Соmеdiе dе Frаnсе (СИ)

— Вы отвратительный деревенский грубиян, — процедил Кадан, послушно выполняя па.
— Потому что смею говорить вам правду в лицо?
— Потому что лжете. На самом деле вы любите меня. И вам не дает покоя то, что я не ваш.
Луи молчал, делая вид, что увлечен танцем. Но музыка стихала, и нужно было заканчивать разговор.
— А я пришел сюда ради вас, — сказал Кадан наконец, когда смолкли последние аккорды, — я ради вас приказал устроить этот бал. Я хотел потанцевать с вами. Хотя бы раз. И поговорить. Но вижу, вы не желаете меня понимать.
— Чего вы добиваетесь от меня? — спросил Луи, останавливаясь напротив него и глядя Кадану в глаза. — Чтобы я ушел или чтобы я остался?
— Вы ведете себя так, будто я что-то вам обещал. Но я всего месяц как знаю вас.
Луи скрипнул зубами и, приблизившись к нему, произнес в самое ухо:
— А я знал вас всегда. Еще до рождения моя душа говорила с вашей душой. Когда я увидел вас, то подумал, что сошел с ума. Что встретил воплощение своих снов.
— Вы лжете… — бессильно произнес Кадан. От горячего дыхания Луи совсем рядом он терял над собой контроль, и ноги не желали его держать. А от слов его Кадану хотелось плакать, потому что каждое попадало в цель и ранило его сердце как зазубренная стрела, — вы знаете, сколько мужчин говорило мне красивые слова?
Луи отстранился, и даже сквозь маску Кадан видел, какая злость исказила его лицо.
— Я не хочу этого знать, — проговорил он.
— Если вы говорите правду, — Кадан сделал вид, что не слышал его слов. Он вскинул голову и посмотрел на Луи так же зло, — если это так, и вы знали меня всегда… Почему вы раньше не пришли за мной?
Луи молчал.
А Кадан высвободил свою руку из его ладони и, прикрывая лицо, искаженное болью, почти бегом бросился прочь. Слезы душили его. За всю свою жизнь Кадан испытывал подобное отчаяние в первый раз. Он бежал все дальше, по аллеям парка, вперед, и ему казалось, что со всех сторон его окружает темнота, куда бы он ни шел.
"Почему ты не пришел", — стучало в голове, хотя он знал ответ. Он и сам не верил до конца в то, что Луи, человек с глазами из его снов, в самом деле может существовать на земле.
Если бы Кадан знал, он, быть может, обратил бы время вспять — но колесо жизни нельзя было повернуть назад. Он принадлежал Раулю. Рауль все-таки сумел получить его.
А Луи мог лишь презирать его, и изменить этого Кадан уже не мог.
Он запнулся о корень дерева, преградивший ему путь. Впереди виднелась водная гладь — и некуда было больше бежать. Кадан рухнул на землю и уронил голову на колени. Слезы, уже не сдерживаемые ничем, беспрестанно катились по его щекам.
* слово "эльф" в произношении некоторых германо-скандинавских языков.
  
ГЛАВА 11. Поместье герцога де Ла Клермон
 
— Как вы провели время на балу? — выдохнул Рауль в ухо Кадану.
Волосы его щекотали плечи шотландца, а член внутри распирал и пробуждал постыдное, болезненное желание.
Вся спина юноши покрылась испариной, и такая же влажная грудь Рауля, покрытая легкой сеточкой мягких волосков, которые тот не считал нужным удалять, скользила по ней туда и сюда.
Каждый толчок усиливал вожделение и причинял новую боль.
Этой ночью Рауль был груб, хотя Кадан и не думал сопротивляться ему. Это был каприз — и Кадан знал, что ему нужно потакать. Что Рауль насытится, злость пройдет, оставив лишь лиловые соцветья синяков на руках — и Рауль снова станет нежен, как домашний кот.
Рауль целовал его шею, зарываясь носом в пропахшую пудрой копну рыжих волос, впивался в белую кожу зубами, чтобы затем снова начать целовать.
— Я, — толчок, — задал, — еще толчок, — вопрос.
— Хорошо, — выдохнул Кадан, впиваясь зубами в краешек подушки, чтобы приглушить боль.
— Со мной или на балу?
У Кадана перед глазами давно уже все плыло.
— С вами, Рауль.
"А с ним?" — хотел спросить Рауль, но не смог, потому что знал ответ. Он толкнулся особенно глубоко, почти заставляя себя излиться в податливое тело, но так и не сумел дотянуться до того, что находилось в его глубине.
— Хорошо провели время?
Кадан, едва покинувший спальню любовника, вздрогнул и плотнее закутался в шелковый, расшитый серебром халат. Волосы его были растрепаны — он и не думал приводить себя в порядок, намереваясь просто добраться до спальни и уснуть.
Луи стоял в полумраке за поворотом лестницы, и глаза его мерцали в темноте.
Кадан молчал.
Луи вышел из сумрака и приблизился к нему вплотную.
— Я задал вопрос. С вашей стороны было бы невежливо мне не отвечать.
Кадан ощутил горячее дыхание на собственных губах, и пламя затлело внизу его живота.
— Вам нравится, когда он сжимает вас, вот так?
Луи подхватил Кадана за талию и притиснул к себе, выбивая воздух из легких. К бедру его прижался мгновенно затвердевший член.
— О, мой брат не сумел вас удовлетворить?
Кадан стоял неподвижно, кровь шумела у него в висках, бешено стучавшее сердце мешало говорить.
Лицо Луи наклонилось к его плечу, вдыхая запах волос, пропахших сейчас еще и табаком. Губы замерли в миллиметре от нежной кожи.
— Если вы не отпустите меня сейчас, — сказал Кадан вполголоса, зная, что Луи отлично слышит его, — он вас убьет.
Луи замер на какое-то время. Только горячее дыхание его продолжало щекотать шею Кадана, и замерла на пояснице рука. Луи держал его властно, но в то же время бережно, и сила, исходившая от него, заставляла Кадана окончательно терять над собой контроль.
А затем все прекратилось в один миг.
Луи отстранился от него, исчезла рука.
— Идите спать. Эта ночь, должно быть, изрядно вымотала вас.
— Благодарю, — Кадан мгновенно обмяк и, лишь положив руку на стену, сумел устоять. Сделав глубокий вдох, он отвернулся и, шурша по полу полами халата, поспешил к себе.
Утром следующего дня Рауль, как и ожидал Кадан, пригласил его к себе.
— У меня проблема, — сказал он, постукивая узенькой ложечкой по яйцу, которое вполне мог разбить одним щелчком — но, видимо, не хотел, — садись.
Кадан задумчиво проследил за его действиями и неторопливо направился к своему концу стола.
Камердинер мгновенно опустил на стол перед ним чашечку с другим яйцом — Кадан пил их сырыми, так ему велел наставник по вокальному мастерству.
— Твоя проблема во мне? — осторожно спросил он.
Со дня приезда Луи находиться рядом с Раулем, играть в его игру становилось все трудней.
— В каком-то смысле.
Рауль наконец разбил яйцо и, сняв белую скользкую шапочку, приступил к еде.
Кадан осторожно сделал глоток. Чтобы ему не было слишком пресно, в яйцо для него добавляли корицу и иногда ваниль, но он эти яйца все равно не слишком любил. Голос был достаточно крепок и до того, как он начал их пить.
— Мой отец прислал письмо, — заметил Рауль, не отрываясь от еды.
— Как я заметил, твой отец вообще любит писать, — Кадан беззаботно сделал еще один глоток. Ему стало легче от мысли о том, что они больше не станут говорить про бал.
— Такого не было до того, как появился ты, — Рауль поднял глаза от яйца и в упор посмотрел на собеседника.
Кадан повел плечом.
— Ты игнорируешь его приказы, чего еще ты ожидал.
Рауль стиснул салфетку. Безразличие Кадана, который в последнее время был единственной причиной его бед, сводило его с ума.
— Он хочет, чтобы твоя труппа сыграла для него.
Кадан вскинулся, брови его взлетели вверх.
Несколько секунд он молчал. Рауль тоже перестал есть.
— Полагаю, это проблема, да, — согласился он, — для тебя. Если герцог де Ла-Клермон хочет, чтобы я сыграл для него — не вижу причин, почему бы и нет.
Рауль, продолжая стискивать в пальцах салфетку, смотрел на него.
— Он знает, что ты мой любовник, — сказал он наконец, — не может не знать.