Семь дней страсти

– Ланкастер…
– Да?
– Откуда у тебя этот шрам?
– Что, прости?
– Этот шрам.
Синтия резко остановилась и повернулась к нему с раздраженной улыбкой.
– Вокруг шеи, – обиженно добавила она. – Я видела его вчера ночью.
Когда Ланкастер покачал головой, она потянулась, чтобы провести пальцем по коже у него под подбородком. Ланкастер успел отвести ее руку, пока она не коснулась его шейного платка.
Синтия онемела, а он постарался не сжимать ее руку сильно, хотя пальцы у него стали деревянными. Кожу покалывало, но на этот раз не от удовольствия. Его словно волной холода окатило.
– Ник, – задохнулась Синтия, когда он отпустил ее руку, бормоча извинения. – В чем дело?
– Ни в чем.
– Прости, я не знала, что есть что-то, о чем я не должна заводить разговор.
Вот оно, она извинилась. Ланкастер заставил себя улыбнуться, и это было нетрудно, поскольку эту хитрость он практиковал довольно часто.
– Я смущаюсь. Понимаешь, ожог. Уродство. Я ненавижу, когда это замечают. Немного самолюбия – ничего страшного.
– Понятно.
Ее удивление переросло в нетерпение.
– Кстати, спасибо, что напомнила мне. Надо будет перед свадьбой купить ночную рубашку с пышными кружевами вокруг шеи.
– С пышными кружевами?.. – изумилась Синтия и рассмеялась.
У Николаса вырвался облегченный вздох, Обычно он бывал готов к этому вопросу и всегда был начеку, чтобы предупредить неожиданное прикосновение. В конце концов, ведь существуют определенные обстоятельства, когда женщина могла бы прикоснуться к шее мужчины. Поиск клада он к таковым не относил. Ему хотелось потереть шею, но вместо этого он только улыбался.
– Кстати, Ланкастер, – все еще смеясь, продолжала Синтия, – твое самолюбие вводит тебя в заблуждение. Если ты любишь эту женщину, тебе следует отказаться от ночной рубашки и спать нагишом.
– О!
Последние волнения покинули Ника. Несмотря на ее странное предложение, она явно флиртовала с ним. Он наклонился к ней ближе.
– Не уверен, что должен воспользоваться твоим советом. У тебя присутствует очевидный интерес к наготе, Синтия. Но некоторые леди, возможно, не разделяют твоего отношения к мужскому телу.
– Я… – У Синтии покраснели щеки. – Я не… Ой, отстань!
Ланкастер засмеялся, а Синтия повернулась и бросилась вниз по тропинке. Ветер сорвал е ее головы капюшон и прижал к ногам юбки. Она вернула капюшон на место, но платье задралось еще выше, открывая икры.
Ланкастер украдкой наблюдал за ее ногами, спускаясь по скалистому склону.
Мисс Синтия Мерриторп не должна думать о том, как он выглядит без одежды. А он, как обрученный мужчина, не должен быть так чертовски счастлив, что ее посещают подобные мысли. Хотя на самом деле все именно так и было.
Синтия не могла найти точку опоры. Нет, на тропинке она стояла довольно устойчиво. Она все это время ходила по ней и вверх, и вниз.
Но вот с Ником… Она путалась в своих мыслях и чувствах, смущаясь и чувствуя головокружение.
Она любила его когда-то. Она любила его так сильно, что переживала внутреннюю боль всякий раз, когда он был рядом. Но это были страстные и счастливые страдания.
Она абсолютно точно знала, что в один прекрасный день она превратится в женщину, и он увидит в ней больше, чем просто друга детства. Кто-нибудь по соседству устроит бал, и Синтия появится там в красивом платье из белого и серебристого тюля, купленном каким-нибудь неизвестным покровителем…
Сияя неземной красотой, она спустится по изогнутой лестнице. Ник оторвется от разговора с друзьями и заметит ее. Он увидит в ней женщину. Мир вокруг них остановится, они влюбятся друг в друга, женятся слишком молодыми, переедут в Лондон, и весь свет станет восторгаться силой их страсти.
Громкий пронзительный звук вторгся в туманную картинку, которую представила себе Синтия, и она подняла глаза, заметив сердитую чайку прямо над головой. Отмахнувшись от нее, Синтия поспешила пройти мимо гнезда, отчетливо слыша за своей спиной шаги Ника.
Она все еще никак не могла до конца понять, что он вернулся. Это оказалось намного труднее, чем десять лет назад поверить в то, что он уехал.
Поездка в Озерный край с каким-то напыщенным человеком по имени мистер Тревингтон должна была длиться всего лишь месяц. Запертая со своей сестрой в классной комнате, Синтия пропустила его проводы в то солнечное утро. Но она убедила себя, что он скоро вернется и ей не о чем переживать.
Спустя несколько дней его семья внезапно собрала вещи и отправилась следом за ним. И потом… ничего. Ничего. Прошел месяц. Никто не вернулся.
Много недель подряд миссис Пелл избегала вопросов девушки, пока правда не стала очевидной. Имущество из особняка постепенно паковалось в ящики и отправлялось в Лондон. Один за другим отпускались слуги, пока не осталась одна миссис Пелл. И Синтия, конечно. Синтия тоже осталась здесь.
Она писала письма, которые никогда не отправляла, признаваясь в своей любви; плела оправдания из паутины, которая выросла в тех местах, где они когда-то играли; каждую ночь проливала по нему слезы.
Несмотря на все это, она выжила. И вот теперь он вернулся.
Синтия поддела мыском башмака ракушку на тропинке и устремилась прямо к невысокой скале высотой около четырех футов, где резко заканчивалась легкая часть пути.
Юбка, когда она прыгнула со скалы, раздулась колоколом, на мгновение закрыв ей поле видимости, но Синтия удачно приземлилась и посмотрела на бегущие к ней волны.
– Синтия! – послышался голос Ланкастера, когда он приземлился рядом с ней. – Ты не ушиблась?
– Что?
Он наклонился и потянулся к ее юбкам.
– Что ты делаешь? – воскликнула Синтия, когда его руки стали шарить под поношенной нижней юбкой и ощупывать ноги от колена к ботинку.
– Твои лодыжки. При таком падении ты могла подвернуть ногу.
– Я прыгнула!
Ланкастер снял перчатки и стал ощупывать ее ногу, как будто таким образом: мог обнаружить вывихнутый сустав.
– Прекрати это.
Его теплая рука продолжила свое путешествие.
– Ник.
Почувствовав, как его рука прикоснулась к ноге под коленкой, Синтия отскочила.
– Ник! – Кожа горела от его прикосновений, и она отступила на более безопасное расстояние. – Я не упала, с моими лодыжками все в порядке, нам еще полмили идти по этому песку.
Она повернулась и быстро пошла вперед.
Джентльмены не прикасаются к женщинам подобным образом. Это неправильно. Если только они не считают эту леди ребенком.
К сожалению, независимо от того как ее воспринимал Ник, ее тело созрело. Она стала женщиной, а Ник – симпатичный мужчина е сильными теплыми руками, о которых она мечтала много лет.
Джеймс был ошибкой. Но Ник… С Ником все могло быть по-другому. Ник несколькими простыми прикосновениями уже заставил ее дрожать. И это было намного больше, чем сделал для нее Джеймс.
Она представила, как Ник целует ее, как он прижимает ее к стене…
Синтия споткнулась в небольшом углублении в песке, и мужская рука Ника тут же подхватила ее под локоть. Синтия удивилась, она не знала, что он так близко, но теперь у нее даже кожу покалывало от этой близости.
– Куда мы идем?
Голос Ника почти поглотил прибой.
– За скалы, которые я обошла вчера.
– Ты прошла всего полмили по берегу? А что конкретно говорится в дневнике о местонахождении клада?
Синтия мельком взглянула на него и поспешила дальше. Дневник был ее козырной картой, ее единственным рычагом в этой борьбе с Ником. Если она скажет ему точную формулировку, он и сам сможет вести поиски. А это, черт возьми, ее дело.
– Там ничего конкретного нет, – пробормотала Синтия и ускорила шаг.
Ноги проваливались в песок, и у нее стали ныть мышцы.
– Синтия, но моя часть побережья тянется на несколько миль. – Ник, казалось, шел по песку совершенно беспрепятственно. – Поиски могут длиться вечно. Может, там было обозначено нечто особенное?
– Ничего.