Волшебная скрипка (СИ)

Раннина затрясло, он подлетел к кровати, размахнулся и влепил пощечину так, что руку до локтя прошибло.
— А ты снова начни меня лупить! — рявкнул он. — Не стесняйся! Трахнуть можешь прямо здесь же, я уже привык. Давай, разложи и оттрахай, потом плетью обработать не забудь, сука, за то, что я какой-то бесчувственный!
Эльфа отшвырнуло на другой конец кровати, он приподнялся, в шоке глядя на Раннина, потом принялся потихоньку отползать еще дальше, губы дрожали, даже плотно сжатые, из глаз покатились крупные слезы. И все это молча, сдерживая даже дыхание. Раннину это было знакомо… Когда-то он также плакал. От Александра стало еще мерзостнее.
— То есть, ты, скотина такая, понимаешь, каково это — когда тебя бьют ни за что, но говоришь, что правильно меня лупили? Да ты… У меня слов нет, какой надо быть мразью… Даже Эльтарн таким не был.
Сашка уткнулся лицом в подтянутые к груди колени. Кажется, он вот прямо сейчас остался без единственного, на кого мог хоть как-то положиться. А все потому, что не подумал, что ляпнул. Нет, он совсем не имел в виду то, что Раннина нужно было бить, как бы еще объяснить ему особенности русского менталитета и того, к чему привыкла Сашка там, дома? Да и слушать не станет.
Раннин повернулся и вышел, даже дверь закрыл аккуратно, хотя хотелось ей двинуть изо всех сил. Вообще-то, теперь можно было спокойно уходить из этого дома, но что-то мешало… Александр, конечно, та еще сволочь, но все-таки бросать его в одиночку будет самым настоящим предательством, а на такое Раннин пойти не мог, сколь бы ни был разозлен. Оставалось вернуться к себе, заварить успокоительное и сесть, обдумать все, что произошло. Все, что было сказано и подразумевалось. Начиная с визита в банк гномов.
Значит, Александр все-таки хочет играть при дворе, давать концерты. Может быть, его, в отличие от Эльтарна, удастся уговорить проехаться по провинциям с выступлением. Денег будет немного, но может, вдохновение появится, все-таки леса, реки, спокойствие природы. Мысли постепенно свернули уже на деловую тропу. Раннин принялся набрасывать варианты масок. Завтра нужно проехаться в лавки тканей, подобрать что-то получше. И надо уговорить Александра снять это черно-синее, выглядит как больная ворона.
— Ох, — полуэльф хлопнул себя по лбу, заметив, что занимается рассвет. — Завтрак…
Придется варить себе тонизирующее и пить весь день, чтобы не свалиться спать до ночи. Что мешает ему уйти, ну что? Александр ему никто, вообще никто, их не связывают ни время, ни чувства. Подумаешь — чужая душа. Выживет, ведь сумел же вызнать и свое имя, и его имя, и втереться в доверие, пусть и совсем немного.
Пока нож гулял по овощам, нарезая их для салата, Раннин продолжал размышлять, теперь обдумывая произошедшее в парке. Значит, Александра задело то, что Раннин не возбудился от того, что ласкал его? Эльтарна такие мелочи не волновали. Но что поделать, от чего там возбуждаться? От того, что хозяин милостиво позволяет себя ублажить, в лучшем случае, в худшем — просто берет силой и уходит? Хотя у Александра вроде как даже получилось. Целуется он отвратительно, но, может, скажи он раньше о перемене душ, все могло быть иначе? А теперь вряд ли будет, после такой-то ссоры.
Раннин ссыпал овощи в миску, принялся перебирать соусы для заправки. Хорошо, что сейчас лето, легкие овощные закуски на завтрак — то, что надо. Еще выяснить, что Александр любит из еды, чтобы готовить почаще. И что-то сладкое нужно приготовить, что у него есть? Хорошая крепкая лесная ягода, любовно перебранная. Может, молоком ее залить, потом подавить в него ягоды? Розовое земляничное молоко — это вкусно. Да, так и сделать, а давленые ягоды можно и самому съесть.
— Раннин, пора будить лорда Северина, — напомнили ему. — Я сервирую стол.
Пришлось идти в спальню. Хорошо хоть, одежду стирают и утюжат служанки.
— Доброе утро, милорд.
Раннин занялся привычным делом. Разложить одежду, раздвинуть занавеси на окнах, зажечь светильники, проверить воду для умывания на предмет, не попалось ли там увядших лепестков.
— Еще минуточку, мам, — сонно пробормотал эльф, кутаясь в одеяло.
Вот и еще одна мелочь: Эльтарн никогда не кутался так, чтобы получился настоящий кокон. Скорей, наоборот, старался раскрыться. Значит, привычка сохранять тепло? Или прикрываться от чужих глаз? Было интересно изучать чужака по вот таким мелким проявлениям бессознательного.
— Вставайте, Александр, вода для умывания готова. С розовыми лепестками, как вы любите.
— Я не люблю розовые лепестки, — голос был еще сонный, но уже настороженный.
Сашка торопливо сел, покачиваясь, на лице во всю щеку расплылся синяк, губы и скула припухли. Посмотрел несчастными глазами на полуэльфа, протянул:
— Ра-ан? Прости, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. У нас немного отличается мировоззрение, дома мои слова не восприняли бы так…
Раннин кивнул. Того, что Александр может быть не из этого королевства, он не учел. Наверное, с островов, а там нравы другие.
— Сидите и не шевелитесь.
Раннин намочил губку в воде, пошептал над ней. Розовые лепестки не совсем травы, магии в них немного, но на синяк хватит. Полуэльф провел губкой по лицу Александра, умывая и стирая синяк одновременно. Жаль, что со шрамами теперь ничего не сделать, Эльтарн отказался от его помощи, решив, что травки бесполезны. А сейчас кожу очень трудно будет выровнять, до конца не убрать следы порезов.
— И вы простите. Мне не следовало бить вас.
— Меня так отправили сюда. Один из собутыльников матери ударил, я упал виском на тумбочку, — зачем-то попытался объяснить Сашка.
Кто б ему еще рассказал, зачем он это говорит? И чего вообще хочет добиться.
— Я не знаю, как здесь, а у нас, в нашем мире, вернее, в моей стране… ну, другие нравы. И так нередко бывает, что из-за холодности любовницы мужчина раздражается. Вообще, рукоприкладство не приветствуется, это считается насилием в семье и карается законом. Но многие закрывают глаза и… Я это все зря говорю, да?
— Нет, теперь кое-что становится понятнее. Не знал, что другой мир тоже может менять свои души… Но это не моя холодность была причиной плетей, все было наоборот. Я просто разучился получать удовольствие, так было легче. Несколько раз хотел уйти, решив, что Эльтарн мне безразличен, но всегда что-то случалось, что заставляло меня понять, что я все еще его люблю. Надеялся, что это его подростковый возраст, что он перерастет и одумается. А потом пришла слава…
— Ты теперь уйдешь? Я же совсем не он, — Александр опустил голову, отворачиваясь и пытаясь спрятаться снова лицом в колени. Жест был знакомый, напоминал об одиночестве.
— Нет, не уйду. Вставайте, вода для умывания ждет. И завтрак готов, на сладкое будет розовое молоко.
— С розами, что ли? — Сашка рискнул развернуться из улиточной позы, сполз с кровати, прошлепал к умывальному столику.
— Нет, сок земляники и единорожье молоко.
— Единорожье? А оно вправду целебное, или это легенды?
— Целебное, по крайней мере, отчасти именно ему люди теперь обязаны своим долголетием. Эльфы пьют его каждый день, каждый стакан продлевает жизнь на год, как говорят. Я предлагал вам… Эльтарну им умываться, но оно слишком плохо пахнет, по его мнению. Пахло.
— Как же его пить, если оно плохо пахнет? Или это просто его капризы были?
— Капризы. Молоко как молоко, пахнет травами. Я пил козье, оно пахнет плохо, пил коровье, оно сладковатое. Молоко единорога идеально как основа для многих блюд. И для разных кремов. Помочь вам одеться?
— Я сам умею одеваться. Тогда согласился, потому что думал, что придется какие-то особые одежки надевать.
— Нет, все достаточно просто, вычурные одежды Эльтарн надевает лишь на выступления. Надевал. Простите, мне нужно посмотреть на сервировку стола, — Раннин поспешил выйти.
— Ну и дура же ты, Сашенька, кажется, опять обидела… — прошипел себе под нос эльф и макнулся головой в таз с теплой водой.