Сердце огня и льда. Леди (СИ)

– Дрэйк, но так не может продолжаться и дальше, – сомневаюсь, что Нордан, в свою очередь, будет уступать безропотно, станет уходить на всю ночь, оставляя нас с Дрэйком вдвоём. – Понимаю, вы друг друга лишь терпите, видите друг в друге соперника, однако неужели мы так и будем жить: игнорирование, демонстративное равнодушие, ночи напролёт в барах?
– У каждого из нас было более чем достаточно времени на размышления. И на пересмотр и корректировку приоритетов тоже. Неполные три года в разлуке – серьёзный срок и при обычных обстоятельствах, поэтому никто не собирается ни отступать, ни возвращаться к тому, что было прежде. Постарайся не волноваться об этом, – Дрэйк погладил вновь мои пальцы, окутывая теплом, тихим счастьем. – Огонь капризная стихия и требует жёсткого контроля.
Я подняла голову, посмотрела на свои пальцы в ладони мужчины, лишь сейчас вспомнив о силе ребёнка. Я замораживала предметы, когда была беременна Эстеллой, теперь же смогу… поджигать? И сестрёнка Звёздочки будет огненной, как и её отец.
Веледа управляла ветром.
– Она не его дочь, – пробормотала я.
– Айшель? – Дрэйк чуть отстранился, чтобы лучше видеть моё лицо.
– Вы с Нордом правы: Веледа не дочь Рейнхарта, – повторила я. – Я не подумала об этом раньше и только сейчас вспомнила, что Веледа управляла ветром. Ты ведь говорил, что сила Рейнхарта связана с землёй, а наши девочки наследуют как сияние матери, так и дар отца. Эсти умеет замораживать, а… её сестра сможет поджигать.
– Ветер? – Дрэйк нахмурился, в глазах – сосредоточенная задумчивость. – В поколении, предшествовавшем моему, был собрат, управлявший ветром.
– Он ещё жив?
– Нет. В том поколении, набранном уже после охоты на колдунов и уничтожения лунных жриц, тоже было трое собратьев. Они погибли практически одновременно при загадочных обстоятельствах незадолго до приёма последнего поколения.
– В братстве есть кто-то ещё, способный управлять ветром? – уточнила я.
– Из тех, кого я знал лично и кто жив до сих пор, – нет.
Может ли быть, что тот погибший собрат, о котором сказал Дрэйк, и есть отец Веледы?
– Ты хорошо его знал?
– Не лучше остальных собратьев, с которыми меня связывал только круг. Несмотря ни на что, Рейнхарт был моим наставником, а я, в свою очередь, – наставником Норда и Бевана, поэтому в определённой степени мы были несколько ближе друг другу, с остальными же я поддерживал ровные отношения…
– Коллег? – подсказала я.
– Да, пожалуй, именно коллег, – подтвердил Дрэйк. – Члены ордена не так часто встречаются, в основном, на собраниях или если партии пересекаются, к тому же тогда я и сам был новобранцем. Поэтому то поколение я знал даже хуже, чем остальные. Полагаешь, он мог быть отцом Веледы?
Я кивнула.
– Получается, те трое собратьев погибли… – Нордан и Беван в братстве больше двух веков, хотя точные цифры или дата вступления мне неизвестны, – более двухсот лет назад?
– Примерно двести сорок-двести пятьдесят лет назад, – поправил мужчина.
– Но если эта теория верна, то Веледа фактически ровесница последнего поколения! Как она смогла прожить так долго? Или она бессмертна, как и вы? – на мгновение стало страшно. Я хочу, надеюсь, что Эстелла проживёт долгую, интересную и счастливую жизнь, однако не уверена, что желаю нашей дочери жизни вечной. В пустоте, в холоде, потому что однажды она поймёт, что проще ни к кому не привязываться, чем бесконечно хоронить любимых.
– Наше бессмертие искусственное и едва ли передаётся по наследству, в отличие от врождённого владения стихией, – Дрэйк успокаивающим жестом погладил меня по голому плечу. – Гораздо больше меня занимает вопрос, что связывает Рейнхарта и эту девушку. Почему столько лет никто из нас её не видел и не слышал ни о ней, ни о самой возможности рождения детей, а теперь она внезапно появилась в должности его секретаря? Если Рейнхарт так категорично выступает против лунных жриц и союзов с ними, то почему держит при себе дочь столь порицаемого им альянса?
Шаги на лестнице и по коридору, и в спальню осторожно заглянул Беван со сложенной бумажкой в руке. Дрэйк движением резким, быстрым подтянул одеяло и набросил другой его край мне на плечи, закутывая едва ли не как ребёнка по самый нос. Я не успела ни смутиться, ни удивиться, оказавшись под двумя слоями одеяла, прижатая к мужской груди, Беван же, намеренно не глядя на меня, помахал беспечно бумажкой.
– Записка от Галена, – сообщил Беван. – К ним с ожидаемо неожиданным визитом нагрянул собрат Маркус. Как Гален пишет, не иначе как проповеди во спасение души собратской читать. Причём старина Марк приехал в Атрию инкогнито и, вооружённый, вероятно, вашим опытом – полагаю, старшие решились просветить его на сей счёт, – прежде всего отправился на поиски прелестницы, сбившей его бывших учеников с пути истинного. Гален наставнику чуть голову не оторвал в самом прямом смысле, когда узнал, что тот уже успел тайно познакомиться с их драгоценной птичкой.
– Разве сирена не с Вэйдаллом? – спросила я.
– С Вэйдом, – ответил Беван. – И с Галеном. Я же говорил, у них всё сложно.
Сложнее, чем у нас?
В комнату стремительно вошёл Нордан, уже одетый в брюки и рубашку, забрал молниеносно у Бевана бумажку, развернул.
– Значит, старшие засуетились, – Нордан глазами пробежал записку и повернулся к Бевану. – И кстати, Бев, ещё раз увижу тебя в комнате, или на пороге комнаты, или подглядывающим за комнатой, где находится моя… где находится не совсем одетая Шель, и я с удовольствием напомню тебе, какие переломы срастаются, а какие гарантируют летальный исход даже долгожителю с ускоренной регенерацией.
Беван лишь усмехнулся и беспрекословно покинул спальню. Нордан обошёл кровать, наклонился ко мне, поцеловал в висок и сразу выпрямился. Я почувствовала, как напряглась рука Дрэйка, обнимающего меня за плечи, однако вслух мужчина ничего не сказал.
– Одевайся, Шель, и спускайся к завтраку, – велел Нордан ласково. – Хватит пока обсуждений в постели.
– Норд прав, – Дрэйк отпустил меня, встал. – Продолжим разговор за завтраком.
И, как ни в чём не бывало, оба мужчины вышли, закрыв за собой дверь, оставив меня растерянную, не понимающую, что и почему происходит. Только что Нордан поцеловал меня на глазах Дрэйка, а чуть ранее Дрэйк вошёл в нашу спальню, ни словом, ни жестом не выдав охвативших его эмоций, вероятной реакции на свою женщину, свою пару, находящуюся в постели с другим мужчиной. Как такое возможно? И Дрэйк попросил не волноваться об этом… Странно.
Я выпуталась торопливо из одеяла, привела себя в порядок, воровато проскользнув в ванную. Нашла там своё брошенное накануне платье, повешенное аккуратно на крючок вместе с чистыми полотенцами, и бельё и вновь залилась румянцем, вспомнив, что именно Дрэйк прибирал здесь, видел оставшийся после нас хаос, валявшуюся на полу одежду. Вернувшись в спальню, оделась и спустилась на первый этаж. Лиссет я нашла на кухне, хлопотавшую возле плиты. На столе блюдо с бутербродами, поднос с чашками, чайником и кофейником.
– Лиссет, – я приблизилась к обернувшейся ко мне подруге, понизила голос: – Я беременна.
– Что? – на лице лисицы застыло знакомое уже недоумение, растерянность, так похожие на мои недавние чувства, на чувства Дрэйк.
– Норд сказал, я беременна, – я с трудом сдерживала радость, детское желание попрыгать на месте, хлопая в ладоши. – Поэтому у меня изменился запах, поэтому моё сияние было золотистым с огненными всполохами, когда я пробудила Норда. Я беременна, – хотелось повторять это снова и снова, без страха, без обречённости, что преследовали меня в прошлый раз, повторять и наслаждаться воздушным ощущением счастья, лёгкости. – У Эсти будет сестричка.
– Уже?! – Лиссет посмотрела с сомнением на мой живот, затем принюхалась настороженно. – И впрямь, запах изменился… а я и не заметила. Дрэйк?
Я кивнула. Лисица обняла меня.
– Что ж, тогда поздравляю. Будет каждому мальчику по маленькой девочке.