, папенька, лишь бы как можно быстрее оказаться в Кракове. А потом мы с тобой у камина старинного замка за бокалом янтарного вина станем вести беседы о нашей жизни в Полоцке. Нам будет что вспомнить, дорогой мой папенька.

Купец рассмеялся.

– Да уж, приключений нам уже хватает с избытком.

Наступило затишье. Русский наряд переставлял пушки. Выстроились на позиции не виданные до того времени «Медведь», «Павлин», другие орудия, способные двадцатипудовыми ядрами пробить насквозь любые стены и башни самой мощной крепости.



В это время ротмистр Михай Дерник, который не потерял слух только благодаря тканевым тампонам, вставленным в уши, решил узнать о порядке дальнейших действий его сильно поредевшей роты. Ему уже сообщали о гибели ротмистра Голубицкого. Это значило, что руководство обороной вновь перешло к воеводе Станиславу Довойне.

К нему он и направился, намереваясь по пути зайти на подворье хорунжего Витейского. Оно выглядело совершенно жутко. Половина дома была разрушена, конюшня снесена полностью.

Ротмистр обошел остатки дома Витейского и увидел трупы хорунжего и рядового солдата, теперь полностью открытые. Тело Витейского было сильно изуродовано. Но это сделали с ним вовсе не пушечные ядра.

Дерник тут же бросился к дворцу. Воеводы там не было. Охрана подсказала, где его искать. Ротмистр быстро нашел Довойну и сказал ему, что Витейский с ратником зверски убиты на подворье хорунжего.


Воевода поднял на него глаза и довольно спокойно произнес:

– Да, как же я мог забыть? Особая дружина!..

Ротмистр не понял.

– Что, пан воевода?

– Ничего, продолжайте обороняться. Продержитесь хоть немного. Возможно, скоро все изменится.

– Что может измениться, пан воевода? – воскликнул Михай Дерник. – Русские находятся под самыми стенами Замка и быстро, без особых потерь для себя разрушают их. Неприятельские полки стоят рядом с пушками. Они готовы ворваться сюда. Надо…

Воевода не дал ему договорить, резко повысил голос:

– Ступайте к роте, ротмистр! Ваше место там. Обороняйте крепость!

– Слушаюсь! – Дерник развернулся и вышел из подвала дома знатного шляхтича, где был устроен штаб.

А Довойна приказал срочно вызвать к нему ротмистра Холмского.





Глава 9




Холмский прибыл тут же, в разорванном кунтуше, с перевязанной рукой.

Довойна взглянул на него и спросил:

– Вы ранены, ротмистр?

Холмский отмахнулся.

– Так, пустяки, задело слегка.

– Сколько людей у вас осталось?

– Не больше трех десятков, остальные убиты, пять или шесть солдат тяжело ранены, сражаться не могут.

– Но три десятка наберется?

– Должно. Хотя еще немного, и моя рота не сможет вести бой. Проклятая русская артиллерия выбивает солдат одного за другим, словно косой косит.

– Вам, пан ротмистр, не придется больше обороняться.

– Что? – воскликнул Холмский. – Мы прекращаем сопротивление?

– Помощи нет и уже не будет. Участь города решена. К моему и вашему великому сожалению, нам придется сдать Замок, но несколько позже. А прямо сейчас вам придется снять ратников со стены и подвести к дворцу. Я встречу вас там и объясню, что вы будете делать дальше. Вам ясен мой приказ, ротмистр? Быстро сюда всех, кто остался жив в вашей роте!

– Слушаюсь!

Ротмистр побежал обратно, собрал тридцать ратников, привел во двор. Обстрел дворца к этому времени прекратился, и Довойна со свитой перешел туда. Там же он дал задание Холмскому.

– Вот чертеж! – сказал пан Станислав и протянул ротмистру лист бумаги. – На нем указаны входы в подземные коридоры, которые ведут к тайным складам с продовольствием, порохом и оружием. Там, к сожалению, уже сидят русские. Сколько их, неизвестно. Возможно, вся особая дружина, это до двух десятков человек. Или же только совсем небольшой отряд, сумевший пробраться в Замок. Очевидно, что заходили русские через подворье покойного Витейского. Они убили хорунжего и ратника из его охраны. Ты должен ввести во все три хода своих ратников с пищалями. Надеюсь, они у тебя есть?

– Есть, пан воевода.

– Далее вы проходите до распределительного склада, вот этого большого помещения, обозначенного на чертеже квадратом. Оно ничем не заполнено, насколько мне известно. Русские не могли далеко уйти от него. Вы атакуете их, но не должны будете убивать всех без разбора. Нам надо пленить эту дружину или хотя бы часть ее, очень желательно вместе с воеводой. Требуется навязать русским бой, который измотает их. Твои ратники смогут меняться и отдыхать, русские – нет. В результате они должны быть пленены. Если внутри находится небольшой отряд, то ты возьмешь его с ходу. Определишься на месте.

– Зачем нам брать этих русских ратников живыми, подставлять собственных солдат? – спросил Холмский.

На скулах Довойны заиграли желваки.

– Я, ротмистр, позвал тебя не для того, чтобы обсуждать, что делать. Ты получил задание. По его сути вопросы есть?

– И все же? Зачем они нам живые?

Пришлось Довойне сменить гнев на милость и объяснить ротмистру свой замысел.

После чего он вновь спросил: