Свобода (СИ)

— Я хочу, чтобы все мы не забывали — в нашей природе быть не только жестокими. Не только выживать. Когда мы протягиваем кому-то руку — мы делаем это не потому, что за нами следят и наказывают. Когда мы создаём что-то прекрасное — мы создаём это не во имя традиций. Мы поступаем так потому, что это в нашей природе. Для каждого из нас… кто бы мы ни были. Будь то дракон, эльф, человек, орк или гном — все мы можем любить. Радоваться и огорчаться, смеяться и лить слёзы. И нет причин стискивать себя одинаковыми рамками. Мы все — есть. Разве прекрасные эльфы любят иначе, чем драконы? Разве люди испытывают боль не так, как вольные степные шаманы? И… разве имеет смысл ненавидеть кого-то за то, что он есть? Что его «быть собой» отличается от привычного для тебя?
Ян помолчал, окидывая взглядом площадку, заполненную так, что не то яблоку — горошине некуда было упасть.
— Я хочу, чтобы мы помнили — какие бы беды и разногласия нам ни приходилось преодолевать, в нашей природе вовсе не жестокость и подлость. Как бы мы ни выглядели, какими бы разными ни казались — в нашей природе совсем иное. История Сольваны это только подтверждает… Как и история моей семьи.
Взгляд в сторону Канафейна и леди Ариндель — и как тут не вспомнить парные барельефы в землях тёмных и светлых эльфов. Улыбка в сторону родителей — полукровка и человек. Стелы Айравата — потому что рядом нага Наиша и василиск Серес, рядом дедушка и бабушка по человеческой линии. Уже совсем седые, морщинистые, но всё равно родные и любимые.
А чуть дальше синим монументом высится Сетх в окружении своих саламандр, усмехается Ксана со Шьяры и её лесовик, которым Янис лично отправлял приглашение. Весело скалится орк-шаман, усадив на плечо миниатюрную супругу-ведьмочку. Шлёт воздушный поцелуй и улыбку золотистая нагайночка Салаша, мать Ясмин и Шэрина.
Так много их сегодня — тех, кто понимает.
— И если кажется, что в жизни всё беспросветно и глупо — знайте, что вы есть. И никто не может отнимать у вас право быть собой… быть свободными. Потому что никто не может таким правом наделять. Помните, что вокруг вас огромный и удивительный мир. Что в этом мире для вас — для всех нас! — есть своё место. То, которое подойдёт только вам. То, на котором вы сможете быть счастливыми.
Кто первым хлопнул в ладоши, было непонятно. Но первый неуверенный хлопок будто стронул с места лавину, Яну аплодировали, громко, искренне… Пока в какой-то момент хлопки не стали стихать, начиная с задних рядов.
Что-то происходило там, на лестнице, что-то странное. Кто-то… шёл наверх? Тимэрина невольно приподнялась на цыпочки, пытаясь понять, что происходит. Поворачивали головы сидящие на скалах, поворачивались объективы, к… к идущим сквозь неведомо каким образом расступающуюся, дающую дорогу толпу фениксам.
Не одному — сразу пятерым.
Восторженно ахнули дети. Потрясённо замер Рилонар — фениксы вообще редко появлялись в людным местах, а уж чтобы их было несколько!.. На памяти эльфа такого не случалось никогда и нигде. Ян уважительно поклонился, приветствуя — Аверхнерниса среди прибывших не было, если судить по состоянию пера, он должен был быть ещё совсем ребёнком. Но потому этот внезапный визит повергал в ещё большее смятение. Не могли же фениксы прийти просто полюбоваться статуей?
В то, что крылатых оскорбило использование их образа, Янис не верил — уж сколько фениксов и драконов было воплощено в скульптуре…
И ни к одному. Никогда.
А здесь — клювастые головы склонились в ответ, заставляя онеметь. Не в приветствии потому что, нет. Янису кланялись как Мастеру, как тому, кто совершил невозможное.
— Здесь — место. Место, объединяющее миры, — в полной тишине негромко клекотнул один из фениксов. Взмахнул рукой-крылом — и огненное перо, закружившись, полетело в выемку скалы у самого подножия опала. А следом за ним второе, третье…
Фениксы ушли так же, как явились, спокойно и неторопливо. Только перья остались лежать, переливаясь в огнистых отблесках — или рождая их сами?
Потрясённая тишина над площадкой висела ещё несколько минут. Потом всё-таки сдалась под напором удивления — сначала шёпотом, а потом в голос начали обсуждать небывалое событие. Репортёры что-то возбуждённо тараторили в камеры, тем, кто не видел площадку, пересказывали.
Ян всё ещё пытался проморгаться.
— Рил… Это… что было?
— Я не зна… — не менее растерянно ответил тот и поперхнулся, потому что… Потому что, по лестнице поднимался ещё один феникс!
Тут уже даже у Рилонара уши разъехались в стороны, и он мог только ошалело наблюдать, как и этот феникс кланяется Янису, оставляет перо и молча уходит. Гомон толпы стих — а потом разгорелся с новой силой. Можно было сказать одно: открытие статуи произвело такой фурор, какого не ожидал никто. Потому что ещё никогда и нигде интервью с мастером не прерывалось подобным образом, раз за разом приходящими фениксами. Янис под конец был уже просто в ступоре, лишь кивал в ответ на поклоны, глядя, как растёт горка огненных перьев.
А потом они ушли с площадки, давая туда доступ всем желающим. А репортёры остались, и Рилонар только головой качал, читая в новостях: фениксы приходят ещё и ещё. Поодиночке и группами, не обращая внимания ни на кого, оставляют свои подношения — и исчезают туда, откуда появились, никак не объясняя своего поведения.
Кажется, произошедшему суждено было остаться загадкой, на которую ни у кого, кроме самих фениксов, не было ответа.
========== Глава 6 ==========
Оглядываясь назад, Янис не очень понимал, как прожил месяц после открытия статуи. Пожалуй, время, когда он эту статую делал — и то отложилось в памяти чётче. Уж на что вдохновение накрывало с головой, так, что даже поесть забывал, жевал что-то, заботливо подсунутое под нос родными руками — и снова с головой уходил в работу. Но работу-то он помнил прекрасно, каждый момент! А вот месяц бесконечных встреч, приёмов, выставок, банкетов и интервью — не очень. Всё свивалось в припорошенную рыже-красными перьями круговерть, в которой осью был Рилонар. За него можно было уцепиться, закрыть глаза и хоть ненадолго остановить безумную суету, не сойдя от неё с ума.
Сказать, что мастер Шерсс стал популярен — ничего не сказать. Его рейтинги взлетели до небес — и пробили их, уходя куда-то в космос. Такого признания не получал ещё ни один мастер, и Яниса чуть не разобрали на сувениры, а очередь из заказов теперь была, кажется, не на год — на все двадцать лет вперёд! Ну, Ян подозревал это, сам-то он уже давно запутался, кто к нему подходит и зачем, малодушно оставив все деловые разговоры на Рилонара, и только каждый раз тихо радовался, что у него есть такой эльф.
Самому горгоне хотелось забиться в какой-нибудь тихий уголок и там продышаться, поняв и осознав, что он вообще натворил-то. Одновременно он понимал, что нужно ковать, пока горячо, что сейчас замыкаться просто нельзя. И терпел до последнего, пока однажды утром Рил на унылый вопрос, куда им нужно идти сегодня, не пробормотал сонно, что никуда, и не натянул на голову нахально отнятую Янисом подушку.
Отсыпались они тогда почти двое суток, единогласно решив, что после такого заслужили отпуск. Желательно — подольше!
К счастью, возможностей хватало. Можно было уехать на ту же Шьяру, где без проблем хоть остров на время арендовать и ни с кем не встречаться. Можно было наведаться на Айрават, в тёплые объятия Наиши. Можно было…
Но тут на «Ратраке» открылся новый сезон гонок, и решено было начать с этого. Обкатка новой трассы, ревущие моторы, разумные, не представляющие жизни без скорости и риска… Отличное место для отдыха, тем более гонщиков куда больше интересовал Рилонар, чем Янис, каким бы крутым скульптором он ни был.
Про Эльмарина Риатте горгона, если честно, просто забыл. До постороннего ли эльфа ему было? Ян бы малефика и не узнал в толпе, если бы не его реакция: эльфа при виде горгоны дёрнуло, как в нервном тике. А Ясмин с Шэрином ещё и ручками ему помахали — со стороны вроде мило, но Янис был уверен, что совершенно издевательски. Детей, конечно, не посвящали в тонкости ситуации с малефиком, но они и сами сделали для себя выводы.