Влюблен и верен

— Позволь мне поцеловать тебя, Пенни, — прошептал он едва слышно.
Она не знала, что сказать. Ей казалось — все происходит слишком быстро. Но ее губы предательски разомкнулись в ответ на его призыв.
— Дэнни... — Она пыталась остановить его, с трудом овладевая собой.
Склонившись, Даниэль прижал Пенни еще сильнее и потянулся к ее губам.
— Папа!
Они оба замерли.
Даниэль отпустил жену и сделал шаг назад. Ноги Пенни дрожали, и она оперлась рукой на стул, чтобы не упасть.
— Да? — отозвался он.
— Что ты делаешь с мамой? Разве сейчас не время для торта?
— Хм, мы как раз искали свечи, — смущенно пояснила Пенни.
— Ну ладно, — согласилась Габи, выбегая из кухни.
Даниэль с улыбкой посмотрел на жену.
— Я найду свечи, — сказала она, надеясь, что он уйдет.
— А я отнесу закуски гостям. — Даниэль взял поднос и вышел.
Как только Пенни осталась одна, она устало упала на стул, обхватив голову руками.
Возвращение домой оказалось сложнее, чем она ожидала. Она чувствовала себя так, словно ее придавила бетонная плита и не позволяет ей дышать. Ей казалось, она не сможет даже смотреть на мужа от отвращения. Но теперь она здесь, и воспоминания об их счастливой семейной жизни буквально преследовали ее. Она до сих пор не могла простить его, но забыть свое прошлое оказалось так же трудно, как забыть его измену.
Пенни подняла голову и взяла свечи. Она выбрала пять самых красивых и аккуратно вставила их в торт.
Вчера Даниэль попросил дать ему еще один шанс, притвориться, что они по-прежнему счастливы, — ради Габи.
Раньше она не хотела выяснять причины. Говорить о том, что пошло не так в их браке. Может, она делала недостаточно, по мнению мужа. Не была эмоционально чуткой, чтобы понять, как тяжело ему было оставить службу во флоте. Они оба решили вступить в армию, и оба любили свое дело. Оба любили своих товарищей по оружию.
Если она хочет, чтобы эта тяжесть в груди исчезла, ее долг перед Даниэлем, перед собой и перед Габи — быть храброй.
Будучи трусихой, Пенни бы не сделала карьеру в армии как сержант Соединенных Штатов Америки.
 Глава 7 
Подняв с пола последнюю бумажную тарелку, Пенни бросила ее в мусорный мешок. Как несколько детей могли устроить такой беспорядок?
— Ну, кажется, все? — Она подняла глаза и выдохнула с облегчением так, что завитки волос разлетелись вокруг ее лица. — Наконец-то!
Даниэль собрал мусорный мешок и завязал его:
— Габи отлично провела время.
Пенни собирала стаканы в посудомоечную машину:
— Я тоже.
Даниэль поднял мешок, собираясь вынести его в кухню.
— Пенни, я понимаю, ты хочешь проводить как можно больше времени с Габи, но...
— Что ты хочешь сказать?
Обычно решительный, теперь он с трудом подбирал слова. Это было так не похоже на Даниэля.
— Я просто хотел спросить... Может, ты не против сходить куда-нибудь... вечером? — торопливо проговорил он.
«Куда он зовет меня? Зачем?» — недоумевала Пенни.
— Даниэль, у меня только шесть дней, я не могу оставить Габи.
Уныние на секунду отразилось на его лице, но он тут же взял себя в руки. Казалось, что, собравшись, он даже стал выше ростом. Именно таким Пенни привыкла видеть своего мужа.
— Один вечер, — настаивал он, подходя ближе. — Позволь мне пригласить тебя на один вечер.
— Даниэль, я не хочу, чтобы ты понял меня неправильно...
Он покачал головой:
— Пожалуйста, Пенни, это действительно важно для меня.
Она не хотела говорить «да». Или, может быть, хотела?
Она так запуталась!
— Пен?
— Я не знаю, что сказать, — ответила она честно.
— Есть еще кое-что, о чем я хочу попросить тебя, — уже мягче произнес он.
Пенни со вздохом поставила последний стакан в посудомоечную машину и включила ее.
— Я прекрасно понимаю, почему ты не хочешь оставлять Габи, но нам нужно спокойно поговорить наедине. Разреши мне пригласить тебя на свидание.
Вот это да!
— Свидание?
Даниэль смотрел на нее очень серьезно:
— Может, это то, что нам сейчас нужно, Пенни. Я не могу позволить тебе просто уйти. Я не сдамся.
— Даниэль... — ей вдруг стало душно. Она уже забыла, когда была последний раз на свидании.
— Понятно, мы живем вместе, но я хочу, чтобы нам ничего не мешало. Нам обоим нужна вторая попытка.
Пенни едва удавалось сдержать жестокие слова, готовые сорваться с ее губ.
Пенни ненавидела даже саму мысль о второй попытке. То, что между ними было когда-то, уже не вернуть. Но, сказав, что все кончено, она вряд ли исправила бы ситуацию. И она не хотела причинять Даниэлю боль. Не хотела сопротивляться, кричать, спорить. Это не для нее. Нужно вести себя с достоинством. Даже если все близкие ей люди уже знали правду об их браке.
— Я не думаю, что это хорошая идея, Даниэль. Я не хочу бороться с тобой.
Взяв Пенни за руку и нежно пробежав пальцами по запястью, он мягко дотронулся до ее щеки. Она хотела оттолкнуть его и сказать — он больше не имеет права прикасаться к ней.
— Мы просто приятно проведем время, не более того, — настаивал Даниэль. — Мы можем уйти, когда Габи заснет.
— Нам потребуется няня, — пробормотала она.
Даниэль усмехнулся:
— Я обо всем позаботился. Моя мама готова и только ждет от нас звонка.
Пенни прикрыла глаза, глубоко вздохнула и неожиданно для себя почувствовала уверенность:
— Да.
Он поднял брови:
— Да?
Пенни поправила волосы и подняла глаза на Даниэля.
— Да. Я согласна на свидание, — ответила она с храбростью, которой не чувствовала на самом деле. — Я выходила за тебя замуж не для того, чтобы развестись к тридцатому дню рождения. — Он улыбнулся. Но Пенни продолжила: — Я не ожидала, что мой муж будет изменять мне.
Ей было нелегко выговорить эти слова. Но она должна была высказать то, что чувствует. Если этого не сделать, они никогда не смогут пойти дальше. Возможно, именно в этом была их главная ошибка — оба не были достаточно откровенны.
— Я сожалею, Пен. — Даниэль грустно покачал головой. — Я так сожалею о том, что сделал...
Она сдержанно улыбнулась:
— Я принимаю твои извинения, Даниэль. Но это не значит, что когда-нибудь все может вернуться в нормальное русло. Что мы снова будем вместе...
— Я так хочу этого, — тихо сказал он. — Боже, Пенни, если бы все осталось по-прежнему!
За десять лет, прожитых вместе, она не помнила ни одного случая, чтобы ее муж плакал. Но на этот раз в глазах Даниэля появились слезы.
Пенни пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями. Возможно, им следовало бы накричать друг на друга, дать волю гневу и разочарованию, которые душили обоих. Но Пенни не хотела, чтобы они выясняли отношения таким образом, особенно когда их дочь спала рядом.
— Когда состоится наше свидание? — спросила Пенни, заставляя себя улыбнуться.
— Завтра вечером.
— Где именно?
— «У Педро», — ответил Даниэль, лицо его озарила улыбка. — Я хочу вновь пригласить тебя туда.
Глядя на жену, Даниэль чувствовал, как внутри него разгорается, казалось, давно потухшее пламя. К нему вновь возвращалось желание жить. Все эти долгие месяцы он был словно одинокий путник, заблудившийся в темноте. Но благодаря Пенни в нем снова оживали все чувства и он становился самим собой.
— «У Педро», — повторила она, широко распахнув глаза. — Ты уверен?
— Да. Ведь это место, где мы с тобой впервые ужинали вместе.
— Я помню, — шепнула Пенни. — Это было наше первое настоящее свидание.
И несмотря на то что взгляд Пенни был печален, мягкий изгиб ее рта — этот легкий намек на улыбку — был именно той поддержкой, в которой он так нуждался.
— Мы полюбили друг друга в ту ночь, Пенни, — он медленно подошел к ней ближе и коснулся ее волос, — и именно тогда я сделал тебе предложение.
Он видел — его слова заставили ее занервничать. Они стояли так близко, но он не спешил испытывать удачу и дальше. Даниэлю было важно напомнить о том времени. И хотя в прошлом он не очень-то любил отмечать годовщины их брака, о действительно важных событиях семейной жизни он не забывал никогда.