Свобода (СИ)

А ещё серпентер был крупным. Ну, по сравнению с привычными лёгкими эльфийскими фигурами его массивный хвост просто повергал в шок. Не такой большой, как у оставшегося на месте синего, со странными стоящими дыбом волосами, но всё равно. Приподнявшись на хвосте, он возвышался даже над Хэлвирэтом, что уж о самой Тимэрине говорить. Слишком большой. Слишком яркий, пёстрый, весь какой-то золотисто-янтарно-бронзово-блестящий. Слишком пугающий. И даже отступить назад нельзя, потому что это будет выглядеть так, будто она отступает от Хэлвирэта.
Ну зачем было притаскивать с собой этих жутких змеюк?!
А потом наг улыбнулся — легко, привычно, солнечно. Эльфы так не умеют, даже светлые. Или — особенно светлые?
— Добро пожаловать в Сольвану, илье Тимэрина.
— Э… — проклятье, не удержала себя в руках! Хорошо хоть голос не дрожит. — Здравствуйте… мастер Шерсс?
Это было первым, что пришло в голову. Супруга Хэлвирэта Тимэрина видела тоже ровно раз, на том самом фото, небрежно показанном родичами — и там он был двуногим, а вместо волос у него была целая охапка мелких змей! Кто же знал, что он умеет их убирать, а сам — превращаться в такое страшилище? Одновременно накатил панический ужас: они что, издеваются? Она же… ребенка… Разве её не должны сейчас ревновать и плеваться ядом? Да быть такого не может, чтобы вот так!
— Вы угадали, леди Тимэрина, — это подошёл сам Хэлвирэт, склонился над почти неосознанно протянутой рукой. Губы у него были сухие, тёплые, они едва коснулись кожи. — Счастлив видеть вас своими глазами.
— Я тоже рада, — вышло почти натурально.
Шерсс повернулся в сторону второго нага:
— Это мой коллега, Сэтх Тэхути. Он вызвался помочь с вещами, так что можете передать багаж ему.
Огромный синий серпентер, увешанный пирсингом от макушки до кончика хвоста, что-то вежливо прогудел и наклонил голову.
— Я и вас троих могу на хвосте довезти, если хотите, — добавил он, распрямляясь. Тимэрина с трудом подавила невольную дрожь, передавая ему саквояж.
— Оставь это для своего саламандра, — пошутил Хэлвирэт, вежливо перехватывая и сумочку, которую Тимэрина несла на плече. Та даже не заметила: слишком была шокирована.
Эльф шутил. Шутил! Не издевался, не вкладывал в слова злую иронию или ядовитую насмешку — он просто шутил, при этом улыбаясь!
Не заметила она, и куда они все вместе двинулись. Отмерла уже на остановке, к которой как раз приближался аэробус, захлопала глазами: что, на этом ехать? Да, на этом — огромный наг, как его, Тэхути? — вползал внутрь, легко держа на весу её немаленький саквояж.
В каком-то ступоре Тимэрина проследила взглядом за кончиком хвоста, на котором звенел подвесками металлический браслет, и так же, ничего не соображая, опёрлась на предложенную Хэлвирэтом руку, заходя в салон.
Ян, замыкающий маленькую процессию, тихо вздохнул. Бедная девочка. Это ж как её заклевать нужно было, чтобы довести до подобного состояния? Прав был Рилонар, спасать нужно, и срочно. Ну да ничего, от эльфов вытащили — а с остальным справятся. Уж как минимум дети помогут её отогревать, все трое.
Но до этого… Янис перевёл взгляд на Рила, который вежливо поддерживал пытающуюся сохранить лицо Тимэрину. Та почти цеплялась за его руку и — Ян уже достаточно наобщался с эльфами, чтобы читать под столь неумелой маской — боялась до одури. Всего, начиная от Сэтха, миролюбиво зыркающего в ответ, и заканчивая аэробусом вместе с остальными пассажирами. На этом фоне Рил, кажется, уже выглядел в её глазах почти привычным.
Это именно он предложил всё сделать именно так. С самого начала не дать девочке замкнуться, укрыться эльфийским этикетом и обычаями, шокировать раз за разом, заставляя отбросить наносное и быть собой. Да, можно было вызвать такси и не травмировать её шумной компанией подростков на задней площадке, довольно громко горланивших какую-то спортивную песню — видно, с матча ехали и радовались за победителей. Можно было не одеваться так, не просить его самого спрятаться в непривычном для фотографов и репортёров обличье. Можно было не звать Сэтха — что, они вдвоём бы вещи не донесли? Можно было…
Да много чего можно было, но тогда вышло бы ещё хуже. А так к тому моменту, когда они добрались до квартиры, Тимэрина уже была готова ко всему. Правда, сам Ян не был готов, что их встретит тишина.
— Ясмин? Ришелар? — позвал он, плавно меняя ипостась. — Шэрин?
— Мы тут, пап, — отозвался звонкий голосок. — Деда Канафейн нам такое показал!
Ян нервно дёрнул себя за прядь волос, под которые маскировались привычные змейки. Что-то при попытке представить, что именно мог показать внукам дроу до мозга костей, фантазию клинило, зато мурашки от затылка к копчику маршировали сами собой.
Поэтому он оставил Рилонара прощаться с Сэтхом — невежливо, да, но уж наг-то, у которого громадное семейство саламандр всех возрастов, поймёт — и целеустремлённо двинулся на голос сына, краем глаза отметив, что эльфийка робко идёт следом. Наверное, хотела взглянуть на своего ребёнка.
А в гостиной всё было мирно. В смысле, всё было цело, и никто не стоял на ушах. Правда, диван зачем-то сдвинули к стене вместе со столом, а на освободившемся пространстве Ришелар с серьёзным видом махал кинжалом под присмотром сидящего прямо на полу Канафейна. Лезвие кинжала было подозрительно матовым. Как у боевого оружия дроу. Примерно как у клинка, который увлечённо исследовали Ясмин и Шэрин, чуть ли на зуб не пробуя.
Ян окинул эту идиллию озадаченным взглядом. Стоило вспомнить, как Канафейн гонял Рила с мечом, чтобы понять: возмущений об опасности такого занятия дроу просто не поймёт. Но боевое оружие — и как бы не отравленное! — всё равно напрягало.
— Такое — это клинки или приёмы с ними?
— У Ришелара здорово получается! — отвлеклась от оружия Ясмин. — Он очень быстрый!
— Из него выйдет неплохой боец при должном обучении, — согласно склонил голову Канафейн, и эльфёнок восторженно пискнул: от деда похвалы дождаться — это ой как надо постараться! Потом обернулся, собираясь похвастаться папе кинжалом — и замер, во всё глаза глядя на эльфийку.
— Мама? — вышло абсолютно неуверенно.
Ян улыбнулся и кивнул.
— Да, Ришэ, это твоя мама.
— Ура! Мама Тимэрина приехала! — змейки радостно загалдели, но с места срываться не спешили.
Во-первых, эльфийка выглядела усталой — вон какая бледная, словно папа Рил с недельного недосыпа. А во-вторых, это ведь мама Ришелара, он её больше всех обнять хочет. Тот, правда, замялся — ровно настолько, чтобы сунуть кинжал в прицепленные к поясу ножны. А потом подскочил, обнял, зарывшись лицом в лёгкую белоснежную юбку, вцепился, ничего не говоря. Отец ведь предупреждал, что мама может натворить глупостей или испугаться. Так что — просто обнять. Без слов, но со всех сил, чтобы поняла, как он её ждал.
Почему мама дрожит, Ришелар не понял. Наверное, с дороги устала? Или привыкла, что в Лесу тепло?
— Ты замёрзла? — серьёзно спросил он. — Пошли, мы тебя чаем напоим.
— С печеньем! — мимо прошуршали два ярких золотистых хвоста. — И с мёдом!
В комнате остались только Янис с Канафейном, и горгона невольно взглянул на него, ожидая, что дроу выскажется. Тот пока молчал. Поднялся одним гибким движением, взял ножны с клинком, забытые змейками, пристроил их на положенное место у бедра.
— Кинжал — подарок. Под руку Ришелара, — пояснил он, будто само собой разумеющееся. — Я буду приходить, заниматься с ним.
Янис вздохнул. С его точки зрения, оружие детям уж точно не игрушка… Но родители Рилонара никогда не осуждали серпентерскую манеру воспитания детей. И ничего не говорили о его развращающем влиянии на Рила. Как можно в ответ проявлять неуважение уже к их традициям?
— В этом доме вам всегда рады, — чуть наклонил голову Ян. — Мы же одна семья.
— Семья, — согласно кивнул Канафейн, и как всегда чуялось, что за этим коротким словом стоит неимоверно много.