За гранью тьмы (СИ)

Боюсь напугать еще больше, а потому отступаю в сторону, забывая про кровь, щекочущую кожу, про жгучий жар, полыхающий в боку. Смотрю на лежащую на замызганном асфальте старую собаку, чей безостановочно повторяющийся лай выдернул меня из черного эфира.
Пытаюсь найти ответы, но не могу сформулировать вопросы. Слишком много мыслей в голове, слишком много образов и картин.
Коричневая Нить оборвана, лопнула сама. С животными всегда… проще.
Не хочу, чтобы Тео боялась меня. Не хочу видеть слезы в ее темных, завораживающих глазах.
А потому не спеша подхожу к мертвой собаке, наступая в разлившуюся лужу крови. Подошва липнет к асфальту, делаю шаг и замираю.
Мне придется снять маску. Колеблюсь, чувствуя на себе застывший взгляд девчонки. И вместе с тем ощущаю боль в боку, там, где нож, чей удар предназначался Тео, прошел сквозь кожу и мышцы.
Стискивая зубы, присаживаюсь на одно колено. Режет в боку так, что в глазах на миг становится темно. Серые мушки кружат перед взором, дурнота поднимается по проснувшемуся вдруг желудку.
Удивительно.
Человеческое тело удивительно.
Кончики пальцев задевают за край маски, тянут ее наверх. Вонь от мусорных баков не мешает мне насладиться ощущением обнаженной кожи, прохлады, коснувшейся лица.
Тихий вздох раздается сбоку. Краем глаза вижу несмело подошедшую Тео. Стекла очков испачканные, замызганные. Моргает часто, непрестанно кусая губы, не отводя от моего лица взгляда.
Шепчет что-то и крупицы раздражения искорками жалят, потому что не понимаю. Не понимаю ни слова.
Голова становится мутной, зрение на миг уплывает, и я больше не медлю. Времени осталось мало, чувствую каждую прожитую секунду иголками на коже и оттого наклоняюсь к мертвому псу, выдыхая прямо в седую морду.
Прикрываю веки, рука бессильно срывается с колена и едва не падаю, ощущая укол боли в боку. Пальцы касаются грязного асфальта, пачкаются в крови собаки. Полы плаща мокнут в красной луже, сглатываю, пытаясь унять поднявшуюся тошноту.
Мне следует уйти, время на исходе, но я жду, будто желая убедиться в том, что все сделал правильно.
На плечо ложится ладонь, сжимаются пальцы на ткани черного плаща. Вздрагиваю от прикосновения, резко поворачиваю голову, сталкиваясь со взглядом Тео. Как молнией пронзает, пробирает всего насквозь.
Девчонка стискивает мое плечо, смотрит прямо на меня, в темных зрачках сверкает отражение — и сердце падает в пропасть, не имеющую дна.
Воспоминание как след на берегу моря, оставленный во влажном песке. Еще немного — и исчезнет, смытый хлынувшей пенистой волной.
Когда-то я не носил маску и знал, как выглядит мое лицо. Знал цвет своих глаз.
Смаргиваю, опуская взгляд, не в силах принять увиденное. Дышу часто, задыхаясь от боли и чувств, которым не могу подобрать слов. Внутри, под ребрами, ноет и тянет, и я не знаю, в чем истинная причина этих ощущений — в том ли, что тенью мелькнуло забытое прошлое, погребенное в веках, или в прикосновении Тео к моему обретшему плоть телу.
Рассыпается в прах моя вера в иррациональность происходящего, в собственное безумие, потому что Тео мягко улыбается. Улыбка ее несмелая, нерешительная, но очарование ее покоряет.
Улыбается, а слезы текут по щекам. Очки мешают, она жмурится, всхлипывает, свободной рукой снимает оправу и рвано смеется. Цепляется за мое плечо, стискивая дрожащими пальцами ткань плаща. Пальцы грязные, пачкают плащ, но я смотрю в бледное лицо Тео и желаю, чтобы она никогда не убирала ладонь.
Собака вскакивает на лапы, шумно отряхивается и слабо виляет хвостом. Прижимается носом к моим ботинкам, обнюхивая.
Когда пальцы Тео отпускают мое плечо и тянутся к лицу, я перестаю дышать. Замираю, теряя себя.
Ощущаю невесомое прикосновение к щеке. Микровзрывом внутри чувствую последний удар сердца, прежде чем исчезаю из этого мира.
Я кричу.
Так кричат, когда сгорают заживо.
Рву глотку, выплескивая в черный непроницаемый деготь свое помешательство. Кричу и не могу заставить себя замолчать.
Слышу свой надрывный голос, от которого звенит в голове, и кричу снова и снова. Вопль охватывает мой мир, будто поднимается к самым горам и обрушивает их вершины вниз, вызывая лавину.
Выплескиваю то, что не могу объяснить, то, что заполняет меня до предела.
Мне не больно — это что-то другое, разрывающее изнутри. Не менее жестокое, оно не знает пощады, поглощая меня, забирая мое спокойствие.
Девчонка с темными глазами… Тео.
Она как давно потерянный осколок, вставший на место, превративший витраж в законченное целое.
От бескрайнего горизонта чувства, которому нет обозначения, захватывает дух. Невыносимо.
Не могу… не выдержу…
Так много всего, что я мечусь, захлебываясь криком.
Тео.
Заставившая меня вновь нарушить законы мироздания, вновь ступить на неизведанную почву.
Тео, серебристая ли Нить которой притянула меня в этот раз, или нечто иное — сила, незнакомая прежде — но все мое существование изменилось с этого мига. Знаю это с нерушимой уверенностью.
Замолкаю с хрипом, закрывая веки. Внутри все дрожит, волнами исходит, вибрациями.
Смогу ли разобраться, смогу ли воздвигнуть стену, что остановит уничтожающий поток проснувшихся эмоций?
Воспоминания и давние видения как злая издевка сметают вихрем, ледяной бурей. Звучит в голове эхо былого, погребенного под вековой пылью. Сознание во всей полноте возвращается медленно, моментами озарения освещая воспаленный разум.
Слепое ощущение отчаянной схватки, изматывающая боль и гложущее отчаяние.
Сломленный. Лишенный маяка, потерявшийся во тьме.
Смирение и как итог — сущее безумие померкшего разума, забывшего обо всем, пожелавшего кануть в вечность, потерять течение времени.
Впереди пропасть, которую не преодолеть, влекущая и лишенная света. Там, на самой глубине, таятся монстры, схороненные под печатями прошлого.
Нарушив запреты, я понесу наказание.
Вытягиваю руку. Смотрю на абрис черного на черном, шевелю пальцами, наблюдая за густым туманом, повторяющим мои движения.
Проснувшаяся память услужливо подталкивает очевидное знание.
В той бездне, что не имеет дна, самый страшный монстр, скованный невидимыми цепями, заключенный во тьму — я.
  
ГЛАВА 4
 
Пропускаю время между пальцев, не замечая смены дня и ночи, пребываю в черном густом эфире, стараясь спрятаться от самого себя. Послушно следую Зову, утоляя ненасытный голод, но каждый раз, когда подошвы ботинок касаются земли мира Тео, ощущаю незримое колебание серебристой Нити.
Как бы далеко девчонка не находиль от меня, я чувствую ее.
Колючей россыпью иголок касается кожи страх и волнение, испытываемые Тео, нежным пером трепещут под ребрами ее смех и радость. Стоит лишь податься вперед, потянуться к незримой фигуре — и Путь открывается подобно широким вратам, ослепляя белым светом.
Не могу найти этому объяснений и со временем перестаю их искать. Кроме окружающей темноты мне некому озвучить свои тревоги.
Желаю встреч, но избегаю их, потому что не понимаю, что хочу найти в карих глазах человеческой девчонки.
Иногда украдкой наблюдаю за Тео, издалека, оставаясь незамеченным. Приглядываю за ней словно незримый сторож, непрошеный хранитель хрупкой, как стекло, жизни.
Знаю — не позволю кому-либо причинить ей вред.
Не существует внятных причин этому прочно обосновавшемуся внутри ненормальному чувству, как нет объяснения моей связи с серебристой паутинкой.
Сомнения погребены во мраке, я не колеблюсь, приняв для себя истину — ничто не происходит без причины.
Но не ищу ответы.
Незнакомые прежде или, возможно, давно позабытые чувства овладевают моим существом — следую пробудившемуся инстинкту, находя это правильным. Ненормально правильным.
Кажется, глубокое безумие затронуло меня, задело крылом, испачкав сажей.