Шёлковая тишина (ЛП)

— Я сейчас к тебе приеду.
Я удивленно распахиваю глаза и догадываюсь, что мужчина хочет меня поддержать, испытывая неловкость от того, что пробудил во мне неприятные воспоминания.
— Нет, нет, не нужно, — быстро отговариваю его я. — Я в порядке. К тому же Тим заболел. Мне нужно быть рядом с ним.
— Что… — Макс запинается, перед тем как первый раз в жизни произнести имя моего сына. — Что с Тимом?
— Простыл. Наверное, мороженое переел, — отвечаю я, с облегчением переходя на несложную для себя тему. — У него небольшая температура, но я все равно хочу быть рядом на всякий случай.
— Ладно, — выдыхает Макс, и мы снова молчим.
На этот раз тишина между нами неловкая, мы оба не знаем, что сказать после моих откровений. Макс снова курит, а я вожу пальцем по стеклу и замечаю, что оно пыльное.
— Ну, мне, наверное, пора, — неуверенно произношу я.
— Да, да, конечно, — спохватывается Макс, будто уже и забыл обо мне. — Хороших снов.
— И тебе, — шепчу я, открывая балконную дверь и возвращаясь к сыну.
  
Глава 6
 
Я радостно усаживаюсь за свой рабочий стол и сдуваю пылинки с ноутбука. Тимур проболел три дня, и я не работала всё это время. Не работала за ноутбуком — если быть точнее. Ночью, когда Тим спал, я открывала приложение для авторов на телефоне и писала прямо так. Было не удобно, и печатала я гораздо медленнее, чем обычно, но во всяком случае я хоть ненадолго могла отвлечься и отдохнуть, погрузившись в привычный мир.
Я видела, что Макс прислал новую главу про Джеда, но времени прочитать у меня не было. Теперь же я открываю это письмо и читаю, как трусливый зайчонок — с опаской продвигаясь от слова к слову. Я боюсь, что Макс увёл Джеда не в ту сторону, и, прочитав пару абзацев, я понимаю, что так оно и есть. Джед выглядит в этом тексте не таким, как я его себе представляла. Но чем дальше я читаю, тем меньше это волнует меня. Я замечаю, что слова, которые подобрал Макс, звучат слишком лично, слишком… для меня. Он как будто писал о том, что произошло между нами тогда на горячем камне. Точнее могло бы произойти, если бы я мыслила, как Вероника. Эта свободная девушка знала, что у Джеда есть подруга, и на его вопрос, переживает ли она об этом — ведь их отношения уже так близки — Вероника лишь пожала плечами. «Это твоя девушка, не моя» — так сказала она, и так я должна думать, по мнению Макса? Мурашки бегут по моей коже, когда я перечитываю написанное и дохожу до фразы о тёплой и гладкой коже Вероники под ладонями Джеда. Действительно ли Макс пишет это обо мне, или это лишь заезженный штамп любого любовного романа?
Я теряюсь в догадках и немного нервничаю. Мне хочется знать наверняка что именно Макс вкладывал в эту сцену на пляже для сёрферов, и я без промедления набираю его номер. Однако в динамике телефона я слышу долгие гудки, и мне приходится разочарованно сбросить вызов.
Я пытаюсь писать, но у меня плохо выходит, потому что мысли мечутся между произошедшим на пляже и ещё той смс-кой Макса «это всё твой взгляд, который преследует меня, стоит мне прикрыть глаза». Это-то уж точно писал Макс от себя, а не в качестве литературной традиции. Я кусаю губы, понимая, что нравлюсь ему, что если бы не обстоятельства, то мы могли бы… Но я запрещаю себе фантазировать на эту тему. Все свои буйные идеи я практически насильно направляю на роман Вероники и Джеда, там это нужнее. А здесь, в моей реальности, воображаемые эмоции мне не нужны.
Я приказываю писать себе хоть что-то — позже всегда можно изменить текст — и в конечном счете моя уловка срабатывает, и я с головой ныряю в рукопись, забывая о себе.
Звонок мобильного отвлекает меня. Там опять эти цифры, которые я, кажется, уже выучила наизусть, и я не могу им сопротивляться.
Я вздыхаю и принимаю вызов.
— Алло?
— Привет. Ты звонила. Ты что-то хотела?
Голос Макса звучит глухо, и от него веет вековой усталостью. На мгновение я представляю его атлантом, который на своих руках удерживает весь мир с его бесконечными проблемами, и меня будоражит эта картинка, потому что Макс бы, пожалуй, и правда мог это делать.
 
— Хотела обсудить твою главу про Джеда, — коротко отвечаю я. — Но если тебе неудобно, то давай позже. Это не горит.
Макс тяжело вздыхает и думает некоторое время.
— Скинь мне свой адрес. Я сейчас закончу дела и приеду к тебе. Если ты не против.
Бесцветный голос Макса заставляет меня волноваться о нем и совершенно не думать о том, что дома бардак.
— Да, конечно, приезжай, — выпаливаю скороговоркой я.
— Ок, — бросает Макс и отключается.
Я строчу ему свой адрес и выхожу из кабинета, чтобы осмотреть фронт работ. В квартире бардак, но не критичный. Я запускаю робот-пылесос, закидываю грязную посуду в посудомоечную машину и раскладываю разбросанные вещи Тима, Киры и свои по местам. В это время сын возвращается с прогулки с няней, и радостно кидается мне на шею. Он не привык видеть меня днём и сейчас тараторит скорее, рассказывая о событиях на детской площадке. Няню я прошу заварить свежий чай и предупреждаю о визите Макса. Тимур пропускает эту информацию мимо ушей и не выпускает мою руку из своей, продолжая делиться детскими новостями. Я за разговором успеваю сменить домашнюю одежду на джинсовые шорты и футболку и кое-как причесать волосы, когда раздаётся звонок в дверь.
Я щелкаю замком и вижу перед собой тень Макса — так устало он выглядит. Под его глазами темные круги, а на щеках — отросшая щетина.
— Привет, проходи, — приглашаю я, и он заходит, кивнув мне головой.
Макс скидывает кеды и идёт за мной в кабинет. Когда я оборачиваюсь, то вижу, что он устало трёт виски, и понимаю, что обсуждать книгу в таком состоянии ему будет очень сложно.
Макс садится в кресло и прикрывает глаза.
— Ты в порядке? — спрашиваю наконец я.
— И да, и нет, — отвечает мужчина, вновь открывая глаза.
Я не успеваю ничего ответить, как в кабинете появляется Тим. Он важно подходит к Максу и представляется:
— Привет. Я — Тимур.
— Макс, — мужчина встаёт с кресла и протягивает сыну руку, которую тот серьезно пожимает. — Мы с твоей мамой пишем книгу.
— Детскую? — с надеждой в голосе спрашивает ребёнок.
Я быстро перевожу взгляд на Макса, потому что боюсь, что эта тема напомнит ему Майю, и что он может отреагировать негативно, но Макс лишь с улыбкой качает головой.
— Нет, взрослую.
— Жаль, — грустно вздыхает Тим, и я решаю его прервать.
— Извини, милый, но нам с Максом нужно поработать.
— Работа-работа, — бухтит недовольный ребёнок. — Когда отдыхать-то будем, мам?
— Давай на выходных, ладно? — миролюбиво предлагаю я.
— Сегодня и так выходной, суббота, между прочим, — саркастично сообщает Тим.
Макс усмехается, а я смущенно прячу лицо в ладонях. Дни недели летят слишком быстро и слишком незаметно для меня. Хотя мне стоило догадаться о том, что сегодня выходной, хотя бы потому, что сейчас день и няня с Тимом дома.
— Прости, Тимош. Давай на завтра перенесём отдых? Подумай, чем хочешь заняться.
— Ла-адно, — тянет сын и выходит из кабинета.
Я прикрываю за ним дверь и поворачиваюсь к Максу. Я не знаю, с чего начать разговор и стоит ли вообще обсуждать книгу, если мой соавтор явно не в состоянии это делать, но тут слышу громкое урчание его живота и невольно улыбаюсь.
— Голодный? Будешь кушать?
Макс поднимает на меня свои темные глаза и с улыбкой отвечает:
— Не откажусь.
Мы идём на кухню, где Макс усаживается за стол, а я заглядываю в холодильник. Там я вижу летний салат и сковородку с отбивными и жареной картошкой и тихо радуюсь наличию еды. Я не знаю, кто это готовил — Кира или няня — но я достаю это всё и вручаю салат Максу, а остальное разогреваю на плите.
 
— Очень вкусно, — замечает мужчина, во всю орудующий вилкой.
— Ага, — соглашаюсь я, раскладывая по тарелкам горячее. — На этой кухне кто-то хорошо готовит.
— Кто-то? — не понимает Макс.