Повезло

Джордан не хотел ее торопить, но поводок, на котором он держал свое либидо, действительно вот-вот был готов лопнуть.
– Дай мне поблажку, Эва. Если я тебя не коснусь, то просто упаду на колени и зарыдаю.
– Джордан, дело не в тебе. То есть, – поправилась она, когда он поморщился, – просто… дело в том, что я… – Джордан посмотрел Эве в глаза, и она проглотила готовый сорваться с губ отказ. – Да к черту. Никогда не любила смотреть, как взрослые люди плачут.
С облегчением выдохнув, Джордан притянул ее к себе.
***
Он не был нежным.
«А с чего я решила, что должен?» Этот мужчина знал, чего хочет. И брал желаемое.
Иначе оказался бы он здесь, целовал бы Эву, невзирая на все ее усилия добиться обратного?
Заманил бы ее, словно чертову овцу?
Вспомнив о гордости, Эва положила руку ему на грудь, намереваясь отстраниться тут же, как попробует его на вкус, совсем немного.
Однако стоило ей приоткрыть губы, как Джордан ринулся вперед, точно воин в гущу сражения.
Жаркие неистовые поцелуи, язык, танцующий внутри ее рта и дразнящий легкими поглаживаниями… Джордан запустил руку в волосы Эвы, намотал их на кулак и потянул. А когда она запрокинула голову, открывая шею, сменил поцелуи на покусывания.
Рыцарь? Скорее уж чертов викинг.
Джордан прижал ее ближе. Эва ощущала его бешено бьющееся сердце, как собственное. Она задрожала и почувствовала ответную вибрацию тела Джордана. А когда он накрыл ее грудь ладонью, застонала и оторвалась от его губ. Воздух обжигал легкие огнем.
– Наверное… наверное, мы торопимся. Попытайся сдержаться.
– Мне нравится то, за что я сейчас держусь. – Он стал ласкать пальцем сосок, и у Эвы закружилась голова. Превратив нежную плоть в твердый бугорок, Джордан снова обхватил грудь ладонью. – Помнишь, мы говорили, что ты любишь поесть? Ни в коем случае не прекращай. Твое тело… – Он обвел ее взглядом. – Прости. У меня, кажется, мозги спеклись.
– А ты правда умеешь подбирать слова.
Джордан принялся нетерпеливо покусывать ее губы. Эва запустила пальцы в его волосы. Мягкие завитки проскальзывали сквозь пальцы, а здравый смысл ускользал из головы хозяйки. Она знала, что должна остановиться, поразмыслить, но могла лишь дышать.
«Еще один поцелуй», – как в тумане подумала Эва. А потом снова потерялась в ощущениях.
Она словно тонула в страсти, в удовольствии.
Когда Джордан подхватил ее под колени, Эва буквально стекла на его бедра. Протестующий скрип раскладушки далеким эхом слышался сквозь накрывающие волны.
– Эва, – жарко выдохнул Джордан у ее шеи.
Он провел пальцами по ее ключице, вниз по руке и, наконец, сжал бедро. А когда задрал платье до талии, Эва прикусила его нижнюю губу.
– Боже. Эва, я хочу тебя увидеть.
Джордан начал сражаться с липкой тканью и уже не так деликатно попытался стащить ее с влажной кожи Эвы.
– Просто издевательство, – проворчал он сквозь сжатые зубы, – делать такое платье из клея.
– Я… это… ох, черт.
Эва отбросила протесты и ринулась ему помогать.
И уже почти сняла наряд через голову, когда раскладушка не выдержала и рухнула.
– Блин. – Эва ничего не видела из-за алого моря перед глазами.
Джордан проворчал то же самое ругательство. Похоже, второй глухой удар – это он приложился о стену офиса.
Рывком сбросив платье, Эва убедилась, что права. Джордан держался за зашитую голову, в глазах его плескалась боль.
– Бедняжка. Дай посмотрю. – Она заставила его убрать руку и увидела предательскую струйку крови. – У тебя швы разошлись.
Пока Эва осматривала рану, ее собственная кровь постепенно остывала.
«Рану, которую нанесли ему подручные моего дяди». Эва напомнила себе, почему ей нельзя сидеть здесь полуголой. А ведь она едва не занялась определенно невероятным сексом с Джорданом Веллингтоном.
***
– Ерунда, – прошипел Джордан, хотя болело совсем не ерундово.
Но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, ноющей, охватившей часть тела, которая ныне отвечала у него за мыслительный процесс. [i]«У нее розовый лифчик».[/i] Из розового атласа с какими-то разрезами и вставками из черного кружева. Осматривая дивный вид горящими глазами, Джордан едва язык не проглотил.
– На чем мы остановились?
И потянулся к ней, но Эва увернулась.
– Мы остановились на том, что тебе надо пойти в задние комнаты, где я смогу зашить твою голову обратно.
– Что? Постой. Что?! – Она что-то сказала про «зашить голову»? – Мне должны снять швы завтра.
– Уже нет. – Эва встала и подобрала с пола платье. – Кожа на голове очень тонкая, достаточно легко травмируется и обильно кровоточит. У тебя разошлось минимум два шва. Я тебя подлатаю, а завтра ты пойдешь к доктору и расскажешь, что случилось.
Она оделась и протянула Джордану руку.
– Но… но… – забормотал тот, не зная, что ужасает его больше: исчезновение розового атласа и всего, что он едва прикрывал, или тот факт, что Эва всерьез собирается тыкать иголкой в его скальп. – А можно мы пропустим эту часть и вернемся к раздеванию?
– Ты пачкаешь кровью мою стену.
– Так сделай мне повязку. – Поняв, что ничего не добьется, Джордан сменил тактику. – Эва, ты ветеринар.
– Да ладно. – Она нетерпеливо взмахнула рукой. – Пойдем, здоровяк. Обещаю сильно не мучить.
– Но ты не можешь зашивать мне голову!
– Почему?
Джордан моргнул, в упор не понимая, зачем она задает этот вопрос. Для любого здравомыслящего человека ответ очевиден.
– Потому что ты ветеринар.
В глазах Эвы сгустились тучи и засверкали маленькие молнии.
– Ну да, но раз ты такая ослиная задница, то все в полном порядке.
Она развернулась и выплыла в дверь, унося все свое потрясающее белье на себе.
– Погоди! – Джордан с трудом поднялся на ноги.
Вот как, как ситуация могла так повернуться, что вместо исполнения сексуальных фантазий, которые одолевали его три дня, ему приходится защищаться от иголки?
Бога ради, она же ветеринар.
– Эва!
Голос эхом отразился от бетонных стен. Джордан ковылял по коридору в поисках хозяйки. Тело протестовало против того, что все спаривание полетело к чертям. Выругавшись, Джордан пошел дальше и наконец обнаружил Эву в той комнате, где она осматривала Финна.
Может, она и стояла спиной, но, судя по врезавшейся в Джордана волне злости, явно ощутила его присутствие.
– Эва, я ценю твое желание помочь, но… – Фраза оборвалась полузадушенным звуком, когда Эва обернулась, держа в руках что-то подозрительно похожее на шприц для подкожных инъекций. – Слушай, ты же не серьезно. – Или серьезно? – В смысле, есть же какое-то… правило, запрещающее тебе практиковать на людях.
Он переступил с ноги на ногу. Ступня приклеилась к линолеуму. Джордан вытер бы вспотевшие руки о штаны, но и без того уже страдал от унижения.
– Ты же адвокат, вот ты мне и скажи, – парировала Эва и почти неуловимо надавила на поршень шприца.
Из кончика иглы выстрелила струйка жидкости.
– Ага. – Вот с этим сосущим звуком весь его тестостерон улетучился начисто. – Ну, первое, что приходит в голову… нет, нет – я совершенно уверен, что твоя лицензия позволяет тебе исключительно ветеринарную деятельность. Разве что у тебя есть какая-то медицинская степень, о которой я не в курсе.
Он быстро оглядел стены, наполовину боясь, что найдет соответствующий сертификат.
«Черт. Ненавижу швы».
– Джордан. – Эва склонила голову набок. – Ты боишься, что именно я стану тебя зашивать – или швов вообще?
Вопрос с подвохом. Прямо как тот, про вес. Куда ни кинь – везде клин. В первом случае Джордан оскорбит ее, во втором – выставит себя тряпкой.
А когда речь о докторах и иголках, он очень даже тряпка.