Очарованный кровью (ЛП)

Шарлотта просто беспокоилась о деловом имидже, потому что в последний раз, когда Трейс видел ее, она была обнаженной. Лицо горела огнем от воспоминания, в то время как сердце оживилось от предстоящей встречи. Не очень профессиональное представлять продолжительный секс с ним, но ей было трудно перебороть свою фантазию.
Дверь открылась, и рука водителя в перчатке потянулась к ней. Девушка вышла из автомобиля. Перед ней возвышался огромный, удивительный особняк. Она глубоко вдохнула, с трудом веря, что именно ей доверили украшать такое место. Оно было куда больше, чем какое-либо английское поместье с оплетенным плющом каменным фасадом, остроконечной крышей и массивной деревянной дверью. Шарлотта не могла представить в Тихоокеанском Северо-Западе[3] тот архитектурный стиль, что стало для нее неожиданностью. Не зная точно, сколько здесь этажей и крыльев дома, она подсчитала примерно от десяти до двенадцати тысяч квадратных метров.
Девушка повернулась поблагодарить водителя, но он уже сел в машину.
Приближаясь к двери, едва уловимое движение привлекло ее внимание. Подняв голову и бросив взгляд, увидела темное окно на втором этаже, где занавески, покачиваясь, вновь сошлись вместе, словно кто–то мгновение назад наблюдал за ней. Несмотря на шерстяной шарф на шее, холодок пробежал по ее позвоночнику.
Встряхнув головой, избавилась от этого ощущения и снова сосредоточилась на доме. Не могла дождаться, чтобы увидеть его изнутри. В нем одна главная лестница, ведущая наверх, или две с двух сторон фойе, соединяясь в одну площадку на втором этаже? Впечатляющая люстра? При входе столик со свежими цветами? Пол из мрамора или белого итальянского известняка? Работы какого художественного направления висят на стенах? Постмодернизма? Импрессионизма?
Спрятав локон за ухо, она глубоко вдохнула и подняла тяжелый бронзовый молоточек на двери. Но прежде чем он издал звук, дверь распахнулась с сильным скрипом петель, и Трейс стоял в дверном проеме.
Хоть мужчина и был одет в джинсы, белую футболку и ботинки и учитывая его самоуверенность и внушительную внешность, он не мог идти против собрания коллегиального органа управления организации. Трейс заполнил собой все пространство. Шарлотта старалась не замечать, насколько широки его плечи или вспоминать ощущение его мускулистой спины и упругой задницы под кончиками пальцев.
– Здравствуй, Трейс, – сказала она, удерживая голос на деловом тоне.
– Шарлотта, – кивнул он, колеблясь секунду, прежде чем сжал ее протянутую руку, затем быстро выпустил.
Подобно ряби на поверхности пруда после брошенного и уже погрузившегося на дно камня, на ее коже осталось его. Она рассеяно потерла большими пальцами вдоль кончиков остальных пальцев, когда он закрыл дверь за ней.
– Постой, Шарлотта, прежде чем мы приступим, хочу быть уверен, что ты понимаешь, что все, случившееся между нами тогда …
Съежилась, подняла руку, прерывая его. Ему не нужно произносить все это вслух.
– Не беспокойся. То, что случилось, в прошлом. Сейчас только дело.
На его лице появилось странное выражение. Возможно облегчение. Вероятней, он ожидал от нее совсем другой реакции.
– Хорошо, – сказал хозяин дома, подтверждая ее суждение.
Часть нее, совсем крошечная, желала, чтобы она была неправа. Чтобы он видел в ней кого-то большего. Девушку, которую хотел бы узнать на ином уровне, а не просто кем–то, с кем провел одну ночь, а теперь рассматривал ее исключительно как наниматель. Шарлотта быстро выбросила сильное, но бесполезное желание из головы и задумалась над заданием, поставленной перед ней.
Это место было точно таким же, как она и представляла. Величественная лестница вела на площадку и разбивалась на две одинаковых, что шли со второго этажа. Массивная люстра с тысячами кристалликов, сверкающих сверху и бросающий блики на стены. Создавалось едва ли не магическое ощущение. Она подмечала где и что можно было украсить. Мраморный пол, не из белого итальянского известняка, растянулся во все направления. И упирался в основании центра стола времен Людовига XIV, рождественские лилии стояли в вазе из коричневого стекла.
Шарлотта медленно вдохнула.
– Твой дом совершенно великолепен.
Трейс улыбнулся, неожиданно его глаза стали голубыми, серый затерялся в них. Проблеск чего–то, чему она не могла дать название, таилось в них.
– Спасибо. Поместье принадлежит семье множество лет.
– Теперь ты здесь один? – Она не могла поверить, что не поинтересовалась этим по телефону. Шарлотта как бы случайно спросила, не женат ли он, на что мужчина ответил бы нет. Конечно, Трейс мог солгать, но девушка точно ощущала, что он не делал этого. А теперь, будучи здесь, чувствовала себя немного … неловко.
– Кроме моей бабушки, которая прибыла вчера на праздники, да.
– Бабушки? – Облегчения смыло напряжение.
– Да, я представлю тебя через несколько минут. Она понравиться тебе, – на миг его лицо пересекло неподдающееся чтению выражение. Смирение? Поражение? Правильно ли прочла его? Если так, то по какой-то странной причине, это ее … порадовало.
Девушка сделала несколько шагов дальше, пока полностью не оказалась под люстрой.
Это место, вещи казались странно знакомыми. Словно была здесь раньше, но это невозможно, но все же … Ей казалось, будто слышит рождественскую песню, играющую на заднем плане, звук соприкосновения столового серебра с фарфором, смех.
Также было что-то еще. Что–то, в чем не могла разобраться. Кожу покалывало от очередного дуновения холодного воздуха, и она обхватила заднюю часть шеи.
Что–то пугающее. Шарлотта вздрогнула и перебрала пальчиками крошечные бусинки на кисточках шерстяном шарфе.
 Ради всего святого, отчитала себя Шарлотта, после того, как выронила сумку из рук, когда снимала пальто. Нет ничего пугающего в Рождестве. В Хэллоуине – да, в Рождестве – нет.
Как у любого дизайнера, который прежде чем воплощать свои задумки, мысленно представлял их, у нее была довольно яркая фантазия. А перед ней огромный, если не готический, старый особняк.
– Что ж, – произнесла девушка, встряхнув те нелепые ощущения. – Давай начнем.
 Какого черта он согласился? спрашивал себя Трейс, когда вел Шарлотту в гостиную. Слабак. Все и все, кем он бы. Слабак и чертов лгун.
Когда лимузин проехал длинную подъездную аллею и остановился у основания каменных ступеней перед входом, он наблюдал с вестибюля верхнего этажа. Открылась дверь и первое, что он увидел, были ее ножки, когда девушка выбралась из машины. Юбка высоко задралась на бедрах. Еще несколько дюймов и Трейс увидел бы ее трусики. Шарлотта привлекательно потрясла попкой, спуская юбку, и после застегнула пальто. Да помогут ему Небеса, это движение пронзило его пах. Он рассеяно протянул руку вниз, чтобы убедиться в этом, потом спустился по одной из двух лестниц на первый этаж.
Если у него была надежда удержать отношения между ними на платоническом уровне, то не должен позволять Шарлотте так влиять на него. Он не совершит той же ошибки, что и в прошлом году.
– Ах, вот вы где двое, – произнесла его бабушка, отложив ежедневный кроссворд, и улыбнулась, как Чеширский кот.
Трейс стрельнул в нее укоризненный взгляд, до сих пор не веря, что она уговорила его пригласить Шарлотту для декора дома.
После разговора с Джексоном об организации еще одной вечеринке в этом году, ему пришлось признать достоинства этого события. Поэтому он посоветовался с бабушкой, чьей совет всегда ценил. Конечно, она посчитала это прекрасной идеей.
– Шарлотта Грант снова займется украшением дома? – спросила родственница.
Его не обманул ее приторный голосок.
– Совершенно нет.
Он планировал нанять другую фирму по устроению вечеринок.
Хорошо, что так прошло. Бабушка почти заставила позвонить Шарлотте.
Теперь она нерешительно, пошатнувшись, поднялась, оттолкнувшись от дивана.
– Бабушка, пожалуйста, – Трейс бросился помогать ей, поддерживая ее хрупкое тело. – Эта девушка, о которой я говорил тебе, – многозначительно сказал он. Хотя она давно жила на свете и обладала достаточным опытом в корректировке человеческой памяти, мужчина чувствовал потребность напомнить ей, чтобы она делать вид, будто никогда не встречалась с Шарлоттой. Он изо всех старался игнорировать укол вины за шараду.