Высокий Утес (СИ)

-В телах бледнолицых теплится жизнь, но дух их - мертв.
С таким заявлением все были согласны.
Получив все, чего они хотели, воины направились в свой лагерь, к реке Тринити. Разведчики, обследовавшие окрестности, вернулись с добрыми вестями.
-По прерии тащится одинокий фургон, - доложил лазутчик Брошенный Топор, - Мы без труда можем захватить его. Зато добычи в таких повозках бывает много.
-Великий Дух нам благоволит! - воскликнул Твердый Камень, получив эту новость, - Не успели мы покинуть город, где столько всего получили, как сразу же наткнулись на фургон!
Их нежданное появление очень сильно испугало мистера Альберта Кейджа и его жену, Патрицию. Меньше всего белым путникам хотелось попасться на глаза диким индейцам. Но иного пути не было. Капитаны караванов отказывались организовывать рейсы через индейские территории в такое неспокойное время, а Кейджам необходимо было добраться до Остина в кратчайшие сроки. Альберт безжалостно хлестал коней кнутом, заставляя животных скакать во весь опор. Он пытался уйти от вопящих дикарей, однако очень скоро ему стало ясно, что это невозможно. Тогда он схватился за ружье и, без всякой надежды, взмолился к Богу о спасении. Он передал вожжи до смерти напуганной супруге.
Вьющийся Хвост бил коня пятками. Мустанг мчался галопом. Воин усвоил урок, преподанный ему старшими, после того, как ему запретили хвастаться своими подвигами у костра племени. Он теперь не обгонял вождей, но, при этом, держался к ним ближе, чем остальные. Подняв ярко расписанное узорами копье с хорошо отточенным наконечником над головой, он не переставал издавать боевой клич, чем заставлял обреченных бледнолицых съеживаться от страха. В фургон полетели первые стрелы. Кайова пытались лишить повозку возницы, со смертью которого лошади должны были остановиться. Но белый человек, державший в руках ружье и готовившийся к обороне, ловко уклонялся от стрел.
Альберт взвел курок и выстрелил. Один из преследователей, воздев руки кверху, с визгом свалился с лошади. По телу его бежал теплый ручей алой крови. Потеря одного из бойцов наполнила яростью сердца краснокожих. Один из них метнул томагавк, который едва не угодил в бедро Альберта. Смертельное оружие с громким звяканьем вонзилось в фургон, неподалеку от цели. Кто-то пустил еще одну стрелу. Она-то и пронзила сердце белого поселенца. Патриция, всем естеством которой завладел животный ужас, потеряла контроль над лошадьми. Индеец, весь покрытый черной боевой раскраской, схватил лошадей за уздцы. Фургон остановился.
Вьющийся Хвост первым влез в повозку. Кастрюли, покрывала, довольно скромный запас пороха, немного пищи, очевидно, для недельного проезда по прериям - все, что могло понадобиться бледнолицым поселенцам, решившим сменить место жительства. Это не сильно обрадовало воина, надеявшегося на богатую добычу, но и не разочаровало его. Все-таки добра, захваченного в поселении, было достаточно, чтобы еще месяц, а то и больше, не жаловаться на нехватку чего-либо. Вслед за юношей в фургон залезли еще несколько индейцев. Копошась в поживе, они заметили, как белая женщина, спрыгнув, с козел, помчалась в прерию с ружьем в руках. Два воина бросились за ней вдогонку.
По щекам Патриции Кейдж текли слезы. Она не раз слышала леденящие душу истории о захваченных дикарями белых женщинах, и обо всех невыносимых трудностях, что выпадали на их долю в плену. Что делать? Ей вдруг вспомнились рассказы о тех леди, которым удалось стать женами вождей. Она не надеялась, что ей повезет также. Все чаще она посматривала на крепко сжимаемое в руках ружье. Если она попадется в руки этим краснокожим, ничем хорошим для нее это не обернется. Патриция решилась на отчаянный шаг. Она остановилась, придвинула дуло ружья к подбородку и спустила курок.
Неожиданный выстрел заставил преследователей остановиться. Они никак не ожидали, что беглянка покончит с собой. Выйдя из минутного оцепенения, они приблизились к погибшей. Один из них снял с нее скальп.
Волосяной трофей, снятый с головы покойного Альберта Кейджа, достался стрелку, убившему поселенца.
Вьющийся Хвост, однако же, не испытывал гордости за совершенный поступок. Он поделился своими сомнениями насчет этого нападения с вождем.
-Мой брат малодушничает, - сказал Твердый Камень, - Он что, не знает, как белые обращаются с нашими женщинами и детьми? Или он не слышал о том, скольких воинов сгубили болезни и пули бледнолицых? Они желают уничтожить весь наш народ, и забрать себе нашу землю. Мы не допустим этого. Нет, юноша, мы убьем их всех!
Юный воин посчитал, что вождь прав. Он мысленно корил себя за проявленную слабость. Не знал он еще, что мудрость может и таким образом говорить сердцу.
VIII
Из воспоминаний Дастина Томпсона
Я был единственным белым пленником, которого кайова считали равным себе. Мои ровесники, захваченные вместе со мной в Далласе, выполняли черную работу. Изначально их было тринадцать. К тому моменту, в живых осталось всего трое, не считая меня. Кайова редко брали много пленных во время своих налетов, отдавая предпочтение лошадям. Четыре белых человека в лагере для них даже много. Зато они любили уводить в плен женщин. Как я уже говорил, они обучили нас военному мастерству. Но они не собирались отправлять рабов в походы. Всех, кроме меня. Маленький Жеребенок относился ко мне, как к приятелю. Его примеру следовали и остальные. Мой свободолюбивый норов, должно быть, тоже сослужил мне добрую службу. Для остальных же упражнения в боевом искусстве служили проверкой прочности характера. Если пленный проходил эту проверку, он мог принять на себя обязанности по исполнению рабского труда. Если же нет, жизнь его подходила к концу, поскольку от него теперь не было никакой пользы. Именно по этой причине численность пленников так сильно сократилась.
Восточный Техас, куда мы были вынуждены перекочевать всей нашей огромной отарой, являлся родиной конфедерации племен кэддо. То был народ многочисленный. Несмотря на то, что в прошлом им пришлось многое утратить в борьбе с чикосавами, они выжили. Ко всему прочему, этот народ издревле враждовал с кайова. Само собой, на враждебной территории без кровопролитных стычек не обошлось. Неподалеку от того места, где кайова поставили свой лагерь, располагалась деревня племени айнай. Богатыми табунами лошадей оно не славилось, ибо вело оседлый образ жизни, но, благодаря разведчикам, вождю стало известно, что в недавнем походе на кичайев айнаи захватили сотню лошадей. Высокий Утес был удивлен тому, что племя кичай сумело обзавестись таким количеством скакунов. Все ведь знали, что они никогда не были богатым племенем. Впрочем, вождь недолго ломал над этим голову. Он, как и все, был рад благосклонности Великого Духа. Воины собирались идти за лошадьми айнаев.
Участвовать в походе меня никто не заставлял. Маленький Жеребенок, правда, пару раз предлагал. Именно предлагал, давая возможность отказаться. Но я не отказался. Мне хотелось проверить свои воинские способности на поле боя. Я, в конце концов, много месяцев обучался искусству отправлять людей в Страну Вечной Охоты. К тому же, мне не хотелось, чтобы кайова считали меня трусом. Откажись я от возможности проявить себя в сражении, они бы относились ко мне, как к самому настоящему салабону. Такого я бы не стерпел. Хотя я понимал, что, скорее всего, буду прислуживать опытным воином, и что вряд ли поучаствую в бою, если он случится.
Прихватив свой лук и охотничий нож, - единственное оружие, коим я тогда владел, - я оседлал скакуна, которого сам и приручил. Жеребенок посмотрел на меня с одобрением. Высокий Утес тоже положительно оценил мои действия.
Как я уже сказал, мы собирались отправиться в поход за лошадьми. Брать в такие рейды много воинов не было смысла. Всего нас было около десяти человек, считая меня и сына вождя. Высокий Утес решил отправиться с нами. Мне хотелось увидеть, каков этот легендарный индеец в деле. С нетерпением ждал я появления на горизонте лагеря айнаев. Нам потребовалось менее двух дней, чтобы достичь становища. От Маленького Жеребенка я узнал, что стойбища айнаев крупными назвать нельзя. Они ставят типи только при охоте на бизонов или при грабительском походе для ночлега. Живут же они в землянках, занимаются выращиванием маиса и созданием изделий из керамики. В правдивости этой информации я убедился, когда отправился в разведку с тремя воинами нашего немногочисленного отряда. Лагерь состоял всего из семи типи. Айнаи отправлялись в такие набеги сравнительно небольшими группами. Если сопоставить размер того становища с лагерями кайова и команчей, то можно почувствовать существенную разницу. Хотя, как уже неоднократно упоминалось, айнаи - племя оседлое. Подобное сравнение выглядит довольно глупо, и взбрести могло только в мою голову.