Надеяться и верить (СИ)

Атос долго молчал, вспоминая, что произошло. В какой-то момент его взгляд замер в одной точке, а потом перешел на Арамиса.
— Арамис, — Атос внимательно посмотрел на друга, — я помню, что там было. У вас ведь была возможность уйти, вы могли спастись.
— Мог. — Только и ответил Арамис.
Атос лишь слегка кивнул головой. Ему все было понятно. И ни ему, ни Арамису больше не надо было ничего говорить. Они оба знали — почему Арамис не воспользовался шансом спастись.
Их много здесь. Целый отряд. — Заговорил, наконец, Арамис. — Нас охраняет человек пятнадцать, и это только с этой стороны. Сколько с других — я не знаю.
Они нас не убили на месте, значит, мы им зачем-то нужны.
Я тоже так думаю. Вопрос — зачем. Они нас ждали на поляне. Значит, им нужны были именно мы. И они знали, что мы там появимся.
К чему вы клоните, Арамис?
Я пока не уверен, Атос., — Арамис покачал головой.
Атос слишком хорошо знал особенность своего друга предвидеть и предсказывать наперед события. И почти всегда Арамис оказывался прав. А потому к его словам прислушивались. Даже де Тревиль, который был гораздо опытнее их в военных вопросах. Впрочем, и у них уже был приличный боевой опыт, отмеченный не одним шрамом на теле. И сейчас Атос лишь покачал головой. Если Арамис так задумчив и напряжен, значит… все очень плохо…
Когда посреди ночи послышался звук открываемой двери, ни Атос, ни Арамис не удивились. Вообще на войне довольно быстро перестаешь чему-либо удивляться. На пороге стояли два солдата.
— На выход. — По-испански приказал один из них.
Друзья поднялись. От резкого движения у Атоса поначалу закружилась голова. Арамис подхватил его за руку,
— Спасибо, дружище. Я в порядке. — Атос благодарно пожал Арамису руку. Когда они вышли из домика, на улице их ждали еще человек десять
конвоиров. Руки тут же связали за спиной. «Да… Они сделали все, чтобы мы даже не мыслили о побеге» — подумал Арамис, глазами по привычке разведывая обстановку вокруг. Их привели в большой дом, охраняемый сразу четырьмя постами. Все указывало на то, что здесь располагается штаб. Здесь сосредоточен мозг отряда испанцев. Их ввели в комнату, где за столом спиной к ним сидел седоволосый человек в форме высших чинов испанской армии.
Оставив их стоять посреди комнаты, конвоиры отошли к двери.
Офицер в кресле развернулся к ним.
Арамис внутренне вздрогнул. Перед ними сидел главнокомандующий испанцев дои Гонсалес собственной персоной. Узнал его и Атос. И понял, что все даже еще хуже, чем показалось сначала. Если уж ими заинтересовался лично дон Гонсалес…
— Давно у меня в гостях не было мушкетеров Его Величества. — На чистом французском произнес Гонсалес.
Друзья молчали. Гонсалес так же молча смотрел на них. Эта игра нервов могла длиться бесконечно. Гонсалес явно испытывал их, словно проверял на прочность. Наконец, главнокомандующий испанцев поднялся и медленно подошел к ним. Посмотрел на Атоса, на Арамиса и, немного повернувшись в сторону, тихо сказал:
— Давно хотел посмотреть в глаза человеку, убившему дона Сиснероса, одного из лучших моих офицеров. — И он резко повернул голову и пристально посмотрел на Арамиса. Тот спокойно выдержал этот взгляд.
Гонсалес хотел еще что-то сказать, но дверь резко отворилась, и в комнату вошел офицер. Подошел к Гонсалесу и стал что-то торопливо шептать на ухо. Главнокомандующий кивнул. Офицер так же стремительно вышел.
— Господа, я вынужден прервать нашу многообещающую беседу. Мы продолжим с вами позже. — И он махнул конвоирам рукой.
Их привели обратно в домик. Руки развязали уже внутри. Вышли. Дверь громко захлопнулась.
— Что вы обо всем этом думаете. Атос? — Спросил Арамис, усаживаясь на
полу. Атос сел рядом.
— Ничего хорошего. — Хмуро произнес он.
Все это ему очень не нравилось. Откуда дон Гонсалес знает, кто убил Сиснероса.
— Ему все известно. — Словно читая его мысли, произнес Арамис. — Он знает, что это я убил Сиснероса. А это наводит на одну-единственную мысль, что…
— Что среди нас предатель… Черт! — Сжав кулак, выругался Атос.
Арамис лишь приподнял брови. Если Атос ругается, значит он более, чем взволнован.
— Именно, Атос. Среди нас предатель. Только кто-то из наших мог донести испанцам, кто был тогда в домике священника и кто убил Сиснероса. Я думаю, что нас на полянке ждали именно поэтому. И именно поэтому Ласкутен и Фруже мертвы, а мы с вами, Атос, живы… Пока… живы…
Атос повернул голову и посмотрел на друга. Арамис был спокоен. Сидел, прислонившись к стене и закрыв глаза. Он думал… О чем? Атос не знал, но в одном был уверен — Арамис не сдастся просто так. Как и он, Атос.
— Четыре костра вокруг этого домика. — Послышался голос Арамиса. Он говорил, не открывая глаз, словно вспоминал то, что зафиксировало его зрение шаг за шагом. — По пять испанцев у каждого. Возле штаба четыре костра и два по дороге к нему. Но там есть лошади.
— Арамис, вы серьезно?
Арамис открыл, наконец, глаза и посмотрел на Атоса. Да, он серьезно. Очень даже серьезно…
Атос, вы прекрасно знаете, что испанцы делают с пленными. Вспомните Ремье… Тем более глупо рассчитывать на иное отношения к нам, учитывая, что мы с вами сильно проредили один из лучших испанских отрядов, а я отправил на тот свет их командира. — Арамис, несмотря на ситуацию, умудрялся язвить.
Согласен с вами. Надо попытаться. Либо мы попробуем выбраться отсюда и в случае неудачи умрем, либо не попробуем… и все равно умрем.
Арамис кивнул.
— Именно. Лично я предпочитаю, прежде чем умереть, сделать все возможное, чтобы сбежать. Полагаю, что вы со мной.
Вы правильно полагаете, друг мой. У вас есть план?
У нас есть несколько часов, чтобы придумать его.
Вы полагаете, что все настолько плохо?
— Пока мы нужны Гонсалесу живыми. Я думаю, сейчас он уехал в другой отряд. Офицер, который приходил к нему, из «мадридских стрелков», а они окопались на западе.
Откуда вы знаете?
У него их знак на правом запястье — пистолет с дымкой от выстрела.
Атос молча кивнул. Он уже давно не удивлялся тому, как Арамису удается замечать такие мелочи.
Арамис… — Атос долго думал, но понял, что должен это сказать. — Если ничего не получится, простите меня, что из-за меня вы попали сюда. Я могу стать виновником вашей смерти…
Ну, тогда стоило бы начать с той ночи, когда я убил Сиснероса. Так что мы с вами квиты, Атос. — ухмыльнулся Арамис.
Арамис ошибся. Редкий случай.
Едва они обменялись любезностями по поводу ситуации, в которой оказались, как снова заскрипели засовы, дверь открылась, и вошли трое конвоиров. Один остался стоять в дверях, двое подошли к ним.
Друзья поднялись.
— Нет. Только он. — Вдруг жестко сказал один из конвойных и положил руку на плечо Арамиса.
Внутри у Атоса все похолодело. Он непроизвольно сделал шаг к другу, но конвойный встал между ними.
— Только он. — Слова прозвучали, как удар хлыстом.
Второй конвойный подошел к Арамису и связал руки за спиной. Арамис не сопротивлялся. А смысл?
Они стояли и молча смотрели друг на друга. Любые слова сейчас были бессмысленны. Да и не знает сердце такого слова или слов, которые могли бы описать чувства человека, понимающего, что он, возможно, больше не увидит того, с кем шел рядом по жизни последние годы, кто был ему дорог, кто не раз спасал его в разных ситуациях, в которых, казалось бы, спасения нет.
Атосу не хотелось думать об этом, но… Они были на войне, они были в плену. И надо было быть реалистами, даже если сердце рвется на части и отказывается принимать очевидное…
Конвойный решительно дернул Арамиса за локоть к двери. У самой двери Арамис обернулся и улыбнулся Атосу.
— До встречи, друг мой. Один за всех! — Успел сказать он, прежде чем дверь закрылась, и Атос остался один.
— И все за одного… — Шепотом произнес он и медленно сполз по стене на пол.
Арамиса привели в тот же дом, где они уже были с Атосом. Когда его вводили в кабинет Гонсалеса, он услышал за спиной шепот двух офицеров: