Сват (ЛП)
Джосс стоял и смотрел вслед, пока Соррель не скрылся из вида. Потом он подождал еще несколько минут.
Когда сват, наконец, убедился, что точно остался в одиночестве, он тяжело опустился на скамью и впился сердитым взглядом в деревья, пытаясь не обращать внимания на вкус Сорреля, оставшийся на губах.
Через какое-то время он встал, рассеянно смахивая крошки и поправляя одежду. Все мысли о маркизе Джосс решительно задвинул в дальний угол разума. Размышления лишь приведут к дальнейшим проблемам или к глупым поступкам, а он уже достаточно натворил.
Он быстрым шагом направился во дворец, заспешил по коридорам, вздрагивая и кивая в ответ, когда несколько человек поприветствовали его, раскланиваясь. Переступив порог кабинета, Джосс едва сдержал порыв хлопнуть дверью.
Подобные дни были для него привычны. Дома он в среднем одновременно занимался тремя-пятью брачными контрактами, примерно таким же количеством одобрительных контрактов и где-то полудюжиной стандартных.
Ясно, что вести двенадцать-двадцать заказов труднее, чем несчастный один.
Проблема крылась в обстановке: чужое место, чужие обычаи, чужой язык. Джосс находился в среде, где только шесть человек знали его настоящую роль. И из этих шести один нанял его, один ненавидел, а остальные просто терпели.
Подавляя вздох, он откинул в сторону мысли, сомнения и жалость к себе и сосредоточился на работе. Сняв плотный темно-зеленый пиджак, достал из кармана маленькую записную книжку и подошел к столу.
Джосс был профессионалом – никакое окружение не могло этого изменить. Нет причин изводить себя сомнениями. Он – лучший. Он – обладатель королевского бриллианта и рубинового сердца свата. Разве это не доказывает, что он выделяется даже среди коллег по цеху, и достоин внимания?
Достав папки, Джосс открыл блокнот в черном переплете, который носил с собой весь день, и начал переносить стенографические записи на соответствующие листы.
Дойдя до Юстаса, он заколебался, задержав перо над бумагой, и не сразу сообразил, что с него капают чернила. Отставив перо в сторону, Джосс прочитал все, что пока написал о Саммерсе.
Хотя официальная беседа была еще впереди… он вновь взял перо, зачеркнул «да?» и написал «нет?».
Вежливое покашливание прервало его мысли, и он поднял голову, чтобы увидеть предмет своих размышлений.
– Милорд, – поприветствовал Джосс и жестом указал Юстасу на кресло. – Как вы сегодня?
– Меня переполняет любопытство, – усмехаясь, ответил он. – Не помню, чтобы со мной беседовали с подобной целью. Тем не менее, Майкл сказал, что все довольно безобидно, поэтому давайте приступим.
Так Майкл сказал? Джосс улыбнулся при мысли, что, может, еще один человек был на его стороне. Отложив приятный факт на потом, он сделал озадаченное выражение лица.
– Почему Майкл обращается к вам по фамилии, а вы используете его имя?
Саммерс фыркнул.
– Майкл – сторонник формальности и пристойности, он больше всех нас осознает, что «всего лишь» барон в четвертом поколении, а у нас их столько, что не счесть, – он закатил глаза. – Только если речь идет не о Сорреле - тот помнит каждого родственника в своем генеалогическом древе и может перечислять их, когда должным образом заскучал или хочет вывести кого-то из себя.
Джосс почти рассмеялся, нарисовав себе эту картину, а потом сам на себя разозлился - развеселиться от мысли о маркизе?
– Он не так уже отвратителен, – ответил Юстас, очевидно, прочитав выражение лица свата. – Порой Соррель забывает, что должен быть несносным, и превращается в очаровательного и обаятельного мужчину.
Хм, это слова друга или бывшего любовника?
Внезапно Саммерс горько улыбнулся - это совершенно не шло его миловидному живому лицу.
– Вижу, господин сват, до вас дошли слухи, что мы были любовники?
– Да, я слышал, – сказал Джосс, хотя никто даже не упомянул о чем-то подобном. Он лишь помнил тот взгляд, которым Юстаса наградил Лайл, ревность, говорившая красноречивее любых слов.
– Мы провели вместе одну ночь, – пояснил Саммерс, – и я имею в виду, что мы просто спали, не более. Как-то мы компанией поехали в его охотничий домик. Я и Соррель весь вечер пили и играли в карты в его комнате, все остальные уже разошлись. Глубокой ночью ни один из нас не был способен нормально передвигаться. Я провел ночь в его кровати, потому что моя находилась слишком далеко, – улыбка стала еще горше. – Конечно, никто не верит мне. Вы тоже, господин сват, не обязаны верить – я не обижусь.
Джосс быстро обдумал, что ответить, и, наконец, решил быть откровенным.
– Хотя я – посторонний человек, чье мнение мало значит, я не верю, что Его Светлость возьмет в любовники того, кого называет другом. И не станет он называть другом того, с кем переспал. Вы – друзья, поэтому мое предварительное умозаключение: любовниками вы никогда не были.
Юстас в изумлении посмотрел на свата, потом улыбнулся.
– Вы очень умны, господин Уордингтон, хотя кажетесь таким незамысловатым и неконфликтным.
– Благодарю, – пробормотал Джосс, принимая эти слова, как заверение того, что, несмотря на помехи, он все еще хорошо выполняет свою работу. – Простите меня за грубость, но вопрос требует прояснения. Вы не спали с маркизом… а как насчет ваших остальных друзей?
Что-то пробежало по лицу Саммерса.
– Нет, – ответил он. – Они – мои друзья. Кроме того, Марианна после смерти мужа зареклась от подобного, с Чарльзом мы бы поубивали друг друга… а Лайл слишком очарован и увлечен своим драгоценным университетом, чтобы хотя бы подумать о легком флирте, тем более с человеком, который, по его мнению, имел интрижку с Соррелем.
Джосс вовремя справился с собой и не высказал изумления – он начал улавливать тонкие грани изучаемых им отношений. Конечно, сейчас еще рано говорить о чем-то с уверенностью, но он был бы плохим сватом, не имей нюха на такие вещи.
По меньшей мере, он быстро уменьшает количество возможных вариантов.
– Как давно вы знаете королеву и остальных?
– Всю жизнь, – сказал Юстас, – или мне так кажется. Лайла я знаю со времен университета, – он усмехнулся. – Большая часть моего обучения была оплачена картежной игрой. С остальными я познакомился через него. Соррель – единственный, кто теперь согласен играть со мной в карты, другие же, только попытавшись, сразу расстаются с золотом. Мы стали друзьями из-за Марианны, она сблизила нас. После смерти короля стало еще важнее поддерживать ее. В настоящее время для любого из нас непривычно, если расстаемся надолго. У вас есть такие друзья, господин сват?
Джосс сделал пометку.
– У меня есть друзья, – медленно ответил он. – Мой наставник и я подружились после окончания моей учебы, когда я уже сам стал на ноги. Другие сваты и свахи. Мой король уважает меня, как и некоторые другие. Но у меня нет такого близкого круга, как вы описали, нет. Требования нашей профессии делают сватов в некоторой степени одинокими, – он рассеянно взмахнул рукой. – Как вы встретились с Лайлом? Полагаю, в дни вашего студенчества вы вращались в разных кругах?
Юстас посмотрел на него, озадаченный, какое отношение имеет этот вопрос к делу, потом пожал плечами.
– Я принадлежу к древнему роду, но до недавнего времени обедневшему. Старинное имение на наших землях десятилетиями стояло заколоченное, пока я не открыл его и не начал реконструкцию два года назад. Денег на учебу в университете не хватало, а я очень хотел там учиться - это был трамплин для моих планов. И я начал играть в азартные игры. В основном, в карты, но я знаю и другие – некоторые из них приятны, некоторые не очень. В один из таких вечеров, когда игра была не очень приятной, все пошло не так, как надо, и мне сильно досталось. Лайл увидел, как я, пошатываясь, бреду к себе. Тогда он только недавно стал профессором. Не обращая внимания на возражения, Лайл отвел меня в свои комнаты и вызвал врача, оплатив его услуги. С тех пор мы друзья, – он нахмурился. – Были, по крайней мере, до того, как я «переспал» с Соррелем. После он переменился, что бы я ни говорил.