Выбор офицера

Важно было другое. Недавние трагические события показали, что Безье в любой момент может оказаться под ударом и требовалось обеспечить надежный канал связи. Чем я смогу помочь — другой вопрос, но иметь в случае осады лишнего бойца за спинами осаждающих всегда хорошо.
Конечно, скорость доставки почты здесь определяется скоростью коня, но это лучше, чем ничего. Лишь бы почта было надежной. А реформисты наглядно показали, что тактикой диверсионных групп владеют и организовать перехват корреспонденции вполне в состоянии. Поэтому договорились, что в случае нападения помимо барона мне напишет староста одной из деревень нашего феода — человек грамотный, обязательный и непьющий, по местным меркам, конечно.
Затем начался процесс сборов, затянувшийся на несколько дней. Хотя, казалось бы, народ здесь мобильный, на коне много вещей не увезешь, а вот поди ж ты. Больше всех хлопотала баронесса. К ней, по-моему, таким образом жизнь возвращалась.
Лучше взять с собой вот этот костюм, нет — этот, нет — вот тот. Ой, теплые носочки не забыть и теплое белье, ага, в разгар лета на территории Франции просто необходимо — иначе замерзну, вымру, как мамонт в Якутии. Но ведь не скажешь, приходилось благодарить за заботу, соглашаться, а потом тихонечко выкладывать из багажа.
А покушать взять в дорогу?! Да дай ей волю — она бы телегу со мной отправила с продуктами, вещами, поваром и командой прислуги, чтобы ребенку было удобно. Нет, честно, пыталась уговорить мужа лично отвезти меня в Клиссон в карете. Вот бы набор местных легенд пополнился — прибытие кандидата на поступление в военную академию в карете, с папой и штатом слуг. Долго бы потом народ в тавернах потешался.
Но любые сборы рано или поздно кончаются, и первого августа 1617 года от Рождества Спасителя я выехал из замка Безье покорять мир. Со мной была заводная лошадь, нагруженная небольшой поклажей, и конный слуга — один из отобранных мной и Гастоном мальчишек. Как и все они, был он надежен, смышлен, ловок, обучен грамоте, конной езде и азам фехтования. Но у этого четырнадцатилетнего пацана было огромное преимущество перед товарищами — его звали Планше. Ну вот как я мог отказать себе в удовольствии иметь слугой тезку знаменитого слуги д’Артаньяна?
В отличие от проводов знаменитого гасконца, наше прощание проходило безо всяких слез, потому что, во-первых, я уезжал не навсегда, а во-вторых, все, кроме меня и барона, были убеждены в моем великом будущем. А раз человек едет получить уже готовые для него славу и деньги — чего грустить?
Одет я был в недорогой дорожный костюм серо-коричневых тонов, короткие ботфорты и серую шляпу. На боку рапира, к седлу приторочен сверток с двумя саблями.
К лошади Планше прикрепили два баула с дорожными плащами, запасным бельем и одеждой на выход. Опасаясь не угадать тенденции парижской моды, я выбрал черную шляпу с красным страусовым пером, скромный черный костюм, правда из дорогой ткани и роскошными кружевными воротником и манжетами, зато пояс и перевязь были украшены богатой серебряной вышивкой — состояние семьи надо демонстрировать.
В дорогу барон выделил мне аж тысячу экю, а это около четырех килограммов золота — мечта карманника. Поэтому девятьсот экю были положены в галлийский военный банк. Потом в Клиссоне предъявлю вексель в местное отделение банка и смогу пользоваться деньгами. Очень удобно и надежно — подделать или отобрать вексель нельзя — магия, однако.
Оставшиеся сто экю я предусмотрительно спрятал за пазуху. Вообще-то их носили в кошеле, прикрепленном к поясу, но образ провинциала из французских фильмов, бессмысленно охлопывающего себя после встречи с городскими воришками, прочно сидел в моей памяти.
Вот в таком виде рано утром мы и покинули стены ставшего для меня родным замка Безье.
Письмо, которого Жан не читал.
«Дорогой друг!
Как мы и договаривались, наш общий знакомый первого августа покинул замок Безье и направился в Клиссон. Должен отметить, что за это время он показал себя наблюдательным человеком и решительным командиром. Вся наша семья до сих пор жива только благодаря ему, но подробности я расскажу при личной встрече, поверь, доверять их бумаге не следует.
Тем более что пишу я по другому поводу.
За время нашего знакомства этот человек стал неплохим наездником, уверенно может управлять любой, самой сноровистой лошадью, хотя чемпионом в скачках ему не быть.
Прекрасно владеет каталонской рапирой и саблей, в то же время боевую шпагу использует лишь для уколов.
Прекрасно знает математику. Я в ней не силен, но наш учитель, по-моему, уже давно сам берет у него уроки.
Крепок в вере, за это время без важной причины не пропустил ни одной службы. Отец Гюстав от него в полнейшем восторге — лучшего ученика по теологии у него никогда не было — и внимательный, и трудолюбивый, и думающий — никогда не знал, что в этом деле думать надо! В то же время разговоры о принятии сана пресекает на корню — говорит, что слишком женщин любит. А сам за это время ни с одной — представляешь? Вот как это в нем сочетается?
Романы читает, но явно без удовольствия, только чтобы при случае разговор поддержать.
Зато рассказчик знатный. Какие истории он дочерям рассказывает, да что дочерям — баронесса их слушать ходит и, пока дочери не заснут, я о своей жене только мечтать могу!
А недавно спел мне песню — я такого в жизни не слышал! Это же про нас, про рыцарей! Он, правда, сказал, что это придумали, ну ты знаешь где, а он только перевел, но мне-то что с того! К сожалению, я слов не запомнил, а второй раз он отказался петь — сказал, что перевод надо сделать лучше.
Определенно имеет опыт и знания в хозяйских делах. Избил моего управляющего за воровство, а потом предложил ему какие-то счетоводческие новшества, так этот битый злыдень на нашего друга теперь молиться готов!
И главное — о магии. Сила у него колоссальная, а все без толку. Умеет лишь камни бросать да огонь зажигать. Правда бросает и зажигает так, как никто не может, но дальше не продвинулся и, я думаю, уже и не продвинется. Ни одного самого простейшего заклятия у него не получается.
Вот, пожалуй, и все о нем. Надеюсь, это письмо поможет тебе в реализации наших договоренностей.
С пожеланиями здоровья, богатства и удачи, твой преданный друг барон де Безье».
Разговор, которого Жан не слышал.
— Рад видеть Вас, лейтенант. Наслышан о Ваших подвигах. О славных победах при Безье и Браме судачат во всех тавернах Монпелье, и я даже боюсь себе представить, что о них говорят в Тулузе и Париже. Вся армия и флот Эдмонда, весь клир ортодоксов не в состоянии навредить нашему делу больше, чем умудрились Вы. Мы пригласили Вас как лучшего специалиста, заплатили колоссальные деньги.
Вы имели все — средства, информацию. Мы снабдили Вас такой магической поддержкой, какая есть только у королей. И что же мы получили в результате?
Часть Ваших людей погибла, а ведь они не ангелы бесплотные, у них здесь остались родственники и друзья, при грамотном розыске их можно найти. А если с ними смогли провести посмертный допрос?
Более того, несколько Ваших людей оказались в плену! Через несколько дней они будут в Париже и расскажут Высокому суду все, что им известно о нашей роли в этом деле. Как от этого отмываться прикажете? Да с такими козырями на нас можно будет поднять всю Галлию, а сколько наших же братьев отвернется от нашего дела!
А всего-то нужно было — очистить от скверны одну деревушку без охраны и один замок, возглавляемый никогда не воевавшим лопухом и охраняемый никогда не служившими в армии ротозеями!
— Ваше преосвященство, должен заметить, что мы сделали все, что было предусмотрено планом. Абсолютно все. Даже взломали ворота замка. Но нас там ждали! Наши люди напоролись на засаду! Наши воины, в компетенции которых Вы не раз могли убедиться, были порублены, как овцы на бойне! Откуда в замке такие бойцы? Численное преимущество местных олухов действительно не могло иметь решающего значения, к тому же атака должна была стать внезапной, именно на этом, как Вам известно, строился весь план. А стрелы, которыми были сражены шестеро моих людей! Боже, в наше время и стрелы — кто сейчас о них помнит? Нет, клянусь Вам, нас не просто ждали. В замке были люди, специально обученные противодействовать нашей тактике. Ищите скверну здесь, монсеньер. Ищите, кто сообщил ортодоксам о нашем рейде!