Гранаты, вороны и тени (СИ)
— Он — что?
— В то, что он не был счастлив, — прошептал он, глядя прямо на него.
— Ну, а почему он погиб? Да и к тому же, его смерть выглядела больше как суицид. По сути он просто позволил им убить себя.
— Кто знает, что могло произойти. Это не так чтобы имеет значение, — голос Юджина напоминал летний ветерок, тихий, спокойный и тёплый. И настолько близкий.
— Может, ты и прав. Иногда нам не стоит копать так глубоко, чтобы найти причину, — Оскар тяжело вздохнул.
— Но мы не должны верить в эти древние депрессивные сказочки. Жизнь куда сложнее и страннее. Орфею не обязательно было умирать из-за разбитого сердца или быть убитым. Он мог просто исчезнуть и жить простой жизнью где-то в глуши с тем, кто заботился о нём. А публика уже сама напридумывала себе трагедий.
— Хотел бы я тоже так, — сказал Оскар, глядя глубоко в его глаза, и чувствуя, что в них что-то изменилось.
Юджин не прятал взгляда и смотрел так открыто и прямо, будто он не мог больше никуда смотреть… или не хотел. Оскар ощущал, как этот чёртов страх буквально растворился, рассыпался в прах, от него не осталось и следа. И всё из-за этих тёплых кофейных глаз. Он внезапно улыбнулся, осознав это; улыбнулся так, точно на это вообще не было никакой причины, и Юджин, заметив это, почувствовал, будто внутри что-то окончательно разбилось.
— Нет, я так не могу, — он резко встал, оставив Оскара смотреть на него наполовину недоумённо, наполовину разочарованно. — Ты не можешь оставаться здесь. Никак.
— Я уже говорил тебе, на деле мне некуда идти. У меня нет денег снимать комнату в отеле, а в больницу я не пойду тем более.
— Ты можешь пойти со мной, — сказал Юджин и тут же замолчал, чувствуя, как щёки обдало жаром. — Я имею в виду, что ты можешь жить в моей квартире, — только сейчас, произнеся это вслух, он понял, как это звучит. Оскар смотрел на него, слегка приоткрыв рот от удивления, пытаясь заставить себя поверить, что не ослышался.
— Ты имеешь в виду… — начал он, но его голос сорвался. — Я не думаю… Я буду тебе мешать и…
— Ты никогда не будешь мне мешать, — Юджин едва заметно покачал головой. — Так что если ты не против или даже если…— возможности договорить у него не было, так как Оскар, не говоря не слова, подбежал к нему и обнял так крепко, что ему на мгновение нечем было дышать. Он чувствовал эту лихорадочную теплоту его щёк, лба, так неловко уткнувшегося ему в плечо, и то, как его ледяные, как у мертвеца, пальцы хватаются за его рубашку, будто это спасательный круг. Пару секунд Юджин стоял неподвижно, пытаясь понять, что же произошло, но затем нерешительно, точно он не был уверен в том, что ему это было позволено, положил руки на его плечи. Он чувствовал его рваное и тёплое дыхание на своей шее и отчаянно пытался не думать об этом.
— Мы можем пойти хоть сейчас, — его голос совершенно ему не подчинялся, дрожал, срывался на согласных и оттого звучал точно кашель.
— Я… — Оскар поднял своё лицо, медленно убирая руки. Юджин с трудом сделал усилие, чтобы не начать умолять его не делать этого. — Я не могу прямо сейчас, — прошептал он. — Просто дай мне один день, дай закончить со всем и собрать вещи. Не хочу тащить всё это с собой. Мне совсем немного осталось — за завтра управлюсь.
— Я тебя одного не оставлю, — тот посмотрел на него крайне нервно. — Я могу…
— Нет, и речи быть не может. Тебе завтра же на работу с утра?
— Я могу позвонить Стиву или Оуэну…
— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня, — он коротко улыбнулся. Какая же это была ложь. Он хотел этого, хотел так отчаянно, но был уверен, что даже если останется с ним хоть на ещё пару минут, то наверняка сделает что-то совершенно необдуманное. Он был достаточно пьян, чтобы сделать что-то, о чём будет потом сожалеть. Или нет… В этом и заключался главный вопрос, что разрывал его воспалённое сознание.
Юджин не знал, что делать. Он понимал, что невозможно оставить Оскара одного (и тем более он совсем этого не хотел), но и невозможно было сказать что-то, противоречащее его словам. Он мог расценить это как знак недоверия, и кто знает, к чему это бы привело.
— Ладно, давай, а то тебе еще добираться, — пробормотал Оскар.
— Выглядит так, точно ты меня прогоняешь, — Юджин попытался изобразить шутливый тон, но всё равно в голосе слышались нотки беспокойства.
— Да, прогоняю, потому что я, в отличие от тебя, помню, что ты вообще-то работаешь, — тот лишь покачал головой.
— Учти, завтра будь готов, приеду как можно раньше, — на автомате пробормотал Кэдоган, проходя в коридор.
— Хорошо, — усмехнулся Оскар, прижавшись спиной к дверному косяку и пристально наблюдая за тем, как его гость обувается.
— Что? — немного недоумённо спросил Юджин, борясь со шнурками.
— Совершенно ничего, — на мгновение тот спрятал взгляд, а потом едва слышно рассмеялся.
— Слушай. Серьезно, — он нерешительно шагнул ему навстречу. — Ты точно уверен, что сам справишься?
— Точно, — машинально кивнул Оскар. На деле он даже и не подумал об этом. Единственное, что его сейчас беспокоило, — его попытки изолировать себя от Юджина. Или Юджина от себя. Тот, покачав головой, уже открыл дверь, но явно медлил.
— Тогда… до завтра, — пробормотал он, наконец, делая шаг в коридор.
— До завтра, — прошептал Оскар, повиснув на двери и задумчиво на него поглядывая.
Спускаясь, Юджин пару раз думал тихонько оглянуться, вернуться, прислушаться к тому, что происходит за дверью — но всё же сдержался. Он слегка усмехнулся, вспомнив, что натворил и попытался думать только о завтрашних хлопотах.
Оскар же, стоило ему запереть дверь, глубоко вздохнул и невольно громко рассмеялся. «И что это было?» — улыбнулся он, возвращаясь в комнату. Он бросил взгляд на стол, где лежала почти законченная поэма. Законченность её, правда, определялась тем, что он постоянно из неё что-то выкидывал. Повествование стало рваным, неполным, но ему это казалось правильным — так лучше передавалось состояние героя.
«С одной стороны, зачем я его отпустил, а с другой… Чёрт, чего бы я мог натворить», — усмехнулся он. Было немного даже обидно, но всё же ему казалось, что так правильнее. Кроме того, его грела мысль о том, что ему доверились.
Оскар так и стоял с глупой улыбкой на губах, пока тишину не нарушил громкий хлопок дверью. От неожиданности он дёрнулся, чуть ли не потеряв равновесие. Звук, вроде бы, шёл сверху… Сверху же?
Чем дольше Оскар думал об этом, тем всё больше ему казалось, что звук был куда ближе, будто это была дверь ванной. Руки начали дрожать, а в глазах потемнело. Сердце забилось в истерике, не давая спокойно дышать. Оскар замер, боясь пошевелиться, а главное, смотреть в сторону дверного проёма.
Скрип-скрип.
«Это ведь соседи?» — подумал он, а потом вспомнил, что они несколько недель назад очень громко, на несколько ближайших этажей, обсуждали, что поедут в ближайшие дни к дочери в Абердин.
Комната наполнилась сырым запахом.
«Я просто выдумываю всё, это всё бред. Всё лишь мираж, — едва слышно пробормотал Оскар, невольно зажмурив глаза, когда ему показалось, что кто-то сделал пару шагов за его спиной. — Вот если я повернусь, там никого не будет». Он медлил, оттягивая этот момент. В поисках спасения посмотрел на часы, но из-за неудачного угла даже не понял, сколько сейчас времени; бросил взгляд на улицу, где всё так же было темно и сквозь шторы просвечивали фонари.
Шаг.