Mascarade (СИ)

На ходу сдернув с вешалки куртку, я поспешил покинуть квартиру.
Холодно. Ночью в Сан-Франциско прохладно, а утро туманное настолько, что этот город порой может дать фору родному Лондону. Я пошел вдоль дороги в сторону, противоположную той, в которую обычно еду до универа.
Почему все люди пытаются чего-то добиться от других? Неспособность жить самостоятельно? Издержки всеобщей социальности, на которой держится сейчас вся наша цивилизация? Экзистенциальная потребность? И есть ли смысл думать об этом, путаться в нитях этого клубка противоречий? Не думаю… но всё равно буду путаться. По той простой причине, что все люди — нити этого клубка. Как бы я от остальных «ниточек» ни шарахался, всё равно причастен к обществу хоть самой малой частью своей жизни…
И всё же я решил по возможности не пользоваться людьми — не из неприязни, скорее потому, что им это наверняка так же неприятно, как и мне. Надо же — даже такой человек, как я, с возрастом может обрастать внутренней моралью. Ладно уж, это как-нибудь переживу. Все же мораль сама по себе не так страшна, как «Основоположение к метафизике нравов».
Сев на подъехавший к остановке последний вечерний автобус, я уныло уставился в окно — как же меня бесит эта работа, кто бы только знал. Сегодня ехать никуда не надо, но тем не менее автоматически еду именно этим маршрутом, чтоб его.
Форестер — еще большая скотина, чем я думал. Я правда не думал, что он это сделает. И слишком хорошо его знаю, чтобы полагать, что он остановится… Но почему-то после этого разговора всё перестало иметь смысл. Пусть думают что угодно — это моя жизнь и мой выбор.
И всё-таки то, что он меня выследил, не дает покоя. Номер телефона Джейк мог узнать не иначе как через адрес. А если он знает мой адрес, то можно паковать вещички и теснить ребят в «Firmament». Стоит ли говорить, что у меня нет особого желания делить с такой толпой людей личное пространство? Спасибо огромнейшее, компании Гектора хватает за глаза…
Этот маршрут довольно длинный, автобус едет через половину города. Можно было вызвать такси, но я их не люблю. Чувствую себя неуютно наедине с незнакомым человеком. Для меня двое — это нечто совсем иного толка, нежели толпа или уединение. Двое — это два одиночества… Я не хочу делить свое драгоценное одиночество с каким-то таксистом.
Интересно, если бы я поехал не в Америку… скажем, на Южный полюс, то Джейку приспичило бы поехать именно туда? Вообще, конечно, я не могу его винить во всём случившемся после тех, школьных времен. Анализирую свое поведение — и лицо начинает гореть. Девчонка, какой же девчонкой я с ним был! Подрагивающие, полуопущенные ресницы, наивно-бараний взгляд, смущенные улыбочки, голос с придыханием… Гадость какая, да я даже с клиентами себя так не веду! Как Бекка с Мэттом!
Жизнь — дерьмо. Чувствую себя полным неудачником — это с моей-то самооценкой! Осталось получить приглашение на свадьбу Винса с мифической стриптизершей из Беркли.
«Чем заводить с кем-то пародию на серьезные отношения, я скорее пойду в первый попавшийся стриптиз-бар и женюсь на самой страшненькой из тамошних девиц!»
Нервно хихикаю, вспомнив очередную из множества его идиотских шуточек. Собственно, ржать над ними только я и мог — остальные, как правило, вообще не принимали его резкие высказывания за проявления юмора.
Ну всё, хватит думать про Блэкстоуна! Слишком много ему внимания, которое можно уделить хреновой куче дополнительной литературы.
Выйдя на Драмм-стрит, я не сразу понял, зачем вышел именно здесь. Потом вспомнил: «Мятная полночь». Да, да, я здесь тоже ошиваюсь, когда совсем уж нечем заняться, полагаясь на громкую музыку и дым марихуаны словно бы на самого что ни на есть компетентного лекаря души… И многие меня поддержат в данном вопросе, как мне кажется. Тори, многие годы злоупотребляя секоналом, давным-давно не спит без необходимости и почти каждую свободную ночь проводит здесь. Собственно, поэтому я и стараюсь не принимать эту дрянь лишний раз.
— Привет, ребята! — я отсалютовал знакомым охранникам и побрел на звуки какой-то противной попсовой мелодии. За что и не люблю «Полночь», так это за приторный гламур, которым здесь пропитан даже воздух вокруг посетителей. Не думаю, что я один пришел к этому мнению, но всё же хожу сюда, как и упомянутые единомышленники.
С ощутимым трудом я пробился сквозь толпу на танцполе, чувствуя на себе заинтересованные взгляды.
— Алфи, любовь моя! — у меня на шее повисла тщедушная тушка Джастина. Точнее, Джасси. До сих пор не могу без ужаса думать, что какой-то парень может по собственному желанию надевать женскую одежду, наращивать ногти и просить называть себя Джасси. Конечно, главное, чтобы ему самому это нравилось, но… но…
— Привет, Джасси. Как дела?
— У меня все супер, зайчик! Не хватает только симпатичного белокурого ангелочка рядом! — проорал Джасси. Чтоб тебя… Изыди, Сатана!
— М-м-м, Алфи, ты сегодня та-а-акой сексуальный!
Черт, я же просто в джинсах и куртке, и с нечесаными патлами. Сдается мне, он пьян… А пьяный Джастин — это еще хуже, чем просто Джастин. Впрочем, он в обоих состояниях невыносим.
— Не знаешь, этим вечером смена Мэтта или Райана? — я попытался отвести разговор в сторону от моей невидимой миру сексуальности. Джастин недовольно скривился.
— Мэтью, как обычно с эскортом — нелепое существо с балластом третьего размера и твой персональный черномазый Отелло.
Попасться Викторио под горячую руку Джастин явно не стремился — оно и правильно, я не стал бы их разнимать чисто из вредности. Так что к барной стойке я пошел уже в гордом одиночестве. Музыка там звучала ощутимо тише, и было хорошо слышно перебранку на повышенных тонах.
— Не нравится здесь, так и не ходила бы!
— Еще чего! Как я оставлю Мэтта на толпу озабоченных гомиков с тобой во главе?!
— Так хоть оденься поприличнее, не оскорбляй мое чувство прекрасного! Нашлась Памела Андерсон, понимаешь ли!..
— А ты не трись возле моего парня, педрила придурочный!
— Сама дура!
Наученный горьким опытом, Мэтт уже не пытался останавливать извечные препирательства Ребекки и Тори, предпочитая спокойно работать. Это приносило свои плоды — обоих воздыхателей начинало бесить невнимание Мэтта и они на какое-то время успокаивались.
— Привет, Мэтт.
— О, здорово! — оживился бармен. — Сто лет тебя не видел, слушай.
— Ты же знаешь, я не в восторге от таких тусовок. Просто надоело сидеть дома.
— Понятно. Ну, сам-то как?
— А как я могу быть? Нормально. Хожу на лекции, работаю в помойном цветнике имени небосвода и мадам Фонтэйн, жду истечения сроков контракта.
— Впервые вижу мальчика Бриджит, который не хочет продлеваться, — Мэтт чуть склонил голову на бок и усмехнулся. — Ты везде отличился, старик. Неудивительно, что Руис так по тебе сохнет; он у нас любит исключительность.
— Мэтт, я не хочу в сотый раз слушать, что он по мне якобы сохнет. Мне это неинтересно.
— Да ладно тебе! Я ж не говорю, что ты как порядочный мужик должен на нём жениться, — Мэтт фыркнул.
— Мэтт, два «Неба Ингрид», — к барной стойке привалился какой-то незнакомый мне парень, запыхавшийся после танцев. Ух ты… Не каждый день я могу увидеть в гей-баре парня, которого найду привлекательным, а этот очень даже ничего. Впрочем, мне он даром не сдался, а во избежание подкатов пялиться не следует. С донельзя пошлым видом этот субъект подмигнул мне и, забрав у Мэтта бокалы, ретировался к своему спутнику.
— Ты, как обычно, звезда вечера, — хохотнул Мэтт, убирая бутылку с текилой. — Ни разу не видел, чтобы ты с кем-нибудь познакомился.
Я лишь поморщился. Не хочу я ни с кем знакомиться, больно надо. Особенно, если это будет парень вроде Джасси. Типажи с проблемой гендерной идентичности меня отнюдь не привлекают.
— Ну-ну, — с видом проповедника начал Мэтт. — Нельзя же быть таким диким, Алфи. Всем нужно испытывать чувства, пусть даже это банальное желание перепихнуться. Не верю, что ты — исключение.