Стану твоим дыханием (СИ)

— Как водичка? — улыбается он.
— Как слеза, — ответной улыбкой отвечает Харон. — Красота.
— Манана спрашивала насчет обеда, — Вахтанг смотрит в сторону моря и клубящихся на горизонте облаков. — В номер подать или в беседке на улице накрыть? Пятый час почти, волнуется девчонка.
— Сколько? — Харон удивлён — ничего себе, время летит как. — Давайте в беседке, — решает он, — воздух такой, грех в номере сидеть. Хотя у вас и в доме, как в лесу.
— Вахтанг плохого не посоветует, — усмехается в усы хозяин апартаментов. — Правильно, на воздухе и аппетит лучше. Тем более, ветер меняется. Ещё несколько дней солнечных, а потом шторм.
— После карнавала, как обычно, — вмешивается Манана, споро накрывая на стол в увитой каким-то растением беседке. — Ты вспомни, всегда после праздника открытия сезона налетает.
— Раньше будет, — Вахтанг задумчиво глядит на горизонт. — Штормить раньше начнёт. Ты, дорогой, осторожнее, далеко не заплывай в шторм. Море коварное, течение здесь сильное.
— Да может ещё не будет никакого шторма, — смеётся Харон. — На небе же ни облачка.
Вахтанг, покачав головой, куда-то отходит по своим делам.
— Отец лучше знает, — строго замечает Манана, выкладывая на широкое плоское блюдо одуряюще пахнущую выпечку округлой формы. Щедро посыпав её зеленью, упирает руку в бок. — Он никогда не ошибается, вот увидите.
— Ладно, — Харон соглашается. Ему не хочется спорить с этими людьми, ему здесь как-то уютно и спокойно. Как будто бы он после долгого отсутствия вернулся домой, где его ждали и были ему рады. — А кто-то ещё есть из отдыхающих? — спрашивает он, окинув взглядом стол.
— Нет, — смеётся Манана. — Не доезжают они к нам — далеко. Так что, вы единственный, ну, я надеюсь, пока. Завтра отец снова к вокзалу поедет, может и найдёт кого.
— Это на одного? — Харон удивлён. Глубокая тарелка густого супа, три тарелки с разного вида салатами, отварной картофель с зеленью в широкой миске, несколько видов соусов. Две шикарные отбивные и выпечка. — Это же двоим до отвала, ещё и останется.
— Это обед, — девушка вздёргивает подбородок. — А обедать нужно плотно. Тем более, мужчине. Отец всегда так говорит.
— Ладно, ладно, — шутливо поднимает руки Харон. — Сдался.
Еда, действительно, настолько вкусная, что Харон и не замечает, как сметает почти всё. Манана приходит собрать посуду и недовольно нахмурившись, осматривает на столе недоеденную лепёшку, несколько картофелин и какой-то из салатов.
— Не понравилось? — огорчённо спрашивает она.
— Всё шикарно, — чуть ли не стонет от удовольствия Харон, — но я в себя столько просто не вмещу. Вы меня здесь как на убой.
— Тоже мне, убой, — фыркает девушка. — Вы вон какой худой, вас нужно хорошо кормить.
— Нет, в самом деле, — Харон недоумевает. Если посчитать деньги, угроханные хозяевами на этот обед, то живёт он тут вообще даром. — Может быть, поменьше? Ну жаль же, что остаётся.
— Я вам в холодильник в номере сложу, — Манана собирает тарелки. — Проголодаетесь ночью, мало ли, — она хитро улыбается. — И будет чем подкрепиться. В микроволновке только подогреть. Гулять пойдёте?
— Да ваш отец обещал рассказать, что здесь посмотреть можно, только его самого не видно что-то, — Харон осоловевшим от сытной еды взглядом осматривается. — Но я бы для начала просто по берегу побродил. Природой проникнуться хочется.
— Он вам расскажет, — девушка снова смеётся, — на что посмотреть, как же. На керамические горшки к дяде Давиду, в винный погреб к дяде Вано, в охотничью слободку, — она фыркает. — Вот у нас карнавал скоро будет, вот это где зрелище. Такого даже в Рио-де-Жанейро нет. О нашем карнавале даже в прессе писали, и не только в местной, но и в серьёзных журналах. Да я вам сейчас покажу.
Она вихрем уносится, Харон даже возразить не успевает. Ожидая, он закуривает, а в мыслях снова появляется его слегка подзабытое под натиском новых впечатлений наваждение.
«Интересно, как он к таким развлечениям? Мне бы тот карнавал триста лет не упал никуда бы, но вдруг наш начитанный парень захочет именно таких впечатлений? Может, стоило бы туда съездить? Ну даже и увижу его если, и что? Здесь, бесспорно, душа отдыхает, но я же хотел забыться. А тут если и встретится кто-то, кто подойдёт для приглашения на вечернее чаепитие плавно переходящее в ночную оргию, то явно окажется не из того лагеря. Это тебе не Ситжес, где каждый второй, а то и первый… Эх, бля, вот как тут забудешься. Даже пляж, и тот не особо людьми переполнен. Оно, конечно, хорошо, толкучек я не люблю, но… да, попал. Что ж сразу-то не подумал. А с другой стороны, ради разнообразия можно и с природой пообщаться. Всяко лучше, чем с пустоголовыми мальчиками на одну ночь. Вот с моим любителем книг стопроцентно есть о чём поговорить… А может, найти его? Фамилию я знаю, где вышел — тоже. Сколько здесь тех отелей? Ну убью день… за бабло они мне всё как миленькие расскажут. Так, так, так, интересно…»
— Вот, любуйтесь, — Манана, появившись из ниоткуда, выкладывает на стол перед Хароном стопку толстых журналов и ещё какой-то периодики. — А мне нужно ещё стиркой заняться.
Харон от нечего делать берёт в руки верхний журнал и лениво пролистывает его. Ничего интересного для себя там не находит и уже собирается его отложить, как взгляд цепляется за фото на первой странице. Наверху броский заголовок о том, что издание празднует своё пятилетие. В хаотичном порядке разбросаны фотопортреты главного редактора и ещё каких-то журнальных «шишек» в смешных колпаках. Но Харон смотрит на небольшое фото со скромной надписью «наш коллектив». Смотрит и медленно охуевает. Его попутчик, его мальчик, его наваждение рядом с какой-то кобылицей, которая мёртвой хваткой вцепилась в его руку своими наманикюренными граблями. А он улыбается прямо в объектив фотокамеры, обнимая за талию ту самую кобылу.
«Ах ты ж, блядь», — взрывается в голове алым и осыпается тлеющими углями в самое сердце.
Харон скрипит зубами и внимательно читает мелкий текст под фото, где перечислены сотрудники. Находит «А. Зорин», снова бросает взгляд на фотографию и закрывает журнал, свернув его в тубус и крепко сжав пальцами.
«А, значит. Какие у нас есть имена на «А»? Алексей? Александр? Анатолий? Антон? Аполлон, блядь… Андрей? Ну нет, только не это. Артур? Артём? Чёрт, да какая разница, как его зовут. Хоть Акакий, блядь. Что ж ты у меня из головы не идёшь?»
Харон не хочет уже ни к морю, никуда. Его тянет в город, он прямо сейчас готов начать свои поиски, и его абсолютно не волнует, что он даже понятия не имеет, что сказать этому парню. Им нужно поговорить, нормально поговорить. Нужно определиться. Нужно решить. Невозможно вот так вот, и бред все эти прятки и игры в кошки-мышки. Конкретно нужно. Да — да, нет — разбежались. Да сейчас. Разбежались. Да хрен там. Разбежались, блядь. Да с какого? Ну если «нет»? А почему, собственно, нет?
— Вахтанг, — Харон окликает хозяина жилья, когда тот в очередной раз обходит «владенья свои». — А как мне в город попасть?
— Сейчас никак, — остановившись, Вахтанг глянул на часы. — Последняя маршрутка десять минут как ушла.
— Чёрт, — рычит Харон. — Мне нужно в город. Отец, подкинь машиной, я заплачу. Или такси где здесь найти?
— Сильно надо? — Вахтанг улыбаясь смотрит на Харона. — Невеста ждёт?
— Невеста, — кивает Харон. — И надо очень сильно. А то уведут.
— То такая невеста, если увести себя позволит, — Вахтанг поднимает вверх указательный палец. — Ты бы не гнал лошадей на ночь глядя, утро вечера мудренее. Но если сильно надо, я подвезу, не вопрос. И денег мне не нужно никаких. Просто так. Так что, надо?
— Надо, отец, надо, — торопит Харон, решив хотя бы заправить машину Вахтанга за свои. — Поехали?
Но, к сожалению, добраться до города у Харона не получается. Отъехав от посёлка километров двадцать, «девяносто девятая» задёргалась, захлёбываясь оборотами. А через несколько метров и вовсе стала, пару раз нездорово чихнув двигателем. Пока нашли буксир, пока оттащили «ласточку» в местный сервис, посёлок накрыло сумерками. Вахтанг предлагал Харону остаться на трассе и ловить попутку до города, но Харон отказался. Всё-таки пожилой человек, ещё и за свою машину переживает, мало ли, вдруг плохо станет. Отчасти, по Хароновой милости они выехали, хотя сломаться машина могла в любой момент. Тем не менее, Харон от Вахтанга видел только хорошее, так что помочь старику и поддержать того в трудную минуту — не облезет. А наваждение… никуда он от Харона не денется. Какая-то внутренняя уверенность странным образом позволяла Харону думать именно так.