Ангел (ЛП)

Мелисанда подождала пока новенькая пройдет через кухню, а затем повела её по коридору к лестнице.
– Каждое утро служанки приносят чистые простыни, – пояснила она. – Ты самостоятельно заправляешь кровать и следишь за своей одеждой.
– Это так здорово. На последнем месте работы постельное белье у нас меняли всего два раза в неделю.
– Давно этим занимаешься?
– Около года.
Возможно, индивидуальность будет ей опорой в этой жизни, но Мелисанда понимала, что её дружелюбие вскоре исчезнет. После года занятия блудом, Мелисанда ещё думала, что сможет бросить всё это. Однако больше она в это не верила, даже если об этом попросит Билл.
– Я – Луиза, – сказала девушка, когда Мелисанда поставила ногу на первую ступеньку. Она оглянулась, и увидела вытянутую руку Луизы. – Луиза Дюпарт.
– Приятно познакомиться, – сказала она аккуратно. – Я – Мелисанда Энжел.
Она пожала руку девушки и повела её вверх по лестнице.
– Энжел, – повторила Луиза. – На кухне, в моём старом доме, работала женщина по имени Энжел.
Сердце Мелисанды ёкнуло.
– Мари? – спросила она небрежно.
– Верно. Мари Энжел.
– Это моя мать, – сказала Мелисанда, когда обе достигли вершины лестницы.
Вместо того, чтобы повернуть прямо к себе в комнату, она повернула налево.
– О, я сожалею, – сказала Луиза, затаив дыхание.
Мелисанда усмехнулась.
– Ей что, так плохо?
– Нет! Я просто имела в виду, мне жаль, что она скончалась.
Ноги Мелисанды застыли. Сердце тоже замерло. Странно, её всё еще преследовало ощущение, будто она продолжала двигаться, ведь коридор буквально поплыл у неё перед глазами.
– Что ты имеешь в виду?
– Она умерла. В апреле. Ты не...
Мелисанда почувствовала, как девушка слегка коснулась её плеча своей рукой.
– Моя мать умерла? – успела спросить она.
– Ты не знала?
Девушка покачала головой, и Луиза сжала рукой плечо Мелисанды, а затем обняла.
– Мне очень жаль.
Мелисанда покачала головой и сделала глубокий вдох, прежде чем высвободилась из объятий Луизы и продолжила путь к последней комнате.
– Как она умерла? – спросила девушка, хотя в этом не было смысла. Какое это имело значение?
Луизы кинулась догонять её, громко затопав по деревянному полу. В ушах Мелисанды зазвенело.
– Простудилась и инфекция попала в лёгкие. Она никогда не переставала курить те сигареты с обрезанными концами.
Это внезапно вернуло яркое воспоминание о матери с сигаретой, сжатой в одной руке, и расческой в другой. Она смеялась так сильно, что её сестра даже выразила сомнение по поводу того, могла ли та дышать. Это было как раз перед тем, как мать и тетя поругались, из-за того, что Мари выставила Мелисанду на продажу.
Жизнь казалась почти сносной. Было нелегко, но в их распоряжении имелось две жилые комнаты, поэтому мать закрывала дверь девочки на ночь, пока торговала собой. Она даже стала достаточно состоятельной, чтобы поддержать её после того, как отец Мелисанды сбежал.
Девушка не помнила отца, хотя её мать утверждала, что они были женаты в течение шести лет.
– С тобой всё в порядке? – спросила Луиза, когда Мелисанда остановилась в дверях единственной свободной комнаты в доме.
– Ты знаешь, где она похоронена? – спросила Мелисанда.
Девушка покачала головой.
– Тебе нужно спросить в том доме. Может быть, они знают.
Луиза назвала дом на другом конце города, и Мелисанда поблагодарила её, прежде чем впустила девушку в комнату.
– Это всё твоё. Полагаю, нужно проветрить комнату. Она пустовала несколько недель. Другая девушка переехала из-за беременности.
Она не слышала ответа Луизы, когда повернулась, чтобы отправиться в свою комнату.
Когда Мелисанда закрыла дверь, то грузно опустилась на кровать. Её мать была мертва. Она не знала, что чувствовать. Девушка ненавидела её. И слишком любила. Очень сильно. В детстве мать была для неё целым миром. А затем стала единственной, кто превратил её в шлюху.
Несмотря на то, что девушка не видела её так давно, было странно думать, что матери больше не было в живых. Она умерла. Не было ни единого шанса, что они когда-нибудь помирятся. Ни единого шанса, что Мелисанда отыщет её, если понадобится.
Она не знала, как долго просидела на кровати, но когда подняла голову, то услышала, как другие девушки начали готовиться к работе. Они суетились и выпрашивали друг у друга заколки и платья. Это означало, что время уже перевалило за четыре часа. Скоро должны были появиться первые клиенты.
Мелисанда посмотрела вокруг и постаралась вспомнить, какие из её платьев были чистыми, пока мысленно вспоминала, что эта ночь должна была быть особенной и ей понадобится красивое платье. Девушка не могла сообразить почему, а её взгляд не мог ни на чём сосредоточиться. Что особенного могло быть в ещё одной ночи, когда она позволит незнакомым ворчащим мужчинам взбираться на себя?
Когда девушка провела рукой по лицу, её пальцы дрожали. Если один из этих людей прикоснется к ней сегодня вечером, она сломается. Перестанет быть Мелисандой. Они будут лапать её и называть «девочкой». Вот кем она будет. Девочкой, у которой нет ни семьи, ни матери, ни друзей, ни любви.
Но у неё был Билл. И сейчас всё, чего она хотела – найти его. Сказать ему, что она потеряла мать. Спросить, почему чувствовала себя такой опустошённой из-за этого. Его мать умерла, все братья разлетелись. Может быть, мужчина дал бы ей ответ. Или, возможно, он просто поднял бы её на руки и обнял снова. И как Мелисанда так долго жила без этого?
Даже не осознав того, как она на это решилась, девушка встала и обернула шаль вокруг головы и плеч. Она уже была одета в своё самое изношенное платье, так что не стоило беспокоиться о привлечении внимания на улицах.
Мелисанда молча проскользнула вниз по лестнице и выскочила за дверь, чтобы Мадам не заметила её, хотя не было сомнений, что другие девушки сообщат ей об этом. Даже если они это сделают, её не выгонят на улицу. Но Мадам будет ждать оплаты, независимо от того, работала Мелисанда или нет.
У неё имелись сбережения. Девушка была достаточно взрослой, чтобы понимать, что невозможно заниматься этим вечно, и стала откладывать наличные. Но в последнее время она сократила рабочие ночи, поэтому добавить туда ничего не могла. Отсутствие оплаты от Мадам за ночь, которую она пропустит, существенно ударит по её бюджету.
Но девушка не собиралась работать этой ночью. Она просто не могла.
Было не так холодно, и Мелисанда даже вспотела, когда добралась до места, где раньше работала Луиза. Мари Энжел не была шлюхой, но, видимо, далеко от этого не ушла. Возможно, у нее и было несколько дешёвых клиентов помимо работы на кухне. Хотя этого Мелисанда уже никогда не узнает. Она свернула в переулок и постучала в открытую заднюю дверь.
Дом был большим. Но его стены казались немного тоньше, чем в доме, где работала сама девушка. Кухня представляла собой довольно оживленное место: женщины быстро передвигались, а клубы пара поднимались от больших кастрюль. Возможно, здешние мужчины считали кухню тем местом, где можно поживиться. Она сжала губы, когда представила, как они приближались к девушкам с жирными пальцами и бородами, от которых пахло тушеными устрицами.
Пожилая женщина с ложкой в руке, наконец, заметила Мелисанду.
– Вам помочь?
Мелисанда сглотнула.
– Вы знали женщину по имени Мари? Мари Энжел?
– Конечно. Я работала с ней два года.
– Вы знаете, где она похоронена?
Женщина посмотрела на неё и подошла поближе.
– Ты её дочь?
Мелисанда отпрянула от удивления. Почему-то она думала, что мать изо всех сил старалась забыть их родство, как и сама Мелисанда.
– Верно.
– Я – Клэр. Ты очень на неё похожа.
– Да.
– Её отвезли в госпиталь, – сказала Клэр, кивнув головой в сторону двери, как будто это только что произошло. – Полагаю, там её и похоронили.
Конечно. Где ещё она могла быть похоронена, кроме как на городском кладбище рядом с больницей?