Тиран моей мечты (СИ)

Но красивый все равно, и чистый, разумеется.
А еще внутри легко и приятно пахло туалетной водой — или что у него там? — Назара Миролюбовича. Очень ненавязчиво, едва уловимо, но я все равно почувствовала — и затрепетала ноздрями от удовольствия.
Юльке было полтора года, когда со мной на улице познакомился симпатичный мужчина по имени Вадим. Мы начали встречаться. И пока просто гуляли и разговаривали, все было нормально, но стоило только зайти в помещение или сесть к Вадиму в машину, как меня начинал душить запах его туалетной воды. И я ужасно стеснялась в этом признаться. В конце концов, кто я такая, что бы просить его поменять парфюм? Не жена, не невеста.
Дело постепенно шло к интиму… и тут я сказала Вадиму про Юльку. Решила быть честной. Что ж, эта честность в итоге стоила мне отношений — Вадим просто перестал звонить.
С тех пор я говорила про дочку сразу, ненавязчиво так упоминая, что она у меня есть. Количество желающих познакомиться поближе поклонников резко сократилось до нуля. Симпатичная девушка — это хорошо, но симпатичная девушка с маленькой дочерью — совсем другое дело.
— Пристегнитесь, — буркнул Черный, садясь за руль. Я послушно щелкнула ремнем и откинулась на спинку сиденья, прикрывая глаза — от света их немного резало.
Водил Назар Миролюбович отлично, впрочем, что он делает не отлично? Даже интересно. Может, он плохо готовит? Или храпит? Не удивлюсь, если и это тоже без изъянов.
У начальства зазвонил телефон, и я приоткрыла глаза. Почти приехали… — Алло. Да, я слушаю, Екатерина Игоревна. Через… час, да.
Ярик поужинал? Хорошо. Зевает? Ну, не ждите тогда меня, укладывайтесь. Хорошо, спасибо.
Черный положил трубку, а я крутила-вертела в памяти прошедший разговор. Ярик?..
— Назар Миролюбович… — Да? — Простите… А Ярик — это ваш сын? Боже, Тинка, ты окончательно свихнулась. Нашла кому вопросы задавать.
Но Черный не возмутился, спокойно ответил: — Да, сын.
И тут я ляпнула глупость.
— А я думала, вы не женаты… Он покосился на меня с раздражением, но быстро перевел взгляд обратно на дорогу.
— Кристина, вы тоже не замужем, однако дочь имеете. Этот факт вас не удивляет? — Я женщина, — возразила я. — Для женщин это более типичная ситуация.
— Согласен. Но это не значит, что нетипичной ситуации вообще не может быть.
Тут уже пришлось признать мне: — Согласна.
Я думала, Черный продолжит, но он молчал. Партизан… А мне ведь интересно! — Ярик — это Ярослав? Кажется, он скрипнул зубами.
— Да.
Ярослав Назарович Черный. Жуть! С другой стороны, Назар Миролюбович Черный — еще хуже.
Задать еще один вопрос я не успела — начальство притормозило возле моего подъезда. Вышло со своей стороны, обошло машину, открыло дверцу и помогло мне выбраться наружу.
— Я повторю на всякий случай, — отчеканил Назар Миролюбович, сурово глядя мне в глаза. — Завтра дома. Если станет легче — в среду придете на работу, если не станет — вызываете врача и берете больничный. Все поняли? — Поняла, — кивнула я… и вдруг улыбнулась. Сама не поняла, почему.
И удивительно — лицо Черного чуть смягчилось.
— Тогда хорошего вечера, — произнес он уже вполне доброжелательно, поколебался пару секунд — и полез обратно в машину. А я поспешила к себе домой, надеясь, что мне повезет, и Юлька еще не спит.
Дочка не спала, но заснула у меня на коленках, пока я ужинала. И как только я поела, стало легче. Хотя, наверное, дело не в одной еде — дома и стены помогают. А еще Юлька.
Мне всегда становилось легче, когда я брала ее на руки.
Утром следующего дня, не успела я продрать глаза и умыться, как зазвонил мобильный телефон.
Это была Лера.
— Привет, Тинка, — вздохнула она мне в ухо. — Я звоню, что бы извиниться.
— Извиниться? — изумилась я.
— Ага. Черный меня вчера отчитал, что забыла тебе про вегетарианство его написать.
У меня дернулся глаз.
— Ты извини. Вообще из головы вылетело… — Лера! — возмутилась я. — У тебя черепно-мозговая травма! Да как он… да как ему не стыдно! — Назару — от? — хмыкнула Лера. — Не стыдно, уж можешь мне поверить. Знаешь, как он считает? Взялся — выполняй.
Единственное оправдание — смерть. А черепно-мозговая травма точно не оправдание.
— Сволочь он, — буркнула я, хмурясь. — Иногда прибить хочется.
— Аналогично, — засмеялась Лера. — Причем с особой жестокостью. Сейчас — от я уже более-менее привыкла, хотя иногда все равно накрывает, а вот десять лет назад… — А он тогда тоже такой был? — Получше чуть, но не сильно. Дурной характер даже палкой не выбьешь. Так что терпи, Тин.
— Да мне недолго терпеть… — пробормотала я с неловкостью.
— Черный обещал за неделю замену тебе найти временную. А завтра уже среда.
— Обещать не значит жениться, — философски заметила Лера, хихикнула, попрощалась и отключилась.
Жениться на мне он и не обещал, обещал только секретаря найти. Уж секретаря-то можно осилить! И все же — гад. Получается, понял, что я не виновата в этой ошибке с борщом — видимо, заглянул на почту, он ведь был в копии письма, — позвонил Лере, отчихвостил, заставил извиниться. А сам извиняться не стал! Сказочная сволочь, да.
Но с другой стороны, Назар Миролюбович вчера мне лицо мокрым платочком протирал, похвалил, домой отвез и, кажется, даже хотел накормить. Это очень похоже на извинения. Правда, похоже. Пусть не словами, но действиями.
И разрешил денек дома отлежаться… В общем, я его простила. А к вечеру, когда мне стало намного легче, даже решила побаловать и испекла миндальное печенье.
Надеюсь, Черный такое ест… Впрочем, если не ест, мне же лучше — больше достанется.
А в среду утром я надела платье. И краснела, и бледнела, и злилась на саму себя, но надела. Черно-белое, чуть выше колена, но зато без декольте, с воротником под горло, широким таким, как шарф. С моим не до конца прошедшим горлом это было очень кстати.
Явившись на работу, я с замирающим сердцем ждала своего начальника. Высыпала печенье в вазочку — и ждала. Но часы тикали, а Черный не появлялся.
В десять ко мне в приемную заглянула Таня Войнова.
— Тиран наш сегодня в суде, — возвестила она с порога свою благую весть. Или не благую? Черт разберет… — К двенадцати в лучшем случае явится. Так что пока расслабься, Тин. Довел он тебя в понедельник, да? Понятия не имею, почему, но вместо того, что бы начать ругать Назара Миролюбовича, я возразила: — Да я сама виновата, не ела целый день, вот в обморок и брякнулась. — Смутилась и решила поскорее сменить тему: — Слушай, а у него сын, оказывается, есть… Ты знала? — Конечно, — удивилась Таня. — А ты нет? Ярослав, шесть лет ему сейчас вроде.
— А… — Я хотела сказать «жена», но вместо этого спросила: — А мать? — Мать! — Войнова скептически фыркнула. — Помнишь «Служебный роман»? «Мать у них был Новосельцев». Вот это про Черного в нашем случае. Подробности, конечно, я не знаю.
Но слышала, что жена его бывшая здесь работала, соблазнила, забеременела, что бы женить на себе. А когда поняла, что ребенок — это навсегда, быстренько свалила, оставив Ярика Назару Миролюбовичу.
Я слушала Таню, открыв рот и вытаращив глаза.
Здесь работала, соблазнила и забеременела?! Боже, неужели это про Черного? Он клюнул на какую-то бабу?! С ума сойти.
А я думала, он кремень.
Ага, кремень… Вспомни, как он на задницу твою смотрел и ногу оглаживал! Нет, лучше не вспоминай.
— Так что он у нас одинокий папаша, — продолжала между тем Таня. — Ну как, одинокий… Баба есть, я думаю, не может не быть. Но жены нет. А что? — Войнова улыбнулась. — Нравится? — Кто? — я даже испугалась.
— Черный, кто же еще.
— Нет, — я энергично замотала головой. — Ты что! Как он может нравиться?! Он же… — Тиран, — услужливо подсказала Таня.
— Да.
— Деспот.
— Вот! — Гад и сволочь.
— Именно! — Любовь зла, — заключила коллега. — Никогда не говори никогда, и так далее.
Я поморщилась.
— Иди лучше… работай! — Иду. А ты поесть не забудь! В понедельник Миролюбыча напугала до трясущихся рук. Мы даже подумали, что он тебя в горячке убил. Потом присмотрелись — нет, кровь отсутствует, — и успокоились.