Вражья дочь

– Теперь вопросы есть?

– Нет, пан воевода!

– Действуй!

Холмский вышел во двор, где к стенам дворца, разбитым во многих местах, жались его солдаты. Он подозвал к себе десятников Михала Кумила, Лукаша Соринского и Якуба Дела, сообщил им о новом задании, обрисовал общую обстановку.

Ротмистр приказал своим людям идти вперед, и они пошли к трем входам в подземелье. Через подворье Витейского двинулся десяток Кумилы, с ним шел и ротмистр. От Софийского собора тронулся десяток Делы, от воеводского двора – Лукаша Соринского.

Поляки вошли в подземные ходы. Там они сразу же зажгли факелы. По ходу их продвижения загорались и те, которые были закреплены на стенах. Воины шагали медленно, осторожно, часто останавливались, прислушивались.



Но все звуки в подземелье разносятся очень хорошо и далеко. Русские ратники услышали шаги и поняли, что к ним приближается враг.

Воевода показал: мол, идут, приготовиться.

Дрога и Тукин взялись за луки, положили рядом с собой колчаны.

Бессонов-младший взглянул на Савельева и спросил:

– Как мыслишь, князь, отобьемся?

– Иначе нельзя, Влас.

– Да, Дмитрий Владимирович. Уже тени видны. Скоро бой.

– Так и должно быть. Мы же закрыли полякам доступ к провизии, пороху и оружию.

– Да, это так.

– Все, Влас! Стой рядом и без моей команды не шевелись.

– Слушаюсь, воевода!

Поляки медленно, но верно приближались к отряду, насчитывавшему всего пять человек.



В это же время к стану Царя вышли остатки дружины Савельева во главе с Гордеем Бессоновым. Чуть позже здесь же появился отряд десятника Васильева. Недалеко от них разместилась полусотня татар.

Из Большого шатра вышел князь Крылов, приблизился к русским ратникам и сказал:

– Прибыли, стало быть. Очень даже вовремя. – Князь повернулся к татарам и позвал: – Асгат!

Тот тут же крикнул в ответ:

– Здесь, князь!

– Подойди.

Татарин подошел.

– Ну вот вновь созданная большая особая дружина и в сборе. Без воеводы князя Савельева и трех ратников, но они скоро должны присоединиться к вам. Дмитрий Владимирович с товарищами уже в подземелье, где находятся склады, – проговорил Крылов.

Гордей тяжело вздохнул. Он знал, что в подземелье вместе с Савельевым пошел его сын.

А князь Крылов продолжил:

– Начальник передового отряда, идущего на крепость от Заполотского Посада, сообщил мне, что поляки убрали со стен остатки своей роты, примерно три десятка человек. Их места заняли ополченцы, не особо рьяно сражающиеся за панов. Куда воевода Довойна дел этих воинов? Я думаю, что он проведал о том, что князь Савельев и его ратники находятся в подземных ходах, и бросил против них своих людей. Нам надо как можно быстрее проникнуть в Замок, пройти в те же ходы и ударить полякам в тыл.

– А как мы пройдем в Замок? – спросил Бессонов. – Ведь его стены еще не разрушены. Оборона Замка пока держится.

Крылов улыбнулся и ответил:

– Я позаботился об этом. Сейчас мы все идем к пушкам Андрея Гурьева, выставленным прямо напротив посадских ворот, на пожарище. Готовьтесь!

Пока Васильев, Бессонов и Бахет Асгат выстраивали своих людей для быстрого перехода по пожарищу, Крылов подозвал к себе сотника Бориса Щукина и приказал ему:

– Возьми три десятка своих лучших людей. Пойдешь со мной.

– Как? – удивился сотник. – Ты, князь, сам хочешь идти в Замок?


– Да.

– Но надо ли?

– Не следует обсуждать мои решения.

– Дело твое, только в Замке, чую, жарковато будет.

– Посмотрим. Своих людей поставь у шатра. Мы пойдем следом за большой дружиной, а я пока переоденусь.

Крылов облачился в доспехи, взял саблю, вскочил на коня. За ним пристроились телохранители Степан Колотов и Игнат Сало.

Князь подал команду, и малая рать двинулась к позициям наряда. Пушки спереди укрывала земляная насыпь, усиленная бревнами, не успевшими сгореть в пожаре. Пушкари были надежно защищены. Бочки с порохом и ядра находились рядом с орудиями.

Крылов оставил дружину за обгоревшей высокой изгородью и проехал к батарее. Из крепости по нему открыли огонь из пищалей, но дым размывал силуэт всадника, да и расстояние было не близкое.

Князь соскочил с коня, подошел к старшему наряда и сказал:

– Вот и я. Ты готов, Андрей?

– Готов, князь. Половина пушек заряжена обычными ядрами, остальные – зажигательными снарядами. Они нацелены на большие ворота и стены рядом с ними. Прикажешь стрелять?

– Погоди.

Крылов пешком, огибая канавы, нагромождения обугленных бревен и всякого хлама добрался до большой дружины, подозвал к себе предводителей отрядов и проговорил:

– По моей команде пушкари разобьют башню, подожгут стены рядом с ними, развалят ворота. Ров перед ними завален вязанками хвороста, сверху лежат бревна. Это было сделано ночью, когда били большие пушки, и поляки с ополченцами попрятались. Как только проход будет открыт, сделаем так. Дружина Бессонова должна прорваться к подворью хорунжего Витейского. Туда же проведу свои три десятка и я. – Князь повернулся к Асгату и продолжил: – Двадцать твоих людей вместе с отрядом Васильева идут к Софийскому собору и входят в дальний ход. Сам ты с тремя десятками выходишь во двор воеводы и занимаешь ближний ход. Покуда мы будем пробиваться, все пушки, находящиеся в этих местах, откроют огонь по остаткам стен, городням и башням, не задевая район ремесленников. Главное для нас – прорваться к ходам и войти в них. В случае необходимости нас поддержат три сотни Государева полка. Они тоже будут пробиваться в Замок. Коли у вас есть вопросы, то задавайте их.

Вопросов не было.

Крылов выглянул из-за изгороди. С батареи в его сторону смотрел Андрей Гурьянов. Князь махнул ему рукой.

Старший наряда повернулся и отдал команду. Тут же ударили орудия. Пушкари хорошо нацелили их. Башня разлетелась на куски, как и ворота, рухнула часть бревенчатой стены с обеих сторон от них, занялась огнем.

– Вперед! – крикнул Крылов.

Большая дружина вскочила на коней и с гиканьем понеслась к бреши в стене. Загрохотали и другие русские пушки. Они заставили защитников города укрыться. Посему большая дружина без потерь зашла на территорию Замка, там, в густом дыму и гари, разделилась на три части, которые двинулись к своим целям.

Отряд Гордея Бессонова вышел на подворье хорунжего Витейского, за ним следовали Щукин и князь Крылов. Три десятка татар потеряли за стеной двух человек, но прорвались в дворцовый подземный ход. Немного позже в свой ход пробился отряд десятника Васильева.

Гордей Бессонов получил от Крылова два десятка ратников Щукина и завел их в центральный ход. Князь с прочими людьми остался на подворье. Он отдал им приказ осмотреть двор, дом и приготовиться к обороне.

К нему прискакал гонец, отправленный из Государева полка, и сообщил, что три сотни ратников подведены к стене и готовы прорваться в крепость по сигналу Крылова. Таковым был определен черный дым, поднимающийся над подворьем. Для получения его гонец передал князю какой-то порошок и сказал, что тот коптит похлеще любой древесины.



Массированный обстрел города и прорыв в Замок русской дружины, пусть и не особо многочисленной, сильно встревожили воеводу Довойну и ротмистров, оставшихся в живых. Со всех сторон поступали доклады о приближении русских полков, усилении обстрелов. Это означало скорый и яростный штурм. Начнись он, и тогда все для местных вельмож и поляков закончится плачевно.

Довойна испугался. Надо было что-то предпринимать прямо сейчас, пока русские воины, ворвавшиеся в Замок, не перебили всю городскую знать и наемников.

Довойна ходил по зале, нервно кусая ногти. Была у него такая вот дурная привычка. У стола сидел магнат Ян Глебович. Рядом с ним устроились епископ Арсений, городничий Быстренский, шляхтич Грибун. За конторкой с письменными принадлежностями стоял писарь Лука Гарабурда. Все они пребывали в сильной озабоченности.

– Что будем делать, панове? – с напряженными нотками в голосе спросил Ян Глебович.

– Надо выходить на переговоры, – сказал городничий.

– И о чем договариваться?

Довойна выдохнул и заявил:

– О сдаче крепости, конечно.

В зале наступила тишина. Воевода сказал то, что уже засело в умах его ближнего окружения.

Довойна продолжил:

– Но пока у нас есть возможность выставить некоторые условия сдачи, например, нашу неприкосновенность, свободный выход из крепости поляков и немцев с дальнейшим отходом в Краков и Вильно. О черни пусть беспокоится русский Царь. Он не тронул никого в посадах, повелел оказать помощь ремесленникам, потерявшим кров, кормить и поить их.

– А если Царь не пойдет на это?

– Тогда надо будет хотя бы затянуть время. Сейчас люди ротмистра Холмского находятся в подземелье. Ему поручено захватить воеводу и ратников русской особой дружины, засевших там. Он должен это сделать, и тогда наши позиции на переговорах укрепятся. Да, крепость мы сдадим, но выторгуем себе не только жизнь, но и свободу.

– Ты, пан Станислав, считаешь, что тебя с радостью примут в Вильно или Кракове? – спросил епископ.

Довойна повысил голос: