Путь воина. Путь меча. Путь дракона

— Эй ты! Нашел с кем связываться! — крикнул Джек и нанес боковой удар ёко-гэри, попав пяткой Райдэну по ребрам.
Райдэн зарычал, отшатнулся в сторону, и его кулак пролетел мимо лица ошеломленного Сабуро, врезавшись прямо в ствол ближайшей сакуры. Райдэн завыл от боли. Доведенный до бешенства, он осыпал Джека градом ударов.
Джек отходил назад, чтобы не получить по голове.
— Берегись! — крикнула Акико.
Поздно. Тору подкрался сзади и стиснул Джека в медвежьем объятии, прижав его руки к бокам.
— Ну и что ты теперь будешь делать, гайдзин Джек? — издевался Кадзуки, который наблюдал за потасовкой с нескрываемым удовольствием. Позади него Ямато отступал в тень, пытаясь отойти подальше от драки.
Тору крепче сжал Джека, не давая ему дышать. Джек почувствовал, что теряет сознание. Но тут верзила застонал, и его хватка ослабела: Акико обрушила на него усиро-гэри, удар пяткой назад — самый мощный удар в тайдзюцу. Усиро-гэри пришелся по ребрам — любого нормального человека это свалило бы с ног, но Тору лишь слегка ослабил хватку, испепеляя Акико взглядом.
Тогда Акико нанесла ему маваси-гэри, боковой удар голенью с разворотом всего тела. На этот раз Тору ждал атаки: он развернулся, прикрываясь Джеком. Акико, отчаянно стараясь не задеть Джека, потеряла равновесие. Не выпуская Джека, Тору одной рукой поймал Акико за ногу. Теперь он держал их обоих. Левой рукой он сдавил Джеку горло и стал его душить.
— Прекратите немедленно! — закричала расстроенная Кику. Рядом с ней застыл Ёри, встревоженно глядя широко раскрытыми глазами. — Ямато, да помоги же им!
Однако Ямато, не обращая внимания на мольбы Кику, отошел подальше от драчунов. Все это время Кадзуки и Нобу наслаждались представлением, подзуживая близнецов и дразня Джека.
— Эх ты, гайдзин, так ничему и не научился! Да любой самурай запросто вырвался бы из такого захвата! — потешался Кадзуки.
— Давай, Тору, переломи его пополам! — крикнул Нобу.
Тору еще крепче стиснул горло Джека, так что тот едва дышал. Однако волноваться следовало не об этом: Райдэн, подняв кулаки, шел прямо на него.
Зажатый железной хваткой Тору, Джек понял, что для защиты остаются только ноги. Он ухватился за руку Тору, оттянув ее немного, чтобы глотнуть воздуха, а потом, опираясь на нее, оторвался от земли и обеими ногами нанес маэ-гэри, прямой удар. Застигнутый врасплох, Райдэн чуть промедлил и получил по зубам. Он отшатнулся назад, закрывая руками разбитое, окровавленное лицо.
Сабуро воспользовался подвернувшейся возможностью и выставил ногу: споткнувшийся Райдэн потерял равновесие и врезался в ствол сакуры. Дерево задрожало. Удар стряхнул с ветки бумажный фонарик, который слетел прямо на голову Тору. Хлипкий абажур развалился, и горящая свеча упала на грязную шевелюру — волосы мгновенно вспыхнули. Тору выпустил Акико и Джека и заплясал, как танцующий медведь, ожесточенно молотя ладонями по пылающим лохмам, пытаясь сбить пламя.
Сабуро, Кику и Ёри расхохотались при виде пляшущего Тору, но веселье было недолгим.
Во всеобщей неразберихе Райдэн пришел в себя и схватил Сабуро за волосы, разворачивая его к себе лицом, чтобы нанести удар. Разъяренный Тору с дымящейся как труба макушкой угрожающе двинулся на Акико и Джека.
Шутки кончились: близнецы решили нанести решительный удар.
— Ямэ! — Голос прогремел так властно, что даже проходившие мимо подвыпившие самураи замерли на месте.
— Что здесь происходит?
Из темноты выступил Масамото — его обезображенное лицо горело.
Скрывавшийся в тени Ямато побелел и стыдливо опустил голову. Кадзуки и Нобу рухнули на колени.
— Оставьте в покое моих учеников! — приказал Масамото и нанес молниеносный нукитэ-ути в шею Райдэна.
Удар руки-копья пришелся на скрытую болевую точку, заставив Райдэна мгновенно упасть на землю, словно марионетка, у которой перерезали ниточки.
Сабуро, потирая голову там, где из его шевелюры вырвали клок волос, торопливо бросился к Ёри и Кику — все трое склонились перед Масамото.
— Масамото! Это ты оставь в покое моих учеников! — донесся другой голос из-за спины Масамото.
На тропинку вышел самурай в кимоно голубого, желтого и золотистого цветов. Когда он приблизился, оказавшись под фонарем, Джек немедленно узнал его — даймё, проезжавший в лакированных носилках по Токайдо, Камакура Кацуро.
Камакура был ниже ростом, чем Масамото, и тем не менее пытался смотреть свысока. На злом лице с острым подбородком и крепко сжатым ртом топорщились усики. Надутый и самоуверенный, Камакура надменно осмотрелся, разглядывая каждого ученика Масамото, словно тараканов, подлежащих истреблению. Джек вспомнил старика торговца, который лишился головы только за то, что не успел поклониться.
— Получше присматривай за своими учениками, не то я сам этим займусь, — ответил Масамото. — Сдается мне, что в твоей школе с дисциплиной проблема.
— У нас-то как раз с дисциплиной проблем нет, — высокомерно отозвался Камакура. — А вот в твоей школе явная проблема с обучением. В жизни не видел такой плохой техники.
— Как раз с техникой у них все в порядке! Акико показала прекрасный маваси-гэри, и я сомневаюсь, что кто-то из твоих учеников способен на двойной маэ-гэри, когда его душат!
— Масамото, давай не будем. Мы ведь старые соратники, — сказал Камакура умиротворяющим и в то же время неискренним тоном. — Не в парке же обсуждать такие вещи. Давай сделаем как положено — предлагаю устроить Тарю-дзиай между школами.
— Тарю-дзиай? — повторил застигнутый врасплох Масамото.
— Эти трое, — Камакура пренебрежительно махнул рукой, показывая на Джека, Акико и Сабуро, — против Райдэна, Тору и одной из моих девчонок — любая из них будет лучше твоей!
— И в чем же именно они будут соревноваться? — спросил Масамото, пропуская мимо ушей оскорбительное замечание об Акико — ему явно понравилась идея Камакуры.
— Кэндзюцу, кюдзюцу и тайдзюцу.
— Согласен! — не колеблясь, ответил Масамото.
Джек понятия не имел, о чем идет речь, но, судя по тому, что от одного упоминания Тарю-дзиай лицо Акико побледнело и вытянулось, а Сабуро моментально протрезвел, ничего хорошего их не ожидало.
— И когда ты хотел бы провести наше маленькое соревнование? — поинтересовался Камакура.
— Как насчет в день перед праздником Гион? — не моргнув глазом, предложил Масамото.
— До него же целых три месяца! — ошеломленно воскликнул Камакура.
— Судя по тому, что я видел здесь сегодня, твоим ученикам не помешает немного подготовиться. Мы ведь хотим, чтобы соревнование было на равных, верно? — широко улыбнулся Масамото и отвесил поклон. — Кроме того, свои победы я люблю праздновать с размахом.
  
34. Тайна сэнсэя Ямада
 
— Почему ты не вступился за них? — прогремел голос Масамото.
Сдавленный ответ расслышать не удалось.
— Я видел, как ты отступал, презренный трус! Тэнно никогда бы так не сделал! — продолжал горящий гневом Масамото. — Почему ты не помог Джеку? Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, ты обязан ему жизнью! Он спас тебя. Получается, что он больше достоин быть самураем, чем ты!
Послышалось приглушенное извинение.
— Где твое мужество, твои доблесть и гордость? Это ты должен принимать участие в Тарю-дзиай, защищая честь школы. Ты, а не Джек!
Голос Масамото надломился, тут же что-то грохнуло, и со столика полетела на пол чайная чашка.
— Ты опозорил не только себя, но и всю семью! Подумай о том, что значит принадлежать к клану Масамото, и приходи, когда найдешь ответ! А сейчас убирайся!
Сёдзи скользнули в сторону, и появился Ямато: покрасневший от стыда и со слезами на глазах. На Джека, Акико и Сабуро, сидевших возле входа в Хо-о-но-ма, Зал феникса, Ямато даже не посмотрел, избегая их недоуменных взглядов. В Зал феникса, личное додзё Масамото, приглашали лишь учеников, которые удостаивались чести изучать технику «Двух небес».
— Ямато, мне очень жаль… — начал Джек, пытаясь хоть как-то его утешить.