Вернись и полюби меня (ЛП)

- Мам! - выдавила Лили, но та лишь нетерпеливо скользнула по дочери взглядом; осознав, что Северус пытается поднять ее на ноги, Лили приняла протянутую руку и практически рухнула обратно на стул.
- С чего вы взяли, что Лили беременна? - недоуменно спросил Северус, переводя на Лили совершенно ошарашенный взгляд. - Что ты умудрилась такого сказать?
- Ты все-таки ответишь на мой вопрос, - заявила мама таким ледяным тоном, какого Лили от нее в жизни не слыхала.
- Я отродясь ничьим отцом не был, - сказал Северус. О Боже – кажется, ситуация начала его забавлять; Лили искренне надеялась, что мать не знала его настолько хорошо, чтобы тоже это заметить. - А вашего… внука или внучки – и подавно.
- Мам, да какой отец, откуда – нет у меня никакого ребенка!
Мать пронзила ее еще одним взором гиппогрифа.
- Я ясно помню, Лили, что прошлой ночью ты плакала из-за того, что потеряла ребенка.
Лили открыла рот – и снова его закрыла. Как же она налажала! Отрицать, что плакала из-за этого, смысла не имело – лгунья из нее была никудышная. Что же делать, что же де…
- Ах, это, - сказал Северус, перетягивая на себя внимание обеих женщин. - Лили, зачем ты слушала Фелисити Медоуз? В голове у этой пустышки и мозгов-то не сыскать.
Лили понятия не имела, к чему он клонит – но, очевидно, у Северуса был какой-то план, потому что он сказал:
- Медоуз воображает себя великой предсказательницей. Я слышал в конце семестра, что она устроила особо убедительное выступление – якобы когда-нибудь от руки темного волшебника погибнет ребенок по имени Гарри Поттер.
Фелисити могла бы брать у него уроки по лицедейству. Однако мать смотрела то на него, то на Лили, так что она призвала на помощь всю свою смекалку (угу, просто капля в море по сравнению с Северусом) и сказала:
- Убедительное не то слово, Сев! Это казалось настолько… - она содрогнулась, на мгновение разрешив себе вспомнить, как цепенела от ужасной мысли, что вот сейчас Волдеморт убьет ее и примется за Гарри… - настолько… настоящим…
О Господи, кажется, она перестаралась – Лили почувствовала, как кровь отливает от лица. Мама никогда не поверит, что это было лишь какое-то идиотское предсказание – идиотское, да, вот нужное слово!
- Я такая идиотка, - выдавила она. - Этой паршивке Фелисити уже давно нравится Джеймс…
- Тем хуже для нее, - Северус усмехнулся с таким неприкрытым омерзением, что мама даже слегка оторопела, - никто не в силах разлучить нашу блестящую гриффиндорскую парочку!
- Ой, Сев, ну что ты такое несешь! - фыркнула Лили, хотя под ложечкой у нее тревожно засосало. - Я и этот придурок? Да пусть Фелисити им хоть подавится! Это было жестоко – из-за него так со мной поступать!
- Я не вполне понимаю, - вмешалась мама; слова противоречили тону – нетерпеливому и резкому. - Что вы хотите этим сказать – то, что я думаю?..
Лили глубоко вздохнула, убрала прядь волос за ухо и с головой ринулась в омут.
- Фелисити предсказала, что от руки темного волшебника погибнет мальчик по имени Гарри Джеймс Поттер. Его назовут в честь отца, а цвет глаз он унаследует, - на этих словах голос Лили дрогнул, - от матери. От меня.
Она бы гордилась тем, как складно все это сочинила, если бы не надеялась так отчаянно, что история все-таки сработает. Она понятия не имела, что мама сделает с Северусом, если решит, что ее шестнадцатилетняя дочь от него забеременела, и отнюдь не горела желанием это выяснять.
- Без сомнения, она сочла, что это заставит Поттера отречься от его намерений, - произнес Северус скучающим тоном. - Что ж, удачи ей в этом начинании. Лично я полагаю, что она только дискредитировала собственную компетентность как гадалки: ухаживания Поттера неминуемы и неотвратимы, их не остановит даже столкновение с другой планетой.
Лили похлопала глазами. Никогда в жизни она не слышала, чтобы Северус говорил о чем-нибудь с такой брезгливостью, с какой повторял имя Джеймса. “О нет”, - подумала она, и сердце ее ушло в пятки.
- Лили, - устало сказала мама, - неужели ты на это купилась?
Лили невольно залилась краской.
- Все выглядело очень достоверно!
Память у Северуса была феноменальная: Фелисити Медоуз и впрямь могла так поступить. Она обожала завернуться в яркую шаль, густо подведя глаза, и дефилировать в таком виде по замку, предсказывая судьбу встречным. Особенно хорошо ей удавалось закатывать глаза и изображать конвульсии.
- Ей поверили и другие – не только Лили.
- Лили, ты же знаешь, что все эти так называемые гадания – полная ерунда, - вздохнула мама.
Ответом ей была неловкая пауза. Северус отчего-то заинтересовался дыркой на собственных брюках.
- Мам… вообще-то это не так, - мама моргнула. - То есть настоящие ясновидящие, конечно, встречаются редко, но в магическом мире они существуют. И они и впрямь способны на… - Лили сглотнула, - пророчества.
Северус побелел – она не представляла, почему; он смотрел на эту прореху в палец шириной так, словно у него на колене был вытравлен худший из возможных кошмаров…
Мать казалась… не изумленно-недоверчивой, нет – скорее было похоже, что у нее в голове наконец что-то щелкнуло.
- О, - произнесла она медленно, почти завороженно. - Неужели?
- Угу. Но о ком будет пророчество – выбрать никак нельзя, оно просто… случается. Будто чихаешь, - Лили снова взглянула на Сева: тот прикрыл рот ладонью, словно боялся, что его сейчас стошнит.
- Северус? - спросила она, всерьез начиная беспокоиться.
- Кажется, я съел что-то не то за ужином, - ответил он.
Какой же ты лжец, Сев.
- Не может быть, на детской площадке ты сказал, что ужин… Сев! - он вздрогнул и вскинул глаза – видимо, среагировал на совершеннейший ужас в ее голосе. - Ты же ужин из-за меня пропустил! Что твоя мама скажет? - она нервно стиснула руки, невольно представляя голос этой кошмарной миссис Снейп: “Глупый мальчишка, убирайся с моего крыльца! Ступай назад к своей шлюхе!”
- Весьма сомневаюсь, что ее это как-то озаботит, - произнес Северус, глядя на Лили так, словно она тронулась рассудком и начала предсказывать судьбу Петунье.
- Северус, я перестану тебя задерживать, как только ты прояснишь для меня еще некоторые моменты, - мама говорила уже не так жестко, как в начале разговора, но и дружелюбным ее голос тоже не казался. - Я хочу знать, как ты оказался наверху в комнате Лили. Обычно у гостей принято сначала стучаться в дверь – не припоминаю сегодня ничего подобного.
- Я аппарировал, - бесстрастно солгал Северус.
Мамины глаза сузились:
- Но магия за пределами школы запрещена.
- Только пока волшебнику не исполнится семнадцать. Потом мы считаемся совершеннолетними и можем колдовать где угодно.
Лили была впечатлена – Северус умудрился солгать, не сказав при этом ни слова неправды. Хорошо, что мама не знала, когда у него день рождения…
- Волшебник ты или нет, - мамины глаза сердито блеснули, - все равно ты не должен был… возникать в комнате Лили из ниоткуда, не поставив сначала в известность меня – ее мать и хозяйку этого дома. Это было крайне невежливо с твоей стороны.
- Я не хотел, чтобы вы обо мне узнали, - Северус умудрился выговорить эти слова так, словно объяснял самую очевидную идею на свете. Мама не нашлась, что на это ответить.
- Мам, - тихо вмешалась Лили, - Северус и я… в общем, мы поссорились. Он думал, что ты его не впустишь.
- А это его… появление? Ты смогла бы ему помешать, пожелай ты этого?
- Если бы Лили не захотела меня видеть, - произнес Северус тем убийственным ледяным тоном, от которого у Лили мурашки ползли по коже, - я бы не стал приходить.
Один взгляд на лицо матери – и Лили расстроилась. Та явно думала о том, как закрыть дом для волшебника, который хочет туда аппарировать, и так же явно не собиралась впредь пускать Северуса и на порог, пока он не отшвырнет ее с дороги каким-нибудь заклинанием.
- Знаю, что не стал бы, - сказала Лили и взяла Северуса за руку, тихонько ее пожав – и ох, как же он на эту ладонь уставился! Совсем не так, как миссис Снейп на протянутую ей руку – нет, то была полная противоположность, еще одна из Северусовых крайностей. Лили могла описать это выражение только как недоверчиво-восхищенное, почти благоговейное; сердце ее заныло, она знала, каково ему сейчас – потому что сама думала, что никогда его больше не увидит, однако вот оно, невозможное – он сидит рядышком в столовой ее матери, и снова молодой… ну, хотя бы до некоторой степени…